Евгений Якубович - Санитарный инспектор
Он быстро и без слов доел кашу, запил все молоком и уже не обуваясь отправился во двор. Несколько домов стояли рядом, образуя нечто вроде прямоугольника, состоящего только из трех сторон. Четвертая отсутствовала – с этой стороны двор выходил прямо на улицу, отделенный от нее только невысокой изгородью. Почти все свободное пространство внутри огороженного стенами и изгородью пространства занимала неглубокая детская лужа.
Сегодня там было шумно. Собрались все-все: Биик с Вааном, чьи дома выходили в тот же двор, и ребята из соседних домов. Они были чем-то увлечены. Мальчишки сгрудились в одном месте в углу двора. Задние пытались пробиться поближе к середине и заглянуть внутрь. Передние, как водится, их не пускали.
Когда Руукс подобрался поближе, то понял причину оживления. Биик где-то нашел червяка заживаку, и теперь все толпились вокруг, отталкивая друг друга, чтобы лучше рассмотреть диковинку. Это было большое событие. Такие червяки водились на болотах и очень редко заползали в Город. Видимо, знали, что с ними делают дети, вот и остерегались. Руукс всего один раз в жизни видел заживаку, да и то, он был тогда слишком маленький, чтобы как следует запомнить такое событие. Руукс на всякий случай крикнул: «Чур, я тоже!» – и протиснулся к Биику.
Наконец, дети немного расступились, так что всем стало хорошо видно. Как следует разглядев и потрогав несчастного червяка, приступили к экспериментам. Червяк заживака был знаменит своей способностью к невероятно быстрому восстановлению: легкие раны на нем заживали буквально на глазах, за что дети его так и прозвали. Действовал Биик, на правах нашедшего. Он сорвал с кустов веточку и заострил ее передними зубами. Полученным инструментом он уколол червяка. На месте укола сразу выступила крошечная капелька, которая на глазах превратилась в бугорок и застыла.
– Смотри, смотри, – закричал кто-то. – У него вторая голова выросла!
Все оживились.
– А давай еще! Сделаем из него семиглавого брундора!
Биик нажал в другом месте, посильнее. На месте укола тут же вырос еще один бугорок. Вырастив таким образом еще несколько «голов», дети стали терять к червяку интерес. В это время Ваан сказал:
– А я слышал, что если разрезать заживаку пополам, а потом половинки соединить, то он срастется и ему ничего не будет.
Все оживились, кто-то побежал домой за ножом. Стали спорить, правда ли разрезанный пополам заживака сможет срастись, и если да, то как быстро. Биик, как хирург перед ответственной операцией, вертел в руках червяка, выбирая место для разреза. К нему тянулось десять лапок, одновременно тыкая в совершенно разные места. Каждый кричал, что резать надо именно там, куда он показывает.
Руукс вдруг пожалел червяка. Он представил себе, как того разрежут пополам и его половинки будут ползать и искать друг друга. А вдруг не найдут? Или не срастутся обратно? Так и останутся у них во дворе жить две половинки червяка. Мысль об этом показалась мальчику крайне неприятной. Он закричал:
– Не надо его резать, ему же больно!
– А Руукс у нас девчонка, Руукс девчонка! – тут же закричал в ответ Ваан. Он не мог упустить такой случай – при всех унизить Руукса.
Руукс бросился с кулаками на Ваана. Вопрос половой принадлежности стоял на самом деле не так уж остро, но свой социальный статус Руукс должен был восстановить немедленно. Он бросился на обидчика, пытаясь ухватить того за самое чувствительное место – гребешок на макушке. Мальчики сцепились в один пыхтящий и царапающийся ком и повалились в грязь. Там они принялись старательно мутузить друг друга, разбрызгивая комья глины и расплескивая воду по всему двору. Минуты через две драчуны успокоились и поднялись на задние лапы. Честь была спасена, можно и дальше играть вместе.
Пока Руукс с Вааном барахтались в грязи, кто-то уже успел принести нож. Разгорелся спор, кто будет резать. Право Биика оспаривал тот, кто принес ножик. В конце концов договорились, что Биик будет держать червяка, а резать должен владелец ножа. Обиженный Биик сказал: «Ну и пусть, держать – это самое интересное». Он положил червя на сухую землю и вытянул во всю длину. Владелец ножа примерился и шарахнул червяка точно посередине. Вместо одного червяка получилось два маленьких. У половинок был четко виден влажный торец.
Мальчишки радостно завопили и кинулись разглядывать. Затем приступили к следующей части эксперимента. Биик приставил обе половинки и оставил их лежать вместе, чтобы они срослись. Все с оживлением наблюдали, как червяк будет восстанавливать себя из двух половинок и заживлять разрез. Стали ждать, когда они срастутся. Но поскольку ждать они, как и все дети, не умели, то каждые несколько секунд кто-нибудь поднимал обе половинки, разглядывал разрезы и огорченно говорил: «Нет, не срастаются».
Скоро про червяка забыли. Разговор зашел о том, что Биик сегодня вместо воскресной школы был в Старом Городе. Его отец держал там лавку и сегодня брал его с собой, помочь. Оттуда Биик и принес свой трофей. В Старом Городе, рассказал он, есть много брошенных домов, там он его и нашел.
– Я убежал от отца и целый час лазил один по пустому дому землян. Там я видел кучу классных вещей, но вам я ничего не расскажу, потому что вы все бояки и никогда туда сами не пойдете!
– А вот возьму и пойду, прямо сейчас! – закричал Ваан, который отчаянно завидовал Биику. – Вот прямо сейчас один и пойду! И не как Биик – с папочкой да с охраной, – так всякий пойдет, тоже мне герой. А я вот возьму и пойду сам, один, и никого я не побоюсь! Ну что, кто идет со мной?
Расшумевшиеся дети испуганно замолчали. Им строго-настрого было запрещено приближаться к шоссе, которое делило Город на две части. Даже взрослые опасались заходить в Старый Город, населенный потомками землян, которые чуть менее столетия назад основали Город и построили Рудник. В Старый Город регулярно ходили только торговцы, чьи лавки охраняла земная полиция. Но даже они никогда не ходили туда поодиночке и всегда спешили вернуться задолго до наступления темноты.
Веселье стихло, всем стало не по себе. Под разными предлогами дети стали потихоньку расходиться. Руукс тоже повернулся, чтобы идти домой, но его остановил издевательский голос Ваана:
– Глядите, Руукс побежал домой. Он, наверное, хочет спрятаться у мамы под кроватью!
Ко всем тут же вернулась былая уверенность в себе. Жертва была определена, и теперь можно было не бояться, что трусом назовут тебя, надо только поддерживать травлю кого-то одного.
– Руукс девчонка, Руукс боится идти в Старый Город! – закричали все вместе. После такого Рууксу уже было ничего не страшно. То есть, конечно, страшно идти в Старый Город, там ведь действительно очень опасно, даже до детей доходили слухи. Но этот крик надо было прекратить немедленно, он не мог его больше слышать. И тогда Руукс повернулся и сказал:
– А я, между прочим, никуда не прячусь.
Он повернулся и посмотрел на Ваана. Только теперь тот понял, что натворил. Первый запал прошел, и Ваан ощутил страх от мысли, что ему и в самом деле придется идти. Его единственной надеждой было то, что никто не согласится, и тогда можно гордо сказать, что он с трусами не водится, и уйти домой. А завтра, конечно, все уже забудут. Но теперь он сам так всех завел, что Руукс, чтобы не потерять навсегда честь, должен идти. А идти он должен вместе с Вааном. Мальчики обменялись ненавидящими взглядами и сразу все поняли. Медленно, стараясь не поворачиваться лицом друг к другу, они вылезли из лужи и вышли на улицу.
– Стойте, мы пошутили! – закричали им вслед опомнившиеся дети.
Но, похоже, именно этого и не хватало двум мальчикам. Они вечно ссорились, выясняя свои права на лидерство в компании. Зато теперь предстоящего подвига им хватит на двоих. Вернувшись из Старого Города, они приобретут такой авторитет среди местной пацанвы, что его уже можно будет не делить.
– Все равно они никуда не пойдут, – сказал Биик, когда Ваан с Рууксом скрылись за поворотом. – Дойдут до шоссе и вернутся.
Дети продолжили играть в обычные игры и скоро забыли об отважных путешественниках. Брошенный в стороне червяк, помучившись, наконец «состыковал» обе свои половинки, благополучно зарастил разрез и уполз в кусты, благодаря за спасение какого-то своего, неизвестного нам бога.
К шоссе мальчики вышли, когда уже смеркалось. Они чуть было не заблудились на окраинных тропинках Нового Города. Им строго-настрого было запрещено ходить в этот район, который подступал вплотную к Старому Городу. Теперь они стояли и растерянно оглядывались. Так близко к Старому Городу они еще никогда не подходили. Мальчики, как завороженные, смотрели на городские башни. Освещенные заходящим солнцем, они были окрашены в разные цвета: розовый, голубой, салатный. Отсюда Город виделся во всем своем былом величии. Многоэтажные жилые здания, окруженные парками со старыми деревьями, узкие высотные здания офисов и приземистые пакгаузы еще несли в себе воспоминания о тех днях, когда в них кипела жизнь. Когда-то в этих офисах заключались миллионные сделки, тысячи служащих по утрам торопились занять свои рабочие места, а вечером возвращались в ухоженные квартиры. Рестораны были полны посетителей, витрины магазинов радовали прохожих все новыми и новыми товарами. Город был тружеником, он умел и любил работать; работа была целью его создания и всем смыслом существования. Все это было в прошлом.
