Андрей Кедрин - Гардарика любовь моя
— Сухая сигарета, пожалуй. — Сказавшая это стройная девушка в погонах сержанта чуть виновато улыбнулась. Она казалась школьницей, случайно оказавшейся в этой толпе — впечатление усиливалось тем, что на ней был только полевой комбинезон, тогда как остальные уже надели бронежилеты, разгрузки и оружие. Алексей вспомнил ее голос — он разговаривал с ней накануне вечером.
— Я не курю, но к вечеру, надеюсь, достану вам парочку. — Сигареты были одним из предметов роскоши. Каждый, прибывший на сборы получал пачку из десяти штук. Алексей не помнил точный состав курительной смеси — знал только, что туда входил модифицированный табак и какие-то добавки, призванные усилить его действие.
— Спасибо, но я тоже не курю — собеседница чуть покраснела. — А вот шоколад приму с удовольствием.
— Решено. Вернусь — встретимся вечером, хорошо? — Алексей посмотрел на металлическую пластинку, пришпиленную на куртке собеседницы, которую уже теснили от столика. — До свидания, Т.И. Кржановски.
— Я - Тайра, до свидания, Алексей.
— Знаешь, среди этих сержанток очень интересные девчушки попадаются… — Щелкнувший наушник не дал соседу Соснова договорить. Оба воина вырвались из толпы и легко побежали к бронетранспортеру, возле которого уже собралась небольшая группа.
— Доброе утро, граждане. — Ровесник Алексея, со звездами капитана на воротнике кителя только начал брифинг. Соснов получил из рук командира электронный ключ, прикоснулся им к корпусу своего «ладонного компьютера». На экранчике тут же с электронным писком развернулась карта местности. Компьютер считал с ключа и тактическую задачу — текст, таблицы и стрелки сменяли друг друга. Алексей просмотрел разделы нового справочника и вернулся к карте местности, чтобы отслеживать комментарии командира.
— Задача для вашей группы на сей раз поставлена боевая. — Говорил голос в наушниках. — Гардарика ждет, что вы полностью исполните свой гражданский долг. В нескольких сотнях километров отсюда, в небольшом поселке нашими войсками блокировано несколько десятков неграждан, осмелившихся пойти войной против нашего государства. Сводной бригаде из пятисот человек надлежит высадиться там и, по обстановке, либо разъяснить им всю пагубность такого поведения, либо, если зараза предательства распространилась, ликвидировать ее очаг.
— Вопросы есть? — Капитан заговорил, едва умолк динамик. — Карты, спутниковое позиционирование у всех работает? Камеры… да?
— Могу я попросить сделать копию записи сразу, по окончании операции? — Капитан скользнул взглядом по нашивке Алексей и кивнул. Конечно, оперативная камера на шлеме не могла сравниться с профессиональным оборудованием, да и в ходе боя мало думаешь о выгодном ракурсе, но иногда эти записи могли оказаться очень интересным материалом, и Соснов упускать такую возможность не хотел.
Парой часов позже он сидел на скамейке в транспортно-пассажирском вертолете и разглядывал подернутую дымкой мятежную деревню. Несмотря на высоту, он видел и серо-зеленые коробочки бронетехники, державшие ее под прицелом, и россыпь бойцов возле них. В районе явно скопилось достаточно сил для того, чтобы стереть мятежников в пыль. Но зачем-то им потребовалось усиление. Похоже, соседи Соснова разделяли его мысли.
— И чего возиться с этими придурками? Погладили бы ковром бомбометания, а то и просто, развернули одно-два орудия орбитальной станции, и дело сделано. — Сказал кто-то сбоку.
— А ты не понимаешь разве? — Ответили ему. — Граждане должны уметь убивать за свою страну, не полагаясь на технику. Поэтому мы и ходим на регулярные сборы, а иногда участвуем вот в таких вот простеньких, но все же операциях.
Вертолет пошел на снижение, и вот, наконец, пропал давящий свист лопастей в ушах. На утоптанной полянке царила тишина, если не считать легких щелчков, доносившихся откуда-то издалека.
— Постреливают? — Вышедший к вертолету офицер кивнул.
— Хотя и не служили в армии, кое-что знают. Закрепились в деревне, обрушили мосток через реку, завалили улицы мусором. Палят их охотничьих ружей и карабинов. Кричат, что не выйдут, пока к ним не приедут журналисты. Хотят рассказать о тяжкой доле неграждан всей стране. — Капитан хмыкнул, кивнул на свою группу.
— Вон у меня двое журналистов есть. Сейчас мы про них сюжетик снимем, а ребята? — Алексей кивнул. Ему уже приходилось сталкиваться с сумасшедшими негражданами, которые считали, что в присутствии журналистов, особенно телеоператоров, им ничего не грозит. Каково же было их удивление, когда репортеры откладывали в сторону камеры, диктофоны и расстреливали их в упор. Старшие коллеги говорили, что когда-то журналисты были действительно гарантом неприкосновенности для преступников. Они даже, смешно сказать, вели с ними переговоры, брали интервью до ареста или прикрывали террористов от пуль. Словом, мешали настоящим гражданам выполнять их долг. Говорили еще, что за рубежом все осталось по-прежнему, более того, какая-то лига Репортеров без границ напрямую запретила своим членам носить оружие. Ну не глупость ли, — думал Алексей, — совать голову к преступникам в логово, да еще и слушать, безоружному, и беспомощному, их ложь. Вот сработал в составе опергруппы, скрутили преступника, привели в подвал — и бери у него интервью, спрашивай, сколько бед он гражданам причинил. Мнется, не хочет говорить — напильником по зубам пару раз, сапогом по пальцам и откровенность гарантирована… заодно и следователю работы убавится — прослушает пленку, да и перепишет признания в дело.
— Так, на штурм идут добровольцы. У вас полчаса, чтобы привести себя в порядок после перелета, заявиться, и проверить оружие. — Большинство, если не все прибывшие пойдут в деревню, капитан это знал. Тут работает не только соображение долга, но и человеческая натура — и то, зазря что ли, летел три часа. Вернется с маневров, и нечего будет рассказать коллегам в перерыве, не показать родственникам и друзьям свежие фотографии, не привезти наградную бутылку водки, которую можно выпить во время просмотра…А то и получит еще один диплом с красной печатью — это вообще событие более важное, чем день рождения.
К двенадцати дня штурмовая группа уже приблизилась к окраинам деревни, перейдя реку вброд. И залегла у первой баррикады. Алексей пошевелил ногами во влажных сапогах — зачерпнул чуть-чуть холодной воды во время перехода, а переобуваться и выливать было некогда. Теперь адсорбирующие стельки трудились, стараясь высушить всю влагу, но, похоже, не преуспевали в этом.
Капитан посмотрел на экран компьютера — красные точки, обозначавшие другие подразделения, слились в сплошное кольцо вокруг домов. Неграждане затаились — видимо, почуяли, что близка расплата за мятеж. Наконец, наушник донес слова «Третья группа — вперед» и все пятнадцать бойцов перемахнули препятствие. Через секунду раздался гулкий залп из дробовиков — картечь хлестнула по броне, кто-то ругнулся — видать, зацепило слабо прикрытую руку или ногу. Но ответная стрельба смела защитников.
И без того ярко освещенная солнцем улица залилась ярко-белым светом от вспышек лазерных излучателей. Глаза бойцов, прикрытые темными забралами, не пострадали, а вот у тех бунтовщиков, которые целились в них, наверняка запрыгали «зайчики» перед носом. Лучи прошили чердаки, где засели стрелки, подожгли деревянные дома, ставшие их убежищем. Алексей почувствовал, как сильно и упруго дернулся в руках автомат, выплевывая десяток стальных игл в открытое окно. Вот мелькнул ствол, он тут же перевел огонь туда. Еще залп — и все дома на окраине превращаются в пылающие кострища.
Бойцы замешкались — одному из них понадобилась помощь. Картечь пробила штанину как раз там, где заканчивались кевларовые «шорты» и еще не начался наколенник. Алексей перевел взгляд на раненого — редкое невезение, что и говорить. Но зато он получит недельку отпуска на работе — не считая того времени, которое проведет в военном госпитале. Так что неизвестно, может быть наоборот, ему здорово повезло.
В нескольких краях поселка поднялись столбы дыма — там тоже пришли в движение штурмовые группы. Бунтовщики быстро поняли, что огневая мощь их не сравниться с гражданской и сделали последнюю попытку уцелеть — в нескольких окнах показались куски белой ткани. Штурмовики это предвидели — голос из громкоговорителя оповестил защитников, что следует выбросить из окон оружие и собираться на центральной площади.
Колебались бунтовщики недолго — видимо, боевой пыл угас после первых ответных выстрелов. Сгорбленные, одетые в старые рабочие комбинезоны фигуры потянулись из домов. Следом за мужчинами показалось несколько женщин и детей. Всех согнали в кучу, бойцы тем временем пробежали по домам и хозяйственным постройкам, проверяя их. Вскоре раздался выстрел, перебитый автоматным очередями. Где-то мелькнуло несколько лазерный вспышек и, наконец, через полчаса все закончилось.
