Андрей Левицкий - Нашествие. Буря миров
Костя Гордеев, Лабус, бежал с СВД за спиной и «Макаровым» в руках, а у Алексея Захарова, которого называли «Курортником», на груди был «бизон». Не отставали охранники: круглолицый Миша, молокосос Григоренко, верзила Партизанов и их шеф Лагойда. Второй «бык» по фамилии Манкевич остался лежать, подстреленный в шею, возле будки, через которую они выбрались из подвала.
Впереди всех бежали Яков Афанасьевич с Явсеном.
— На Орлово-Давыдовском влево сворачивайте! — крикнул Игорь.
Они повернули под звуки выстрелов, льющихся сзади, и свист пуль вокруг. Сразу стало темнее: фары чужих машин и синие лампы на шестах больше не светили им в спины.
— Почему влево? — крикнул Лагойда.
— Там наши машины! — вместо Игоря ответил Курортник. — Обойдем через Капельский, по Гиляровского, и снова к ним попадем!
— Какие еще машины?! — возмутился Лагойда. — Вы что задумали? Отсюда уходить надо — подальше и побыстрее!
В разговор вступил Лабус:
— Такие еще машины, которые мы оставили, когда в контору к вам сунулись!
— Они рядом со «Старбайтом»?!
— Ну так и что? Они нам нужны!
— Вам нужны, а нам нет! Надо…
— Вот и беги куда тебе надо, а мы — куда надо нам! — отрезал Лабус.
Они спешили через темные дворы, впереди Яков с Явсеном поворачивали между зданиями, а сзади то стихал, то нарастал гул моторов.
— Григоренко, Партизанов, Миша — за мной! — приказал Лагойда, свернув в сторону Красносельского района, но тут нагнавший его Лабус поставил подножку.
Ростислав Борисович полетел на асфальт, все остановились. Костя, по инерции перескочив через упавшего, крикнул:
— А вот людей своих ты не заберешь! Потому что они теперь не твои люди. Вы трое, за мной! — он быстро шагнул дальше, собираясь бежать.
— А куда вы… — начал Миша.
— Нам лучше не разделяться, — пояснил Игорь, в то время как Лагойда встал на колени, тронул разбитый об асфальт нос и выругался.
— Но куда вы хотите…
Желтый свет фар становился ярче, и все громче гудели моторы. Подняв «бизон», Курортник пояснил:
— У нас спецавтобус, который не заглох из-за купола, и трофейная БМП.
Лагойда встал, положив ладонь на рукоять пистолета в кобуре под мышкой, но не решился достать его. Окинул взглядом людей вокруг. Глаза его блеснули зло, почти с ненавистью.
Далеко впереди раздался крик Якова Афанасьевича:
— Почему встали? Бегом, они едут!
— Он, — Сотник показал на бывшего шефа СБ «Старбайта», — вам теперь не начальник. Теперь есть только мы и враги. А среди нас — военные и гражданские. Эти двое — прапорщики ФСБ, я — капитан военной разведки, еще с нами полковник в отставке. Так что выбирайте.
Он посмотрел в маленькие глазки Партизанова, на Григоренко, на Мишу — и прикинул, что пожилой охранник с круглым хитроватым лицом первый примет решение, а вот Партизанов по тупости своей откажется примкнуть к ним, сохраняя верность боссу… но верзила вдруг шагнул к Игорю и сказал:
— Ну, я с тобой. Ходу, что ли? Вон, едут…
Первые машины преследователей выруливали в их двор.
— Партизанов… — начал Лагойда, но тот, не обращая на бывшего шефа внимания, тяжело потрусил вслед за Яковом и Явсеном, которые, как только тачанки показались во дворе, припустили дальше.
— Я с вами! — выдохнул Григоренко — и тоже побежал.
Круглолицый Миша неуверенно посмотрел на Лагойду:
— Я останусь, Ростислав Борисович, приказывайте.
Тот вдруг широко улыбнулся, тыльной стороной ладони стер натекшую из носа кровь.
— Ладно, вояки, ваша взяла. Надо держаться вместе, так что я пока с вами. Ну, чего встал, бегом!
В этот миг лучи сразу нескольких фар озарили их. Застучали выстрелы, и все сорвались с места.
Вскоре, миновав переулок, улицу Гиляровского и несколько дворов между нею и проспектом Мира, они очутились в узком закутке: с одной стороны гаражи, с другой — заросший кустами огороженный скверик.
Яков с Явсеном уже открывали люк на башне БМП.
— А Кирилл с Лешей? — крикнул Яков. — Они…
И замолчал.
— Нету их, — ответил Сотник, в то время как Лабус с Курортником откатывали стальную плиту передней дверцы автобуса. — Там остались.
— И Павлуха, — Яков сел на краю башни, свесив ноги. — Явсен сказал: там портал появился, в подвале, когда мы убегали. Он… я плохо пока его понимаю, но, по-моему, он говорит, что портал открыли эти, которых Денис, ну, молодой ученый из «Старбайта», назвал «еретиками». То есть вроде как союзники наши. У меня одна надежда: парни спаслись в портале.
Зарокотал двигатель броневика, и голова Явсена показалась из люка.
— Идти! Здесь! Идти, быстро, важно!
— Садимся, — решил Сотник. Он хотел разделить новичков, чтобы не выкинули чего-нибудь под руководством хитрого Лагойды, поэтому приказал: — Партизанов, Миша — в броневик, Лабус, ты тоже давай с ними. Курортник, Лагойда, Григоренко — с нами в автобус. Отъезжаем отсюда подальше, но только тихо!
* * *Максар бер’Грон приподнялся на лавке и стукнул по плечу капитана Сафона, который вел повозку. Это была обычная машина, разве что борта чуть повыше и усилены дополнительным слоем железа — командер презирал комфорт, никакой мягкой обивки, никаких пружинных спинок, ничего такого. Теперь, когда Бер-Хан стар и немощен, в Ставке гонятся за роскошью, но Максару это чуждо.
Сафон остановил машину. Желтый луч фары озарял движущиеся навстречу повозки и бегущих бойцов. Когда опередивший всех сержант остановился, капитан приказал:
— Докладывай.
— Они исчезли, — тяжело выдохнул сержант. — Потеряли их среди домов.
Максар задумчиво глянул на сидящего позади Эйзикила. Тот перебирал четки из сайдонского янтаря — прозрачные овальные бусины с ярко-белыми «зрачками» внутри. Сайдон, вторая колония, состоял в основном из теплых парных болот и пологих островов, на берегах которых тамошние дикари находили этот янтарь.
— Нам надо поговорить, бер’Грон, — произнес темник.
На пальце старика блеснул перстень, и Максар присмотрелся — раньше командер его не замечал, вообще впервые видел, чтобы темники носили подобное украшение. Выступ на перстне имел форму шестерни, внутри которой была заключена человеческая фигура.
Максар поднял взгляд на лицо Эйзикила. Тот напоминал ящера-трупоеда из сайдонских болот: тощего, гибкого, с гипнотическими глазами… К тому же темник был очень старым ящером. Умным, хитрым и опасным. Интересно, какое место он занимает в Гильдии, какой властью обладает? И скольких людей он сожрал на своем жизненном пути?
— Но не сейчас, позже, — добавил Эйзикил. — Вообще-то я собирался в Центаврос…
Максар возразил:
— Бастион только строится.
— Конечно, и я хочу увидеть это. Возведение нового Центавроса — что может быть более волнующим? Найдется для меня шатер в тамошнем лагере?
— Конечно, но отсюда до центра оккупированной зоны далеко.
— Мы уже подчинили эту территорию, — возразил темник.
Какой бы властью в Гильдии ни обладал старик, здесь командовал Максар, и он не собирался уступать.
— Очаги сопротивления остались. Это не Сайдон и не Териана, у местных мощное оружие.
— То есть, невзирая на количество переброшенных сюда отрядов, ночью в городе все еще опасно?
— Без сомнения. Только что на моих глазах убили сержанта — выстрелили из окна. Стрелка так и не нашли. — Командер решил, что сейчас честность будет для него лучшей политикой: — Я не боюсь, темник, но я не желаю твоей преждевременной кончины. Мне пока не ясны твои цели. Для чего ты прибыл из терианского Бастиона, причем сразу вышел на меня?
Максар замолчал, мысленно продолжая произнесенные вслух слова: последнее время между Гильдией темников и Ставкой, то есть ближайшим окружением Бер-Хана, усилились трения. Так зачем ты прибыл, темник Эйзикил, что у тебя на уме?
Старик ответил в лучших традициях Гильдии, витиевато и слегка напыщенно:
— Я тоже не боюсь, мастер-командер, ведь все мы — лишь чешуя на теле вечного Бузбароса. И все же, пока миссия моя не завершена, мне, как и тебе, не хочется, чтобы прилетевшая из темноты вражеская пуля оборвала мое существование.
Встречные машины остановились, пешие, окружив повозку командера, молча ждали. Со стороны разрушенного здания, в подвале которого еще недавно прятались беглецы, доносился рокот моторов и голоса.
— Раз мы с тобой понимаем друг друга, то сейчас направимся в Красный лагерь, откуда я прибыл, — сказал Максар. — Переночуем там, а завтра — к Центавросу.
Неторопливо перебирая янтарные четки, каждое звено которых символизировало Око — очередной шаг на великом Пути Орды, — темник Эйзикил кивнул.
* * *Когда проспект Мира остался далеко позади, броневик приостановился, помигав стоп-сигналами.
