Сергей Верник - Истина пахнет кровью
— О, то, что доктор прописал, — улыбнулся он и залез обратно на свое нагретое место. Рядом пристроился темноволосый парень.
Редкие, заплутавшие в ночи прохожие, могли в тот момент наблюдать странную картину: стоит с включенными мигалками милицейский «козелок», из распахнутых дверей орет на всю округу старенький «Ду Хаст», и в синем свете проблесковых маячков два милиционера, возомнившие себя экскаваторами, роют глубокую яму. А неподалеку, сидя на гранитном ограждении, за всеми действиями наблюдает не менее странная парочка: прилично одетый, но измазанный грязью до самых ушей, молодой парень и, облаченный в лохмотья, бывшие некогда плащом, бомж с длинной рыжей бородой.
— Они помнить-то чего-нибудь будут? — спросил Ионыч.
— Нет, — буркнул Андрей, отряхивая с коленей серую пыль.
— А жаль. Хотя…
Ионыч ловко спустился в яму. Недолго думая, он стянул с сержанта форменную куртку, а взамен отдал свою рванину. Тот даже не сопротивлялся. Довольный обменом, бомж выбрался обратно.
Спустя некоторое время, наконец, послышался лязгающий звук. Это лопаты застучали по металлической поверхности, оказавшейся на дне.
— Пшли вон! — гаркнул Андрей, остановив работников, и менты покорно покинули место раскопок. Лихо засеменили вдоль набережной, пытаясь как можно быстрее укрыться от возможной опасности. Их психика под влиянием гипнотического газа хоть и стала пластичной, будто свежезамешеное тесто, но без доминирующего влияния со стороны испытывала животный первобытный страх.
Вольф спрыгнул вниз. Потопав ногой по гладкой твердой оболочке, он присел и положил на нее руку. После чего проговорил:
— Просыпайся, Смитт. Хватит ржаветь. У нас снова появилась работа.
В ответ земля завибрировала. На асфальте, вокруг ямы, образовались многочисленные трещины. Нечто большое неуклюже стало подниматься на поверхность, стряхивая с себя тонны песка и камней.
Спустя несколько минут над раскуроченным тротуаром в воздухе повис побитый, местами с глубокими вмятинами и следами коррозии, летательный аппарат. Сразу было видно, что он эксплуатировался не любителем романтических прогулок.
Ионыч несколько раз обошел вокруг неопознанного объекта, придирчиво разглядывая, а затем остановился, сложил руки на груди и посмотрел на Андрея.
— Ну, чего ты стоишь, Андрюша? — выдал бомж. — Полетели уже, наконец.
Вольф смерил его презрительным взглядом.
— Ты никуда не полетишь, — отрезал Андрей.
Ионыч от возмущения чуть не поперхнулся.
— Как это я не полечу? Ты сам-то понял, что сказал? Я, между прочим, помог тебе память вернуть.
— Ты себе льстишь, — сурово произнес Андрей. — Ты всего лишь выполнил работу курьера, и не более того. Не ты, так кто-нибудь другой принес бы мне контракт. И обычно, в таких случаях, я просто убираю случайных свидетелей. Но тебе крайне повезло. Я единственный раз за свою многолетнюю карьеру сделаю исключение — оставлю тебе жизнь. Если столь жалкое существование можно назвать жизнью. Так что, это ты меня должен благодарить.
Ионыч промолчал. Он пристально смотрел на Андрея, о чем-то думая. Через некоторое время, когда тот уже успел как следует очиститься от пыли, бомж изрек:
— Значит, ты теперь Царь и Бог, да? И вместо того, чтобы дядьке Ионычу дать шанс начать новую жизнь, ты просто меня бросаешь, да? Молодец. А я-то думал — мы друзья.
— У меня работа, — равнодушным ко всему тоном сказал Вольф. — А я работаю один. И лишний балласт я брать не намерен.
— Ах, так? — встрепенулся Ионыч. После чего шустро прыгнул к куттеру и исчез внутри, пройдя сквозь обшивку. Спустя пару секунд высунулась его голова.
— Хоть я и плохо живу, но я беру от жизни все, — произнес он и снова пропал.
— Твою-то мать, — простонал Андрей, хватаясь руками за голову. — Убью гада!
После некоторых манипуляций, которые совершил Вольф, в боку куттера открылся небольшой прямоугольный люк. Миновав шлюзовую камеру, где подвергся тщательной дезинфекции, стронгер оказался в привычном, можно сказать родном, отсеке управления. Столько лет прошло, а внутри все оставалось таким же стерильным. Если не считать вальяжно сидящего в кресле пилота немытого бомжа, да тянущуюся через все помещение вереницу грязных следов.
— Здравствуй, командир, — раздался из динамиков не лишенный эмоций, радостный электронный голос. — Добро пожаловать снова на борт.
— Здравствуй, Смитт, — ответил Андрей, гневно прожигая взглядом незваного гостя. Искусственный интеллект был единственным помощником, которому стронгер доверял почти как себе. Вместе они работали уже не один десяток лет. Смитт не единожды спасал Андрея от верной смерти. Равно как и человек не давал машине погибнуть. Хотя, если сравнивать их внешний вид, то куттер справлялся гораздо лучше.
— Смитт, что делает здесь эта грязь? — едва сдерживая ярость, спросил Андрей, указывая на Ионыча. В кабине межпланетного летательного аппарата, изобилующей множеством полупрозрачных высокотехнологичных приборов и элементов управления, Ионыч в милицейской куртке смотрелся, словно чернильная клякса на картине Да Винчи.
— Сказал, что он твой гость, командир, — ответил искусственный интеллект.
— Какой на хрен гость?! — воскликнул Вольф. — Немедленно выкини его!
Никакой реакции не последовало.
— Смитт, ты меня слышал? — Андрей помахал рукой перед встроенным в панель стеклянным глазом. — Избавься от него.
— Но, командир… — неуверенным голосом залепетал Смитт. — С гостями так нельзя обращаться.
— Вот-вот, — поддержал его бомж. — Жестянка дело говорит.
Андрей чувствовал разрастающийся внутри себя бушующий огонь.
— Ты что сделал с моим помощником, тварь?! — вспыхнул он.
Моментально оказавшись рядом с креслом пилота, схватил Ионыча за шкирку и одним движением швырнул его о стену. Да с такой легкостью, будто имел дело не с живым человеком, а всего лишь с пластмассовым манекеном. Причем на этот раз бомж ощутил всю прелесть твердой преграды.
— Пошел вон! — грозно рявкнул Вольф, указывая незваному гостю на люк шлюзовой камеры.
— Да, ладно, Андрюш, — залепетал Ионыч, пытаясь подняться на ноги. — Остынь. Я ведь не просто так напрашиваюсь. Не могу я так больше жить. Мне нужна полная свобода. Понимаешь? Законы эти… Порядки… Менты каждый день наезжают. Не могу больше.
Андрей смерил Ионыча испепеляющим взглядом.
— Свобода, говоришь? — буркнул он. Потом подошел вплотную к бомжу, схватил его одной рукой за отворот куртки, а второй приставил ему ко лбу невесть откуда взявшийся боевой излучатель. — Сам напросился. Сейчас я тебе покажу свободу. Хочешь?
Ионыч был отнюдь не глуп. Сразу понял, что ему угрожают оружием, хоть и странным. Однако он видел в поведении Андрея нечто большее, чем холодное, как сталь равнодушие убийцы. А в том, что этот парень является кем-то, вроде киллера, Ионыч почти не сомневался.
Они стояли неподвижно несколько минут. Оба молчали.
Андрей внимательно смотрел прямо в карие, с вечно красными от алкоголя белками глаза бомжа и пытался найти хоть малейший повод нажать на спуск. Но что-то ему не давало это сделать. Возможно, полное отсутствие страха в этих пьяных глазах. Или же выражение абсолютного безразличия к дальнейшей своей судьбе. Откуда-то заметно потянуло холодом. Будто совсем рядом открылась невидимая дверь, ведущая в холодильник или же на улицу, в самый разгар февральских морозов. Однако наваждение быстро исчезло.
Андрей с опаской осмотрелся по сторонам и медленно убрал оружие.
— Хрен с тобой, — процедил он сквозь зубы, ругая себя последними словами за проявленную вдруг слабость. С ним подобное происходило впервые. Возможно, так повлияло на подсознание необычайно длительное нахождение в «забвенном стасисе». По крайней мере, других вразумительных доводов Андрей не нашел. Он только в бессильной злобе пнул ногой стену. Затем, подойдя к ряду информационных приборов и убедившись, что всех запасов достаточно для двоих, он добавил:
— Сейчас пойдешь в душ. Как следует отмоешься. Во время полета сидеть тихо. Ничего не трогать. Делать то, что я скажу. Понял?
Ионыч расцвел в улыбке.
Грубым жестом Андрей затолкал его в небольшую кабину для гигиены и проследил, чтобы бомж разделся, помог ему включить воду. От страшной вони, ударившей в нос, уж казалось привыкшего ко всему стронгера чуть не вывернуло на изнанку.
Когда Ионыч, чистый и свежий, вошел обратно, Андрей зло прошипел:
— Но обещаю: на первой же обжитой планете я тебя вышвырну пинком под зад.
— Лады, — кивнул бомж, пытаясь руками пригладить непослушную бороду.
Вольф запустил двигатели. Куттер рванул с места так резко, что мощная воздушная волна взметнула вверх кучи накопанной земли вместе с растущими неподалеку деревьями. УАЗик, словно картонный муляж отлетел в сторону и завалился на бок. Проблесковые маячки продолжали мигать, но музыка от удара замолчала.
