Мария Симонова - Одержимые бессмертием
Они медленно двигались по коридору. Белый свет люминесцентных ламп резал глаза. Несмотря на распоряжение Англетерро, один из драбантов пристроился сзади. Впрочем, на достаточном удалении, давая возможность им перекинуться парой фраз, хоть это и противоречило инструкции. Но Гора в гвардии уважали, многие были с ним на острых акциях. Того, что шел сзади, инспектор неплохо знал, – сержант Некрылов под его руководством освобождал заложников три года назад на Полтаве-О13. Переднего Гор тоже несколько раз видел, хотя имени не мог никак вспомнить.
– Послушай, – быстро говорил тем временем Англетерро. – Ты обвиняешься пока только в халатном исполнении обязанностей, нанесших серьезный ущерб безопасности государства. Это, конечно, скорее всего, вышак, но я попробую что-нибудь сделать. Ведь будет еще и следствие… – Гор опять улыбнулся, скосив глаза на раскрасневшееся лицо Англетерро. – Я до Президента дойду! Он меня знает, лично награждал почетной грамотой. И ценным подарком, между прочим. Мы оба знаем… да что там! Все ребята в Департаменте знают, что ты сделал все, что мог. И если бы не этот ублюдок… – Он осекся, глянул по сторонам, нервно хрустя переплетенными пальцами. – Короче, пока расклад такой. Высшую меру наказания решено тебе заменить пожизненным заключением. Без лишения присяги. Это хороший знак…
Больше ничего он сказать не успел. Они вошли в лифт, доставивший их на подвальный этаж Следственного Управления Специального Департамента. В лифте говорить уже было опасно. Англетерро проводил его до камеры и, для проформы проверив ее изнутри сканером, вышел. Лязгнул магнитный замок, загудело нейтрализующее охранное поле. Гор повалился на жесткую лежанку.
Ирония судьбы, и только! Поверить в бессмертие, в возможность начать новую жизнь, и все это за минуту до ареста. Пожизненное… Пожизненное пребывание в маленькой – три на пять – капсуле, несущейся в межзвездном пространстве подобно безумному астероиду. С безумным пассажиром. Регенератор воздуха, мини-синтезатор пищи, и все. Все. Еще односторонний портал, закрытый семью гербовыми печатями. Ни связи, ни людей, никого. И это навсегда. Навечно, если все же принять на веру собственное бессмертие. Будь оно проклято! И лишь маленький огонек на пульте контроля в миллионах километров от тюремной капсулы, сигнал, поступающий от вживленного в тело датчика. Преступник жив. И все.
Что ж, зато достаточно времени, чтобы по-настоящему убедиться в собственном бессмертии. Убивать себя по три раза на дню – перед завтраком, обедом и ужином. И еще один раз на ночь. Чтоб спалось крепче.
Гор усмехнулся – шутка вышла несколько тяжеловатой, но если он еще может шутить, то не все потеряно. Поживем, наймит!
3.
Окрик «Стоять!», раздавшийся из динамика, упрятанного где-то в потолке, застиг нас точно в середине коридора.
Мы остановились.
Обстановку я успел оценить еще при входе. Особого оптимизма она во мне не вызвала, но и не так чтоб уж очень огорчила.
Впереди под самым потолком чернеет ствол, и не какого-нибудь лучевика, а дезинтегратора «Интенс», с оптическим наведением, само собой. И позади та же картинка. Итого два. Маловато будет! Для надежности на такое помещение требовалось бы как минимум четыре ствола. Не спорю, «Интенс» убойней любого лучевика – человека, к примеру, разносит в такие мелкие клочья, что даже «Миниган» с ним в этом деле не сравнится.
Тем временем над нами звучит приказ:
– Бросить оружие!
Наши «беретты» стукаются об пол с небольшим интервалом – сначала моя, потом напарника.
А ведь здесь даже не пропускной пункт, просто пост. Стало быть, к угрозе нападения на Купол силами бессмертных парий местные власти относятся достаточно серьезно.
Нам уже задают вопрос:
– Кто такие?
А вот это правильно. Местная голь на выдумки ох как хитра, и, чтобы пролезть в Купол, маскарады с переодеваниями в полицейскую форму проделывались уже не раз. Только у парий всегда были проблемы со спецсредствами, типа гелиевой маски, создающей тебе лицо, полностью идентичное портрету реального бойца в картотеке спецназа. Ну почти полностью – цвет глаз не в счет, тут нужны линзы.
– Николай Юрьев, Семен Никитин, третья рота, седьмое подразделение! – докладываю я, и продолжаю: – Блядь, ребята, вы здесь совсем о…ли, что ли? Я бессмертного взял, у меня раненый, а вы меня парите у ворот полчаса!!!
Десятисекундная задержка, после которой следует:
– Почему не явились на пункт?
Твою мать!..
– Потому что нас сбили на Качалова! Предлагаешь мне переть отсюда два километра до КПП, когда Семен кровью истекает?!
Вот скотина! С Ежа ведь «кровь» действительно только что не капает. А они наверняка уже послали запрос на мою ксиву и знают, что я именно тот, за кого себя выдаю. По крайней мере, судя по морде лица. В безупречности своего «портрета» я не сомневаюсь – и не такие бобры покупались на полное сходство, гарантируемое псевдогримером. Даже оперов Администрации удалось в свое время обвести вокруг пальца, было дело, хотя они там собаку съели на подобных штучках. Сомневаюсь, что у здешних сторожей имеется хотя бы малейшее представление о существовании в природе таких радикальных способов изменения внешности. Однако из динамика доносится:
– Сдайте материал для генного анализа!
Ну все, попали. Формально генная проверка – процедура обязательная, но проводится она, как правило, только если у контролеров имеются сомнения относительно личностей прибывших. Значит, имеются.
Вообще-то я рассчитывал не только на наше сходство с мордами на ксивах, но и на их мнимый героизм, на ранение «сержанта» и больше всего на срочность, связанную с заинтересованностью здешних спецслужб в бессмертных пленных.
Моей задачей было не просто попасть под Купол – чего я там не видел? – но еще и пробраться в их Управление Внутренних Дел. Вот так. Не больше и не меньше. И отнюдь не с мирными целями. Дело в том, что в этом Управлении находится Жен. Вот уже около трех суток. Не по своей, естественно, воле. Ее туда сдал Грабер, которого я, идиот, обессмертил, вместо того чтобы просто прикончить. Сам Грабер тоже должен быть где-то там, и если это так, то недолго ему осталось радоваться своему бессмертию.
В стене справа отошла заслоночка, открывая отверстие генного анализатора, куда мне следовало на несколько секунд засунуть палец или любую другую часть тела, аналогичную по размерам, о чем ехидно сообщила вспыхнувшая сверху надпись. Тайный сарказм автора инструкции по эксплуатации прибора становился особенно очевиден при взгляде на само отверстие – сомневаюсь, что у меня вообще имелись части тела, соответствующие ему диаметром. Разве что мизинец. На ноге.
Я направился к анализатору, на первом же шаге уходя в бросок, принимая уже в правую ладонь «карандаш». Левой я чуть хлопнул себя по бедру. Это был знак для спутников – приготовиться к действиям.
Обстоятельства вынуждали меня свернуть операцию: генный анализ, мать его, рубил меня просто под корень. Хочешь не хочешь – придется уходить. Но я еще вернусь, будьте уверены. И очень скоро.
План действий на данный момент в моей голове сложился такой: с криком «Назад!» (для спутников) гашу на перекате «карандашом» передний дезинтегратор, потом тоже рву назад, и мы втроем оказываемся у ворот, в мертвой зоне. «Интенс» прямо над нами, но нас ему не достать. Зато мы его можем. Я срезаю лучевиком держатели, пушка падает вниз. Мы ее подбираем, проделываем с ее помощью дыру в воротах – это три-четыре разряда в упор – и быстро уходим восвояси. На операцию у нас максимум минут пять – до прибытия сюда «Антитеррора». Может, и успеем. Если останемся живы.
Но тогда я вас, гады, все равно достану. Вы от меня так просто не отделаетесь. И на шпионский рейд по-тихому больше не надейтесь. С вашим «Интенсом» я вам весь Купол издырявлю и тепленьким возьму! И его, и ваше дерьмовое Управление Внутренних Дел. И если ее там не окажется…
Ладно, об этом позже. А пока к делу.
На миг акция предстает передо мной единой вспышкой – что-то вроде готовой программы, до запуска которой остается всего один шаг, когда…
Когда ситуация неожиданно меняется. В нашу ли пользу – пока неясно. Динамик спрашивает совершенно другим голосом, низким и слегка тревожным, но в большей мере покровительственным:
– Коля, что у вас случилось?
Я останавливаюсь, не сразу соображая, что вопрос относится ко мне: я же сейчас Николай Юрьев. Коля то есть. Значит, в дежурке появился знакомый моего «прототипа», пока не догадывающийся о подмене. Если не просечет и дальше, то есть надежда проскочить без анализов. Зато, если поймет, что я не Коля, может сразу открыть огонь. Без предупреждения.
Организм уже взведен и настроен, он уже в броске. Да обломись! Не затем ты сюда пришел, чтобы сразу драпать.
Я с усилием переключаюсь в обычное состояние – мгновенный перепад напряжения, отмена программы, которая вот-вот уже пошла – не лучшие, скажу вам, ощущения, – и пытаюсь отвечать по возможности неэмоционально, этаким среднестатистическим баритоном. Баритон получается немного усталым – сказывается экстренный выход из броска:
