Александр Андросенко - Замок Толор
Я попыталась снять кольчугу. Нереально. Впрочем, непосредственного контакта с кожей заклинание не требовало. Просто лишний десяток килограмм на плечах подтачивал и без того не безграничный запас сил.
Я доела головку сыра. Некоторое время после произнесения заклинания я, скорее всего, буду без сознания. Не хватало еще помереть с голода. Села, привалившись спиной к стволу дерева. Тянуть больше нельзя, рана несложная, но она прикончит меня, если ее не вылечить.
Я произнесла заклинание. Магическое свечение, как всегда, нестерпимо яркое, брызнуло из-под ладони, накрывшей плечо, ослепив меня на несколько мгновений. Боль, пульсирующая в плече, ушла. Вместо нее пришла слабость, и я потеряла сознание.
* * *Я играла с Пушистиком на полянке рядом Логовом. Юркий дикий кот делал вид, что собирается вцепиться мне в руку. Я делала вид, что собираюсь щелкнуть его по носу. Каждый раз, когда мне это удавалось, он возмущенно фыркал, недоумевая, как так получилось. Откуда ему было знать, что я немножко мухлюю, телепатически отвлекая его.
— Доча, заканчивай издеваться над котом, — сказала мама, и улыбнулась, присаживаясь рядом.
Пушистик сразу потерял интерес к нашим играм, и полез к ней на колени, урча в предвкушении маминых ласк.
— Предатель! — воскликнула я и, схватив его под передние лапы, подбросила вверх.
Кот, с воплем, извернулся в воздухе, и, приземлившись на лапы, буквально взлетел к маме на колени, а она погрозила мне пальцем:
— Ах, ты, негодница!
И тут внезапно налетели тучи, и пошел дождь. Я подняла руки, защищая лицо от капель… и оттолкнула от себя морду лошади, облизывающей мне лицо и заслонившей солнце, стоящее в зените.
— Фу, — сказала я. — Зачем такая любвеобильность!
Повернувшись на бок, я улыбнулась. Прекрасная погода. И я была здорова. Рука не болела. Заклинание удалось.
Я встала, немножко подвигалась, и наконец-таки сняла кольчугу. Поморщилась: только в балладах эрольды не воняют и не ругаются. Впрочем, для меня найти ручеек, чтобы искупаться, дело получаса. Так что вполне возможно, баллады врут не сильно: воняют эрольды не долго. И ругаются — про себя.
— Пить хочешь? — спросила я у лошади, укладывая кольчугу в седельную сумку.
Та в ответ фыркнула.
— Понятно, что хочешь, — усмехнулась я. — Пойдем.
Повинуясь природному чутью эрольдов, я вскоре нашла ручеек. Первым делом расседлала лошадь, помыла ее, потом забралась чуть выше и искупалась сама.
— Ух! — сказала я, одевая чистую рубаху. — Давно я не чувствовала себя так хорошо.
Кобылка, понимающе заржала.
— Надо бы тебя как-то назвать. Есть предложения?
Она кивнула, посмотрела на меня — и внезапно принялась скакать, делая рывки в разные стороны, с резкими поворотами. Потом замерла, глядя на меня.
— Ветерок, — предположила я, чтобы поддразнить ее, и лошадь гневно заржав, сделала ускорение в мою сторону. — Ладно, ладно, шучу! — увернулась я. — Не поднимай пыль, Игруля!
Лошадка подскакала и сунулась мордой ко мне. Я со смехом оттолкнула ее:
— Но-но, мне хватило уже поцелуев! Гуляй!
До самого вечера я отдыхала, вспоминала маму во сне, и наблюдала за Игрулей.
И лишь когда стемнело и зажглись звезды, а комары принялись зудеть под ухом, я вернулась к своим невеселым думам.
А думы были следующие: все мои сбережения остались в Тарасите — в наряд я взяла всего несколько монет, да и те почти полностью потратила на чистые рубахи и еду. Чтобы как-то жить, можно продать кольчугу — даже пробитая, она все равно стоила гораздо больше, чем я накопила, но тогда я рисковала остаться без последнего признака профессии. Ведь нельзя же считать нож оружием солдата. С другой стороны у солдата замковой стражи я еще ни разу не встречала кольчуги в личном пользовании. А на службу в первый раз нанималась чуть ли не голышом. И ничего — взяли. Платили, правда, медью, зато кормили и дали оружие.
В общем, от кольчуги надо избавляться у ближайшего кузнеца. И искать новое место работы. Желательно — подальше, на юге. Что-то север стал слишком неспокоен.
Выехав на тракт, я поехала на юг. Вскоре встретились и попутчики. Большая часть из них только и говорила об уничтожении Тарасита. Новость стала известна утром. Наместник Империи, который даже еще не успел далеко отъехать от замка, был в нем уже вечером. Но никаких улик, как и во время других нападений, не было. Была, впрочем, одна особенность.
— Одна из стен была буквально залита кровью, Сатик! Судя по всему, этот штурм им дорого обошелся! — вещал из телеги возница едущему рядом на смирной кобылке пареньку.
— Тоже мне новость — при каждом штурме резня на стенах! Ничего удивительного, па! — пожал плечами паренек.
— Дурак ты! Штурмы-то ночные, все спят, драться некому! А тут не спали, ждали нападения. Но все равно не смогли отбиться.
Ага, ждали, с горечью подумала я. По тревоге так никто и не поднялся, а то бы шансы были. Сколько человек участвовало в нападении? Троих я убила на участке рядом с воротной башней, еще шестеро прибежало с двух других участков, охраняемых моим десятком. Вряд ли на остальные участки стены забиралось больше. Если взять грубо, то на стены забралось всего два десятка человек. При этом я как минимум четверых зарубила и пятерых застрелила. Была еще группа, захватившая воротные башни, четыре человека, мы их тоже убили. Грубо — еще десяток, ведь была и вторая башня. И, наконец, тяжелая пехота и всадники, подвезшие их через открытые ворота. Сколько их было — я не знала. На нас отправили меньше десятка, человек пять. Пусть даже их было полсотни… Да ну, не может такого быть. Три десятка — максимум. Скорее — два. Ну, пусть даже три. Получаем в общем — девять десятков. Пусть еще десяток я где-нибудь потеряла, пусть были еще и маги, но это все вместе — не больше сотни солдат. Для настоящего штурма замка — явно недостаточно. И, тем не менее, он удался.
И никто ведь не вырвался. Стены замка стали ловушкой для его обитателей, вместо того, чтобы защитить.
Я разогнала дурные мысли. Тарасит был не первым и не вторым замком, в котором я служила, но пока что единственным, из которого меня не выставили его владельцы. Служила я в нем всего пару месяцев и, слава Богам, не успела прикипеть душой ни к кому из погибших. Да, было горько за смерть товарищей, но ребята из моего десятка погибли как настоящие солдаты, в бою, и все мы рано или поздно так закончим. То, что мне удалось спастись, было чудом.
Обогнав телегу, я поехала дальше, крестьяне стали настороженно поглядывать на меня.
Вскоре я наткнулась на таверну и зашла пообедать. У меня еще было пара монет, и я заказала мяса и кувшин пива. Хозяин принес все сам, и замер в ожидании. Поев, я расспросила насчет ближайшей кузницы. Оказывается, дальше по тракту был замок Говуб, и там как раз была кузница. А еще там рядом была деревня, где жила невестка старшего сына хозяина, которая совершенно не умела готовить. Вы себе представляете жену трактирщика, не умеющую готовить? Семейный бизнес под угрозой! Напоследок хозяин поинтересовался, нет ли у меня знакомых девиц, любящих заниматься стряпней. В ответ на отрицательный ответ он грустно вздохнул и занялся своими делами.
А я поехала к замку барона. Ночевать на голой земле и просыпаться от каждого шороха мне больше не улыбалось.
Ворота были открыты и сидящий у караулки солдат лениво спросил:
— Куда?
— К кузнецу. Есть кое-что на продажу.
— Вон там видишь, за донжоном?
— Ага.
— Ну, так топай.
Я тронула Игрулю.
— Кто там, Сиплый? — спросили из караулки.
— Деваха, лейтенант, — и добавил шепотом. — Страшная, как моя жизнь.
Я поморщилась, но ничего говорить не стала. Ценитель красоты, блин, выискался
Кузнец сидел перед входом в кузню и что-то чертил на бумаге. Двое парнишек — похоже, учеников, внимательно следили за ним.
— Добрый день, уважаемый! — сказала я, спешиваясь.
— Добрый день, леди. Я чем-то могу быть полезен? — он поднял взгляд на меня.
— Взгляни, сколько дашь за кольчугу.
Он сделал ученикам жест — свободны — и пригласил меня:
— Заходи, лошадь я привяжу. Кольчугу на стол у окна ложи.
Я зашла, расправила плетенку на столе. Кузнец повертел ее так и этак, хмыкнул, ткнув на пробитое плечо.
— Твоя работа?
— Нет. Это моя кольчуга.
Он оценивающе окинул меня взглядом:
— Давно ранили?
— Почти полгода назад, — не моргнув глазом, соврала я.
— Плохая рана. Рука нормально работает?
— Да, не жалуюсь.
— Повезло. У нас одному парню так больше и не пришлось за оружие браться. Ничего тяжелее стакана поднять больше не мог.
Я промолчала.
— Три десятка монет дам, — наконец, вынес вердикт кузнец.
— Но она стоит семь! — возмутилась я.
