Елена Звёздная - Дочь воина, или Кадеты не сдаются
1. Больше никакой зюзи!
2. Больше никакого Эдварда!
История вторая, предупредительная
«Кир, пожалуйста, ответь хоть что-нибудь. Кир, не заставляй меня посвящать мелкую».
Очередное сообщение от Эдварда настигло перед тренировкой. Я бы не подключалась к связи, но ждала сообщение от мамы. От мамы не было, что очень тревожило, от Эда более десяти за один только истекший час.
– Киран МакВаррас!
И почему я опять первая? Стремительно бросила сейр в карман и, схватив эенг, вышла в круг.
Кто объяснит, зачем будущим капитанам навыки рукопашного боя? Капитан должен управлять кораблем, но никак не бить морды подчиненным. Или преподы именно это имели в виду под термином «субординация»?
– Первая позиция. – Тренер крутанул свой эенг, и, едва вращение прекратилось, в его руке оказалось длинное копье.
Метра три как минимум. Мой эенг мгновенно повторил трансформацию тренировочного снаряда мастера, и я приготовилась к бою.
– Атакуй!
Спокойный приказ уверенного в себе наставника. Лоджен истязал всех студентов первого курса и заодно пятьдесят курсантов высшей офицерской. Истязал мастерски и зверски. Увечья легкой формы тяжести получал каждый, кого мастер вызывал в начале занятия на показательный бой. Лоджен показывал, остальные повторяли. Мальчик или девочка для битья, которым не повезло, уползали. Сегодня эта роль досталась мне.
– МакВаррас, атакуй! – Повтор команды – это уже сломанная рука как минимум.
– Да, сэр, – мрачно отвечаю тренеру, но… даже не двигаюсь с места.
Почему я стояла? Не знаю. Возможно, все дело в том, что последние три занятия роль уползающего и стенающего доставалась мне. Два перелома ребер, перелом правой руки в трех местах, трещина берцовой кости, растяжение сухожилий… Боль приходилось терпеть только до медотсека, там в гелликсе восстановление было мгновенным, и на выход отправляешься уже совершенно здоровым, вот только…
– МакВаррас, – прорычал тренер. Именно прорычал, это уже не было сказано тем спокойным и чуть издевательским тоном, которым он доводил студентов до истерики и соплежуйства. – Прямое неподчинение приказу!
– Нет, сэр, – почему-то я продолжаю проявлять упорство, – ни в коем случае, сэр!
Мы стоим посреди зала, на возвышении. Вокруг пять сотен удивленных студиозов, которые, с одной стороны, рады, что это не им на моем месте стоять, а с другой – уже хотят начать тренировку. И я, застывшая на месте исключительно для того, чтобы просчитать первый удар тренера… Не хочется выть от боли в очередной раз.
– МакВаррас!
В этот поистине эпический миг послышался звонок мобика, который я, к своему ужасу, отключить не успела, так как отвлеклась на вопль мастера. А сейры более чем под запретом во время тренировок, и Лоджен просто бесится, если происходит подобный казус.
Рванула застежку кармана, но отключить не успела. Щелчок, затем переход на громкую связь, и в абсолютнейшей тишине прозвучал усталый голос Эдварда:
– Кир, малышка, ответь! Киран, сколько можно? Маленькая моя, нежная, желанная, я возвращаюсь сегодня вечером. Нам нужно поговорить, слышишь?
Если мне казалось, что тихо было до этого момента, то уж теперь и вовсе тишина гробовой стала.
– МакВаррас. – Лоджен Алинсар, невысокий шатен с серыми глазами и невыразительным лицом, в моменты гнева превращался в синеглазого монстра. Вот и сейчас глаза от ярости приобрели ярко-синий цвет. – Ваш сейр, сюда. Немедленно!
Пристально глядя на тренера, медленно тянусь к переговорному устройству, одновременно задавая иные параметры эенгу… потому что Лоджен сейчас нападет, это ясно, как то, что после рассвета день наступает.
И тут снова голос Эдварда:
– Киран, девочка моя, не молчи, я же знаю, ты меня слышишь.
Сейр я разбила сама. Уже от злости. Швырнула тонкую пластиковую модель, припечатала ногой и добила палкой. И я его била, била и била, ровно до тех пор, пока не прозвучало:
– МакВаррас, защита!
Злая, смущенная и вконец взбешенная, я перехватила эенг, который уже начал трансформацию из одного двухметрового копья в два полутораметровых.
И началась битва! Если бы в наших руках были не эенги, а обычное дерево, сейчас щепки летели бы в разные стороны. Но в тренировочном бою щепок нет, есть кровь, слезы, стоны и садизм преподавателей.
Удар! Я увернулась, проскочила под палкой, нанесла двойной аркад в корпус и мгновенно левой жестокий удар по коленной чашечке.
– Пантера! – прохрипел тренер, вынужденный перенести вес на оставшуюся здоровой ногу. – Продолжаем!
Ну, дальше закономерно – я уползала с двумя переломанными ногами по-пластунски. Позади на одной ноге прыгал тренер и продолжал рассказывать, какая я бестолковая.
Вечером, сидя в комнате нашей общаги, пытаясь учить «Инверсионные течения» и не слышать третьей сотни вопросов на тему «Что там было?» от Мики, я приняла еще одно важное решение:
1. Больше никаких пластиковых сейров. Буду пользоваться встроенным.
Когда засыпала, услышала раздраженные переговоры сестры и брата:
– Мика, почему у тебя с обеда телефон не работал?
– Почему? – Микаэлла изобразила смех Черного Властелина. – Почему, спрашиваешь? У нас повсеместно заблокировали связь во время лекций и тренировок. А знаешь почему? Да потому, что один идиот звонил Кире, а она не успела отключить связь, и его слова слышали ВСЕ!
В трубке воцарилось удивленное молчание.
– Что между вами было?! – заорала Мика.
В ответ снова тишина. Напряженная, только слышно его дыхание. А после раздалось едва слышное:
– Мик, Кира сейчас рядом?
Голубые глаза подруги взглянули на меня, и Мика не стала лгать:
– Да, рядом. Она рядом, Эд, и в то же время ее нет! Что между вами произошло? Прошло уже два месяца с той нашей дурацкой пьяной выходки, и все это время Кира молчит!
Я нахмурилась и уже хотела встать, чтобы отобрать сейр, но Микаэлла сорвалась:
– Она молчит, зубрит лекции, записалась в две новые секции и больше не пьет. А самое страшное знаешь что, Эд? Она даже не улыбается больше! И я все думала, что это с Киран? А это оказался ты! ТЫ! Сволочь ты!
Последнее слово потонуло в судорожном всхлипе. Не выношу, когда Мика плачет, она такой добрый и светлый человечек, и, когда плачет, у меня сердце сжимается.
– Мик, – смотрю на подругу. Она ручки к груди прижала, старается не всхлипывать, а у самой подбородок дрожит. – Мик, – я встала, забрала телефон, мстительно отключила. – Ничего он мне не сделал, успокойся. И не надо себя ни в чем винить.
Сидит и плачет, и на меня даже смотреть не может. Знает, что вру. Мика – солнечный человек, она может улыбаться и веселить всех вокруг, но при этом очень чутко чувствует чужую боль.
– Слушай, хочешь сегодня пойдем погуляем?
Влажный от слез взгляд и выразительный кивок в сторону часов – ага, после одиннадцати покидать общежитие нельзя.
– Давай поднимайся, – скомандовала я, направляясь в душ, – сегодня поиграем на контрасте.
Мика натуральная блондинка. Длинные светлые чуть вьющиеся волосы, голубые глаза, розовые губки и хрупкая фигурка. Я ее полная противоположность – жгучая брюнетка с зелеными глазами, и на фоне стройной Микаэллы кажусь очень женственной. А так самая обычная фигура… если ее не подчеркивать. Но как раз показывать достоинства и скрывать недостатки мы с Микой умели, а потому она в черном облегающем платье с глубоким декольте, я в таком же белом, но более коротком.
Пробраться мимо камер и охраны труда не составило – мы давно знали путь через подсобные помещения, а наши поддельные карточки идентификации как раз-таки и сообщали системе, что это две сотрудницы института покидают здание. И едва мы вышли из служебных дверей, как спортивные балетки были оставлены в нише над окном, а мы начали дефилировать на двенадцатисантиметровой шпильке. Туфли, к слову, были новые, посему мы поначалу шли медленно и осторожно, но уже скоро приноровились и дело пошло быстрее.
Поймали такси, назвали первый пришедший на ум адрес и полетели тусить, как умеем это только мы с Микой.
* * *Громкая музыка на этот раз как-то давила на мозги, но исключительно мне. Микаэлла царила на танцполе в окружении трех… а, нет, уже пяти кавалеров и наслаждалась повышенным к себе вниманием. Я же устроилась за барной стойкой и потягивала мятный коктейль с запредельным содержанием алкоголя. Время близилось к трем ночи, в клубе «Морской бриз», под это самое море декорированном, веселье было в самом разгаре, и я с тоской подумала, что теперь Мику до пяти утра не вытащить.
Но уже в следующее мгновение мысли о Микаэлле были вытеснены чуть насмешливым:
