Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня
Правда, в этом поиске мне поначалу не очень везло. Бывшему армейскому капитану, уволенному по состоянию здоровья после ранения, не так легко устроиться на гражданке, как можно подумать. В серьезные охранные фирмы не берут по многим причинам. Во-первых, твой боевой навык там никому не нужен. Здесь город, а не чеченские горы. Во-вторых, здесь важен высокий рост и внушительный вес, дистанционно убеждающий потенциального злоумышленника, что с таким громилой лучше не связываться. Даже если громила на ногах едва держится. Я же ни ростом, ни весом похвастаться не мог — снайперу это ни к чему, только мешают забираться на высокие огневые точки и таскать с собой снаряжение.
Так что меня и без ранения в охранной фирме не очень ждали, а уж с двумя минометными осколками в животе — так и вовсе. С другой стороны, на войне чему только не научишься — я и машину неплохо водил, и по части механики руки были под инструмент заточены. Но главное, что на войне вылетает из тебя напрочь, — это трусость. В общем, я готов был взяться за любую работу — знал, что получится. Научиться можно чему угодно, был бы спрос на работу.
А недавно Гриша, мы с ним еще в школьные годы вместе в фотокружке занимались, звонит, говорит, что им в фирму нужен водитель на «Мерседес» за полтысячи долларов в месяц. Вообще-то на «мерсе» я не ездил даже справа, но чем не машина? Разберусь.
Поезд подземки с грохотом мчался во тьме тоннелей, за стеклами пролетали трассирующие очереди фонарей. Окружающие люди, находясь по сути в одном вагоне, пребывали тем не менее в разных мирах, чаще всего не замечая друг друга, разве что если кто-нибудь на ногу другому наступит. Многие читали книжки в мягких обложках, желая хоть на время поездки очутиться в веселых мирах, созданных мастерицами иронических детективов. Иногда я видел в руках любовные романы — по большей части у дам, во всех отношениях небогатых и чаще всего немолодых. Молодые люди предпочитали отправляться в фантастические миры, где из-за спины главного героя можно было подглядеть, как тот дерется с инопланетянами или собирает эльфов в поход против гоблинов. Иногда можно было заметить в толпе обложку какой-нибудь распиаренной псевдо эзотерики вроде Пауло Коэльо. Однако подавляющее число пассажиров метро предпочитало газеты. Есть в нашем народе какое-то неизбывное доверие к печатному слову. И многие верят, что в газетах пишут правду. Ну, хотя бы в некоторых рубриках. Хотя бы иногда.
Под землей расстояние между станциями кажется больше, чем когда поднимаешься на поверхность. Никак не могу понять, отчего возникает такая иллюзия. В центре от входа на одну станцию видно следующую, а ехать — минут пять, а то и десять. Не может же поезд ехать медленнее, чем идет пешеход! Но сейчас у меня не было настроения разбираться в этом.
На Пушкинской я пересел на другую ветку и отправился дальше, в те места, где бывал крайне редко. Чем дальше от центра, тем проще убранство станций, тем меньше в них навязчивого пафоса сталинской эпохи. Стоя без дела в вагоне, я невольно вспоминал сон, в котором меня пронзили иглы «ежа». Довольно глупо получилось. Однако, пытаясь понять, как следовало поступить в таком случае, я не мог найти однозначно верного решения. Лучшим выходом было кинуться под броню, но я ведь не один вылез. Тогда бы убило всех. Всех, кроме меня. А так меня одного, поскольку я был к бомбочке ближе всех.
Я усмехнулся, поняв, что сегодняшняя моя гибель впервые была не поражением, а победой. Пожалуй, в снах я добился определенных боевых успехов, чего про реальность пока не скажешь.
На станции «Октябрьское поле» я выбрался на поверхность и присел на парапет под навесом, ожидая приятеля. Судя по времени, он должен был явиться минут через десять. Дождь продолжал крапать, Москва поросла грибами — полосатыми, черными и клетчатыми грибами зонтов. Иногда попадались яркие, флюоресцирующие шляпки молодежных зонтиков. Я невольно вспомнил дождь из сна. Странно, но в таких снах мне постоянно хотелось курить, однако непрерывные потоки воды с неба начисто исключали такую возможность. Иногда мне приходила мысль забраться внутрь БТРа или хотя бы под днище на стоянке, чтобы покурить, пользуясь укрытием. Но даже в самом начале сна пачка сигарет в кармане оказывалась насквозь промокшей.
Поначалу я думал, что можно сосредоточиться на том, что во сне сигареты должны оказаться в герметичном портсигаре, мол, так и будет. Ан нет. Моя начальная экипировка всегда была одинаковой. Менялся состав команды, причем помимо моего желания, менялось количество бронетехники, иногда присоединялась авиация, но лично я всегда оказывался во сне в камуфляже, с тяжелой снайперкой калибра 12.7 миллиметров, с пистолетом «АПС» в пластиковой кобуре и с пачкой промокшей «Золотой Явы» в кармане. Причем, что характерно, на войне я камуфляж почти никогда не носил, у нашего подразделения была черная форма, вроде той, какую в советские времена носила морская пехота. Что же касается снайперки и «стечкина», то это и впрямь было оружие, которым я действовал в реальных боях. А вот с «Явой» промашка. Я ее бросил курить еще в госпитале, перейдя на пусть и более дорогой, но куда более приличный «Честер».
В назначенное время Гриша не пришел. Честно говоря, этот факт нагнал на меня такую волну уныния, которую можно было сравнить с девятым валом на одноименной картине Айвазовского. Холодную, тяжелую волну безысходности. Хоть вой. Если быть точным, то это был мой единственный шанс устроиться на работу. А так… Бутылки, что ли, начать по помойкам выискивать?
Собрав волю в кулак, я спустился под землю в надежде выклянчить у кого-нибудь один звонок по таксофонной карте. Это было стыдно, но я хотел выяснить у Гриши, в чем дело. Пристроившись у лотка с книжной продукцией, я принялся высматривать кандидата. В основном люди звонили занятые, спешащие, говорили урывками, телеграфными кодами, бросали трубки, взбегали по лестнице наверх. Их место занимали другие, точно такие же. Лишь минут через пятнадцать я заметил крупную грубоватую девушку лет двадцати пяти. На ней были зеленые вельветовые брюки, оранжевый свитер крупной вязки и рыжая куртка-ветровка чуть короче свитера. Она несколько раз набрала номер, но на том конце, по всей видимости, было занято, поэтому она отошла от таксофона в надежде повторить звонок через некоторое время. Для меня это был идеальный вариант.
— Девушка, — шагнул я к ней. — Позвольте, пожалуйста, сделать один звонок по вашей карте.
Она оглядела меня с глубоким непониманием того, почему я не могу купить карту всего за тридцать пять рублей. Ей было проще протянуть мне свою, чем напрягаться и думать об этом.
— Спасибо. — Я улыбнулся и поспешил к таксофону.
Набрав Гришин мобильник, я услышал голос электрической женщины, который сообщил мне, что телефон абонента выключен или находится вне зоны досягаемости. Со вздохом я вынул карту и вернул хозяйке. Оставалось только спуститься еще глубже в метро, но девушка неожиданно меня окликнула.
— Извините, — она посмотрела мне прямо в глаза. — Можно задать вам вопрос?
— Пожалуйста. — Я пожал плечами.
— Почему вы попросили у меня карту?
То ли непонимание моих действий всерьез поставило ее в тупик, то ли, что показалось мне более вероятным, она решила как-то меня использовать. Можно было, конечно, отмахнуться и идти куда шел, но она меня выручила, и не хотелось ее обижать. Хотя была и еще одна причина, по которой я ей ответил. Более веская, если честно. Нет, не то чтобы я намеревался с ней флиртовать, этого и в мыслях не было — ну, не в моем вкусе девушка. Хотя какой к черту вкус после многомесячного одиночества? Короче, я помимо воли ей ответил:
— У меня нет денег, а надо было сделать важный звонок.
— Даже пятидесяти рублей нет?
Я не смог уловить, какой огонек блеснул в ее глазах, но это была какая-то яркая эмоция.
— Даже пятидесяти.
— А хотите заработать?
У меня екнуло сердце. Вообще-то на такие предложения лучше сразу отвечать отказом. Не то что у меня был горький опыт, но, исходя из банального здравого смысла, следовало, что это какая-то разводка. Просто потому, что для удачи слишком ярко. Она редко так вот, открыто, идет к тебе в руки. Куда чаще под удачу маскируются махинации нечестных людей.
С другой стороны, терять мне было нечего, что с меня можно взять? Развести на десять рублей? Вряд ли кто-то станет тратить время на это, да к тому же, именно в случае со мной, могут возникнуть проблемы. Просто в силу специфики моей бывшей профессии.
— Хочу, — ответил я.
— Тогда давайте поднимемся, сядем в кафе, и я вам объясню, в чем суть дела.
— А здесь нельзя? — Идея с кафе мне очень не понравилась.
— Ну… Как-то странно здесь говорить о делах.
«Разводка, — уверенно подумал я. — Наверное, у нее в том кафе есть возможность поставить клиента на счет. Тут уж не будет разницы, есть у меня с собой деньги или нет. С ментами все равно будут проблемы, а мне они сейчас не нужны».
