Николай Метельский - Унесенный ветром
Кстати, интересно — где Мизуки? Если еще и эта безбашенная особа прибежит, то поход в школу будет совсем некомфортным. О чем, догнав идущую впереди Шину, я и спросил.
— Так она вперед убежала.
— Она что, и до этой школы бегать будет? — удивился я. — Нет, ну ладно в средней школе, там и расстояние приличное было, хоть какая-то тренировка. Но Дакисюро! Тут бега — пять минут. Вспотеет только зазря.
— Девушки не потеют, — отрезала Шина. — Не в семье Кояма, по крайней мере, — уточнила она.
Блин, так хотелось сострить, но я сдержался. Могла и обидеться. А обидеть совсем не то, что разозлить, ну или там смутить. Обижать вообще плохо, а близких, хоть и раздражающих порой людей, еще хуже. С Шиной в этом отношении просто, она вообще не обидчива. Ее легко разозлить, можно смутить или рассмешить, удивить и даже испугать, но вот обидеть трудновато. Что несомненный плюс к ее характеру. Вот различные намеки на ее внешность она не переносит, что, по-моему, странно, ведь с внешностью у нее все очень даже неплохо. Все, от иссиня-черных волос и до самых пальчиков ног. Ну да это ее закидоны, я просто стараюсь не касаться этой темы. Особенно сейчас, когда нахожусь в непосредственной близости от ее рук, да и ног, к слову.
Дорога до школы в общей сложности заняла минут пятнадцать. Уже подходя к школе, я сумел заценить местных девчонок. Они все, как на подбор, оказались весьма миловидными, а многие так и вовсе красотками. Что, согласитесь, странно. Такое впечатление, что я в молодежный сериал попал. Впрочем я, конечно, могу и ошибаться, все-таки толпа школьников была немалая, все в движении, да и я на них старался не пялиться. Но то, что я увидел, создавало именно такую картину. Но главное не это, вкусы-то у всех разные. Главное, что меня удивило, это поголовное спортивное телосложение, и не только у девушек. А многие, чересчур многие, занимались рукопашным боем, что заметно по характерным походкам. Это что ж получается? Целая школа спортсменов и рукопашников? Там, где должны учиться мажоры? Ох, что-то у меня плохие предчувствия.
У самых школьных ворот Шина остановила меня.
— Ну-ка, иди сюда.
— Извините, девушка, но мое сердце отдано другой.
— Да хоть другому, ты, главное, стой спокойно.
Критически осмотрев меня, начала поправлять воротник. Затянула галстук, полагавшийся к школьной форме, стряхнула что-то с рукава. Вновь осмотрела меня, но явно осталась недовольной.
— Может, хватит уже, что тебе еще не нравится? — По моему скромному мнению, выглядел я как минимум нормально. Новая, с иголочки, форма на всякий случай отутюжена вчера вечером, хотя обычно я на это не обращаю внимание. Ботинки начищены. Даже портфель и тот новый! Что ей еще-то нужно?
Хотя раздражение у меня ее метания не вызывали. Ее идея фикс по поводу моей одежды порой сильно доставала. Она искренне считала, что я одеваюсь слишком однообразно и совершенно безвкусно. Но сейчас почему-то ее метания вызывали лишь улыбку.
— Увянь. Форма нашей школы тебе на удивление идет, но чего-то все равно не хватает. Тебе подошел бы немного другой галстук, да и цвет рубашки желательно потемней.
— Ох, вот только не начинай. Это ж официальная форма, даже если ты права, изменить ничего нельзя.
— Это да, — тяжко вздохнула она, — но все равно очень хочется.
Я с содроганием вспомнил наши походы по магазинам, от которых я косил, как только мог. Но, учитывая частоту попыток Шины меня туда затащить, время от времени, ходить туда приходится.
На самом деле, в семье Кояма абсолютно все считают, что у меня что-нибудь не так. Шине, например, не нравится, как я одеваюсь. У нее с внешним видом вообще свои разборки, ну да я об этом, кажется, говорил. Ее мать уверена, что я питаюсь слишком убого — одной лишь лапшой. И все время впаривает мне рецепты различных блюд, в лучшем случае. А то и лично проводит со мной мастер-класс по готовке. Так что, благодаря Кагами-сан, я весьма подкован в поварском искусстве. А Мизуки, смех и грех, повернута на чистоте. Представляете? Эта безбашенная девчонка с ядерным реактором в одном месте — фанатик чистоты и порядка! Когда она забегает ко мне домой, чтобы вытащить меня на очередную тренировку или спарринг-избиение, первым делом она оббегает весь дом, комментируя, в какой помойке я живу, параллельно, по-видимому, составляя план уборки. Потому что после тренировки, спарринга-избиения возвращается вместе со мной домой и принимается наводить у меня порядок. Я уже давно бросил затею утихомирить ее, меня не трогает и ладно.
Их отец, Акено-сан, с маниакальным упорством пытается привить мне любовь к боевым искусствам. Из-за чего является моим главным источником по этой теме. Ибо в своем стремлении всегда отвечает на мои вопросы, которые появляются даже сейчас, спустя шесть лет, как я появился в этом мире. Все ничего, но вот его стремление показать мне все величие боевых искусств и стиля, практикуемого семьей Кояма, в частности, иногда приводит к спаррингу с его дочерьми. Точнее, меня ставят в пару к ним в качестве манекена, на котором отрабатывают удары. И как я жив до сих пор? А вот старик Кента — самый безобидный из них. Он уверен, что парень, живущий один без родителей, просто обязан знать законы страны. И уголовные, и административные, и вообще все. Что выражается в непродолжительных лекциях на эту тему и втюхивании мне различных книг.
— Знаешь, мне все чаще кажется, что ты являешься неким парадоксом. Со стороны ты кажешься человеком, которому подойдет все, что угодно. Но как только начинаешь подбирать тебе одежду, выясняется, что все совсем наоборот, и что бы я ни подбирала, тебе все время чего-то не хватает.
— А мне кажется, что ты немного двинулась на этой теме.
В ответ на мои слова Шина нахмурилась и очень-очень недобро на меня посмотрела.
— Впрочем, согласись, все это окажется неважно, если мы опоздаем на вступительную церемонию.
Молчание.
— Может, замнем и пойдем уже? Да и вредно девушкам хмуриться, от этого морщины появляются. — Ох, мать, это я сейчас сглупил.
Отвлекающий в печень и последующий удар ногой в голень, ясно показал мою правоту.
— У женщин Кояма не бывает морщин, а мужчины, которым они привиделись, очень быстро об этом жалеют, — очень веско сказала эта чертовка.
— Уже, уже жалею! — Ну а что мне еще оставалось? Не затевать же мне с ней баталию?
— Что-о-о?! — протянула Шина.
Бл…, ой. Чуть не сматюгнулся. Впрочем, если ты в течении двадцати секунд совершаешь два таких косяка, значит ты точно тот самый человек на букву ЭМ, который на КА заканчивается. Да-да, тот самый Эмка.
— Что значит «уже»?! Что значит «жалеешь»?! То есть ты что, морщины у меня увидел?!
— Слушай, ты главное не заводись. Успокойся, — медленно отступая начал я — Ну да, сглупил, ляпнул, не подумав. Но я ведь не хотел тебя оскорбить или тем паче обидеть. — Блин, блин, блин. Ладно, пускаем в ход артиллерию, — И вообще, такая кавайная девчонка, как ты, не должна обращать внимание на слова, такого как я.
Фух, вроде начала успокаиваться.
— Может, ты и прав. Да нет, ты точно прав. Не должна!
ХРЯСЬ, ХРЯСЬ. Твою же ж. Больно-то как. Двойку в печень и грудь она пробила с полуулыбкой на губах, от которой мне даже как-то не по себе стало. Надо бы с ее отцом поговорить. А то прибьет еще кого насмерть.
— И зачем бить, если согласилась? — спросил я осторожно.
— Чтобы думал впредь, о чем говоришь. И обо мне. И о себе. — Ась? С чего это она?
— Шина-тян! Привет, подружка! — На мою соседку налетела очаровательная особа, ее однокурсница, если судить по цвету галстука в виде банта — обязательного элемента женской школьной формы. — Что, с первого дня терроризируешь новичков?
— Не терроризирую, а воспитываю. Кстати, познакомься, мой сосед — Сакурай Синдзи. А это моя подруга — Минэ Кино.
— М-м-м? Ну здравствуй, Сакурай Синдзи, — протянула та. — Сосед и друг детства, как я понимаю? М-м-м, прям как в манге. И пословица, прям в тему. Ну, знаете, про то, что «бьет, значит любит»?
— Кино! Я, знаешь ли, и тебя люблю. — Ни смущения, ни раздражения. Похоже, это их обычные подколки друг друга.
— Ах, Шина-тян, я тоже люблю тебя! И в отличие от этого доходяги я достойна быть рядом с тобой!
Однако лично для меня Минэ Кино потеряла нехилую часть своего очарования. Потому что Шину она подкалывала, а вот шутила надо мной. Над совершенно незнакомым ей человеком.
— Приветствую и вас, Минэ-сан. И хочу сказать, что восхищаюсь вашей храбростью, но все же советую бежать из страны. Может там отец Шины и не найдет вас.
— Что?
— А?
— Да-да, не удивляйтесь, он такой. Никогда не позволит своей дочери выйти замуж, ну или там жениться, на другой женщине. И не обращайте внимание на то, что Шина иногда поколачивает меня, пословицы не всегда верны, — сказал я, серьезно глядя Минэ в глаза. После чего, убрав серьезность с лица, как бы между делом дополнил. — Хотя лично у меня однополые связи вызывают тошноту.
