Роберт Бюттнер - Сироты
4
Мы вломились в каптерку, точно высаживаясь на вражеский берег. Внутри ее делила пополам перегородка по пояс высотой. За перегородкой скучали солдаты в зеленой форме, а позади них, на полках, лежали такие же зеленые вещи. Мы выстроились за одеждой и получили по стопке шмотья — до подбородка. Запахло бабушкиным шкафом.
— Пользованные штуки, — сказал я знакомому негру-здоровяку.
— Не, их с войны никто в руки не брал.
— Со второй Афганской?
— Со второй мировой.
Я фыркнул.
— Я на полном серьезе. — Он бросил вещи на деревянный стол и кивнул на отмытые деревянные стены. — Армия переполнена. А здесь в последний раз готовили солдат к Вьетнаму.
Флегматичный солдат сорвал пакет со стопки полевых курток. На пол посыпались шарики от моли.
Я протянул негру руку.
— Джейсон Уондер.
— Дрюон Паркер, — его рука будто проглотила мою.
— Откуда ты столько знаешь, Паркер?
— Я давно хотел записаться. Мой дядя генерал.
И Дрюон сознательно выбрал пехоту? Выходит, я не ошибся с выбором.
— Дядя говорит: сначала надо побывать в аду, а потом можно перейти и на генерал-адъютантскую службу. Так что я начал с пехоты.
Я упал духом, но после воспрянул.
— Перейти?
Он потряс головой.
— В военное время, если нет связей, такого не происходит. Практически все здесь останутся в пехоте до самой смерти.
— Военное время? Может, космические войска и воюют на Луне…
— Не в этом суть. Экономика сейчас ни к черту, безработица как никогда, одна надежда на армию. Открывают лагеря типа этого, роются на складах. Хотят нас всех подготовить.
— К чему подготовить?
Паркер пожал плечами.
— Чистить воронки, оставшиеся от городов. Эвакуировать новые города. Разгонять недовольных, когда кончится еда. Ты что, новостей не смотришь?
Зачем, когда можно послушать краткий пересказ в исполнении Паркера? Он хороший парень, и умный в придачу.
Здоровенная дверь в дальнем углу задрожала, отъехала в сторону и впустила внутрь зиму. Снежный ветер ударил по нам. За пургой задом въехал грузовик с брезентовым верхом и перекрыл дорогу снегу. В кузове машины, подбоченясь, стоял солдат в белом. Грузовик исторг облако выхлопов. Военным все еще разрешалось ездить на дизеле.
Я закашлялся.
— Тьфу, мерзко-то как.
— Наоборот, хорошо. — Паркер поднялся и потянул меня за собой. — Полевая кухня прибыла.
Быстрая реакция Паркера позволила нам оказаться в самом начале очереди. Да, такую дружбу надо развивать.
Повар пихнул нам по картонной коробке дюймов пять на восемь, и мы пошли обратно к столу.
— Ботулизм в упаковке, — пробормотал Паркер.
— Чего?
Он сорвал крышку со своей коробки и вывалил несколько мелких зеленых банок и коричневых пакетов на стол.
— Боевой паек. Основное блюдо, десерт и прочая ерунда. Эти банки пролежали на складе с Вьетнама. Армия ничего просто так не выбрасывает.
Паркер тряхнул головой и прочел надпись на одной из банок.
— Иногда попадается кое-что съедобное, например вот, жаркое с подливкой.
Я наклонил к себе свою коробку, глянул внутрь и прочел на банке: «Ветчина с лимской фасолью».
— Но, — продолжал Паркер, — иногда достается ветчина с лимской фасолью. Переработанная блевотина.
— Махнемся коробками, Дрюон?
Пятнадцатью минутами позже я стоял в новой очереди, отрыгивал лимскую фасоль, подталкивал ногой свою сумку и размышлял, что Паркер даже умнее, чем я думал. Очередь двигалась к инструктору Орду, и каждый вываливал ему на стол барахло для досмотра.
Орд даже не поднял глаз, когда я вытряхнул содержимое сумки.
— Согрелся, Уондер?
— Так точно, господин инструктор.
Он кинул мой карманный компьютер в зеленый полиэтиленовый пакет с моим именем.
— Получишь назад после основной подготовки.
— А как мне письма писать?
Орд вскинул голову.
— Господин инструктор, — добавил я.
Он кивнул.
И до меня дошло. Тут можно говорить что хочешь, главное использовать их лизоблюдские словечки.
— Как вы знаете, курсант, до спутников сигнал не доходит, а наземных антенн здесь в горах нет. Ваши компьютеры годятся лишь для того, чтобы играть в игрушки и смотреть на голых баб. У вас не будет времени ни на то, ни на другое.
Он запустил руку в коробку и выудил полевой планшетный компьютер. Тот, как и следовало ожидать, был унылого зеленого цвета.
— На вот, взамен.
Хорошенький обмен! Армейское барахло, которое сто лет никто не использовал.
— Армия не запрещает писать домой, курсант.
Комок подступил к горлу. Мерзавец, должно быть, знал, что мне некуда писать.
Он порылся в моем бритвенном наборе, вытащил баллончик с бритвенным кремом и кинул его в пакет.
— Бриться будешь ежедневно вот этим кремом. — Орд сунул мне допотопный тюбик.
Я сирота. Война забрала у меня мать. Война забрала мой дом. И теперь этот безмозглый служака хочет забрать мой крем для бритья?
Гнев захлестнул меня — и вырвался наружу. Голосом, слишком громким на фоне сопения, шуршания и шепота позади, я спросил:
— Разрешите обратиться, господин инструктор. Почему вы цепляетесь к нам из-за ерунды, а не учите тому, что может спасти нашу жизнь?
Сразу стало тихо, как в морге. Кто-то негромко ругнулся.
В лице Орда ничего не изменилось. Только брови поднялись на миллиметр вверх.
— Вопрос справедливый. И задан в корректной форме.
Он поднялся, руки по швам, и обратился ко всем нам:
— Техника, с которой вам придется иметь дело, была, в основном, разработана до появления надежных систем распознавания речи. Работа с армейскими компьютерами разовьет у вас навыки письма и печати, которых нет у нынешнего поколения. Это спасет жизни и вам, и товарищам.
Он поднял руку с баллончиком моего крема.
— Вас всегда могут посадить на самолет и переправить в любую точку планеты. В самолете есть опасность разгерметизации, и тогда такие вот баллончики со сжатым воздухом в лучшем случае оставят вас без снаряжения, в худшем — без самолета. Каждый солдат должен быть начисто выбрит, потому что надетый на щетину противогаз пропускает воздух. Вопросы?
Я улыбнулся про себя. Похоже, с воинским этикетом можно безнаказанно умничать.
— Курсант Уондер, судя по вашему вопросу, вы считаете, что лучше, чем командный состав, знаете, что нужно вашей части?
Ну вот, начинается…
— Никак нет, господин инструктор.
— Вам не холодно?
Есть ли правильный ответ?
— Немного прохладно, господин инструктор.
Орд кивнул и едва не улыбнулся.
— Тогда давайте разогреемся. Взвод! Упали и отжались пятьдесят раз.
Пятьдесят животов с недовольными стонами плюхнулись на пол. Думаю, ответь я, что мне не холодно, Орд сказал бы: вот и хорошо, самая подходящая температура для упражнений. Так и так мы бы отжимались. Мог ли Орд придумать что-нибудь хуже?
— Нет-нет, Уондер, ты заработал право вести счет. Вставай.
Мог, оказывается. Я поднялся.
— Раз!
«Собака», — прошипел кто-то. И это он не об Орде.
После отжиманий я хотел только одного: залезть в какую-нибудь нору, подальше от старшего инструктора Орда. Не тут-то было. Он держал в руках мой пузырек с таблетками и вопросительно поднял брови.
— «Прозак-2», господин инструктор.
Пузырек полетел в пакет. Что за черт? Не то чтобы я сижу на «Прозаке». Ну, глотну таблетку-другую, если проиграет любимая команда, но ведь все так делают. Его уже сколько лет продают без рецепта. Положим, «Прозак-2» гораздо сильнее того, что было раньше. Может, после маминой смерти я глотал его чуть чаще обычного. Да ведь любой бы так делал.
Тем временем Орд опять поднялся. Ох, взвод меня потом линчует.
— Господа, существует одно нарушение, за которое вы в минуту окажетесь на гауптвахте или вообще распрощаетесь с армией. Имя этому нарушению — наркомания. Из-за расстроенных рефлексов ваши товарищи могут поплатиться жизнью. Если вас ранят в сражении, санитар не подберет вам нужную дозу жизненно важных лекарств: у него не будет на это ни времени, ни опыта, ни оборудования — и тогда поплатитесь жизнью вы. К безрецептурным транквилизаторам отношение такое же строгое, как к кокаину и прочим наркотикам. Если они у вас есть сейчас, мы их заберем, без лишних вопросов. Если они у вас будут потом, пойдете складывать вещи. Всем понятно?
— Так точно, господин инструктор! — гаркнули пятьдесят глоток.
После часовой лекции по устройству форта мы ввалились в казарму третьего взвода, длинное отбеленное помещение с подъемными окнами. Обычная пехотная рота состоит из четырех взводов, по пятьдесят солдат каждый. Учебная рота устроена так же, только во взводах вместо офицеров — инструктора по строевой подготовке, которые живут в отдельных комнатах в казарме своего взвода и дерут курсантам задницу. Нашим инструктором назначили мужика по фамилии Брок. Паркер сказал, что, по слухам, Брок мягковат для инструктора, так что мы должны радоваться. Послушаешь Паркера, решишь, что мы и простудам должны радоваться: они создают рабочие места для микробов.
