Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды
Свентсон… Свентсон… нет у послов такой фамилии и у «приближенных» госслужащих нет.
Наплевав на приличия, я решил удовлетворить свое любопытство, располагающе и чуть извиняясь, улыбнулся красавчику, спрашивая.
— Я вот все пытаюсь вспомнить специализацию Свентсонов… и не могу…
— Фермерство, — с лучащейся улыбкой ответил он.
Как говорится, поймав в полете челюсть, я выдал что-то вроде «Вот как…» Выходит, этот мальчишка фермерский сын, пробившийся в семью Карааба, у которых, кстати, весьма жесткий отбор. Я отдал должное тому, с какой легкостью и не принужденностью он обозначил свое происхождение. Меня редко спрашивали о второй фамилии, но когда это все же происходило, я отвечал вежливо и отстраненно, на легкость сил у меня не хватало.
— Думаете о том, как я ухитрился ТАК сменить фамилию? — спросил он с еле заметной желчностью.
Ха, все-таки вторая фамилия для него больная тема.
— Нет, — немного удивленно отозвался я, — Я знаю, что у Карааба высокие, но унифицированные требования и попасть к ним со стороны относительно легко, куда легче, чем к тем же Генделям.
Теперь уже красавчик выдал реакцию «вот как…» скрывая удивление.
Через несколько минут монорельс прибыл к городку общежитий, и мы разошлись, кивнув друг другу на прощание. Однако друг друга мы «приметили».
Вторая встреча произошла через несколько дней и тоже на монорельсе. Я возвращался с островов вместе с БельфАри и мы плюхнулись на единственные свободные места, оказавшиеся как раз напротив красавчика Караабы. Кивком поздоровавшись с ним, мы с безопасником принялись болтать вполголоса о чем-то своем. За беседой я пропустил завязку такого же тихого, но желчно-ядовитого разговора между перворанговым Эскудо-Генделем и Карааба-Свентсоном. Эскудо выпытывал, как Свентсону пришла в голову идея стать послом, где он взял учебные материалы, как готовился, когда и как сдавал вступительный экзамен-тестирование и так далее, причем выслушивал ответы с видом «ну ври, ври». КарСве в свою очередь отвечал охотно и приветливо, как будто не замечая невербальных посылов Эскудо, при этом ненавязчиво и аккуратно подталкивая того озвучить свою позицию, облечь в слова свое негативное отношение. Мы с БельфАри бросив свой разговор, не сговариваясь взяли на себя роль судей в данном словесном поединке. Эскудо проигрывал «по очкам» он развязал эту словесную дуэль и был вынужден все время нападать. КарСве в свою очередь ни разу не открылся и не «повелся», но и его попытки вытянуть из Эскудо лишнее ни к чему не приводили. Это длилось четверть часа, и вдруг вопреки всем правилам в разговор вмешался БельфАри, обращаясь к Эскудо.
— Почему вас так интересуют подробности его поступления к Караабам? Хотите убедиться, что вам не под силу сдать их экзамен?
Хороший удар… Упор на математику и аналитическое мышление действительно не позволял многим посольским детям сдать экзамен Карааб.
— Вас не учили правилам поведения в обществе? Вы не знаете, что вмешиваться в чужой разговор это хамство? — ледяное презрение прямо таки фонтанировало из Эскудо.
— Если вы хотели чтобы вам не мешали, не стоило разговаривать так, что слышало полвагона, а у нас не было возможности вести свою беседу, — спокойно парировал БельфАри.
Действительно, их разговор поначалу тихий, быстро перешел на обычные интонации и был слышен не только нам.
— Вы не представились, — обронил Эскудо тем же тоном.
— Бельфлер.
Эскудо насмешливо поднял бровь — одна фамилия?
А я мысленно треснул себя по лбу. Ари — Аристон, вассалы Соболевых — семьи следящей за соблюдением «Законов Синто» перворанговыми семьями. Выражаясь поэтически, они выбраковывают паршивых овец, возомнивших себя волками. А может у БельфАри не просто практика, а задание «проверить и прощупать»? В любом случае, Эскудо не в то время и не в том месте решил потретировать пришлого красавчика.
— Бельфлер? — насмешливо переспросил посольский сын, — Мне незнакома эта фамилия.
«А значит ты ничто» — звучало подтекстом.
Кто знает чем бы все это закончилось, но тут к нам подошла Киото-Грин, старшая дочь и вероятный некст Киото. Мило извинившись, она отвела от нас Эскудо и что-то тихо зашептала ему.
Мы с БельфАри переглянулись, сверяя ход своих мыслей: Киото-Грин фамилия Бельфлер знакома, она очень быстро сделала правильные выводы и выручила Эскудо, объяснив тому, что безопасник есть безопасник, и не стоит при нем выказывать свою спесь, мало ли в какое досье ляжет этот в общем-то пустяковый инцидент, и чем это аукнется в будущем.
Тут монорельс прибыл на станцию, и мы все разошлись. БельфАри договорившись со мной о вечерней тренировке-спарринге, увязался за КарСве.
Прошло три или четыре дня и опять наши графики с Бельфом совпали, и мы вместе возвращались с острова.
— Помнишь ту словесную дуэль перворангового и красавчика? — вдруг спросил он.
— Конечно. Достойное было зрелище.
— Угу, — согласился БельфАри, — Только вот, перворанговый не зря пеной исходил — не мог красавчик, живя на ферме до пятнадцати лет, вдруг прийти и сдать экзамен послам.
— Караабам, — уточнил я, — Разница ясна?
До пятнадцати лет на ферме… Выходит что КарСве либо «семи пядей во лбу», либо что-то тут нечисто.
— Он сдал экзамен, — гнул свое БельфАри, — но плоховато. Не провалил, нет, но показатели были средние. Караабы отказывали и более умным ребятам.
— Он мог обойти их по психотестам. Ты же видел, как он легко выкручивался, — пробурчал я.
С одной стороны я не нанимался КарСве в защитники, с другой было неприятно от этих непонятных нападок на пришлого.
— Мог… А мог нарушить закон о сексе, заполучив себе высокого покровителя, пропихнувшего его к Караабам.
Я молча уставился на БельфАри. Закон о сексе, вернее о возрастных ограничениях: девушкам с четырнадцати, парням с шестнадцати и однополый секс с восемнадцати. В последнем случае преследуется старший партнер, исключение может быть только в том случае, если обоим нет восемнадцати, а разница в старшинстве меньше полугода.
— Серьезное обвинение, — произнес я, — есть хоть какие-то доказательства?
— Прямых конечно же нет, только косвенные. Сомнительные результаты экзамена и бисексуальность КарСве.
— Бисексуальность не доказательство, а возможность, — уточнил я. — Кто из аристократов ошивался на ферме Свентсона? — саркастично поинтересовался я, давая понять, что возможностей «заполучить покровителя» у фермерского сына было немного.
— Ферма Свентсона примыкает к пляжной зоне Тропик Ривьеры, — парировал БельфАри.
Ага… Тропик Ривьера курорт, на котором отдыхают большинство госслужащих: тихий, спокойный и изысканный — значит возможность «заполучить» была…
Я пожал плечами
— Так установлен… кандидат в покровители или нет?
— Нет.
— Тогда о чем речь? — я развернулся вглядываясь в БельфАри, — В том что кого-то очень раздражает смазливый, но весьма неглупый мальчик?
— Нет, — жестко ответил безопасник. — В том, что кто-то из старших нарушил закон дважды, сначала трахнув малолетнего, а потом пристроив его куда надо.
Я закатил глаза, выказывая раздражение.
— Бисексуальность еще не гарантия траха.
— Конечно же нет. Но мне он не отказал.
Я сидел пытаясь согнать краску с щек, у сестры слезы чуть что, а я заливаюсь румянцем, да еще и уши горят. Шур и их вассалы Бельфлеры обесценивали секс, «убирая излишнее напряжение с этого понятия», и попросту трахали всех кого могли, без разбору. У Синоби же к этому вопросу подходили более тонко и дифференцировано.
Интересно, с чего БельфАри вообще завел этот разговор? Проверка?
— Как бы там ни было, — резюмировал я, — нет прямых доказательств и нет даже кандидата в покровители. Единственное что можно сделать — это еще раз проанализировать результаты вступительных тестов, хотя думаю, там все будет чисто, Караабы не та семья, которая пойдет на явные подтасовки, и присматривать за КарСве. Если рядом с ним появится кто-то из старших, то тщательно проверить его. Вот и все.
Теперь был мой черед жестко всматриваться в БельфАри — охота на ведьм куда страшнее, чем попустительство. Наше общество столетиями балансировало на острие коскаты «соблюдая права отдельного взятого человека не в ущерб обществу в целом».
— Ты прав, — легко согласился безопасник.
Я с досадой подумал, что так и не разгадал цель этого разговора, раздражение выплеснулось в вопросе.
— А как ты сам относишься к тому, что ты, Аристон, — я подчеркнул его вторую фамилию, — нарушил закон о сексе?
— Я Бельфлер — с улыбкой ответил он, — мне можно.
Но видя что я не принимаю шутки, продолжил:
— Если! Если семья Карааба подаст иск, то я без малейших возражений признаю себя виновным и выплачу компенсацию. Паршиво мне, конечно, будет, полгода кабалы как минимум, но оно того стоило.
