Магия крови - Ник Перумов
– Но нам все равно потребуется время, мессир, – Роб Кламон заговорил решительнее. – Во-первых, собрать отряды. Не только обычные дружины, каковые имеются почти у каждого из нас, но и всех, кого мы сможем нанять, не так ли? Что тоже непросто: абы кого на такое дело не поведешь… Во-вторых, путь через Межреальность для всего этого народа. В-третьих, улаживание каких-то срочных дел – текущие заказы придется сдвинуть…
– Понимаю, – кивнул Архимаг. – Потому предлагаю отправляться не всем вместе, а по мере готовности. Знаю, знаю, – он поднял руку. – Не надо мне напоминать про «удар растопыренными пальцами», а также и о том, что «нельзя вводить войско в бой по частям». К сожалению, мы не можем себе позволить роскошь точного следования правилам военного искусства. Кто готов сейчас, может идти вместе с Витаром Лаэдой… Когда ты собираешься выступить, Витар?
– Послезавтра.
– Значит, послезавтра. Остальные – позже. Господа боевые маги, прошу всех явиться ко мне за, так сказать, подъемными.
– Нет, мессир, – твердо ответил Роб Кламон. – Гильдия не бедствует, а во всем остальном… мы же знаем, что ваше слово – закон. Вы поможете Гильдии и ее членам – тогда и так, как сочтете нужным. Но просим вас, елико возможно, рассказать нам все – и об Араллоре, и о его чародеях – прямо сейчас, пока мы здесь.
– Вот я и помогу. Ибо считаю нужным сделать это немедленно. Вам понадобятся хорошие наемники, товар не слишком залеживающийся, придется доплачивать и за риск. Что же до Араллора – Витар Лаэда расскажет лучше меня, он был там, – вздохнул Архимаг. – Я добавлю. Потом составим план: кто, когда и с кем отправляется… ну, не мне вас учить, друзья мои, я-то сам был боевым магом слишком давно и успел запамятовать, как планируются операции. Витар…
– Да, мессир. – Маг шагнул вперед, выложил еще один кристалл – на сей раз другой, помогающий соткать из воспоминаний понятную для собеседников картинку. Не ретроспекцию, конечно же нет, но хотя бы мысленный отпечаток… Сейчас предстояло о многом рассказать и на многие вопросы ответить, хотя на душе у Витара было чем дальше, тем тяжелее.
Дома его еще ждал долгий разговор с Далией…
* * *
Ита Адора Таггар-дотти, баронесса Ормдаль, она же Северная Ведьма, она же Госпожа мертвых, и прочая, прочая, прочая, кралась по темному, заваленному хламом коридору, сжимая в руках боевую косу. Ита знала этот коридор как свои пять пальцев – коридор отцовского замка, что за кухней, место для прислуги и баронских детей, с которыми отец обыкновенно обращался хуже, чем с прислугой.
Нынешняя Ита выросла; сейчас ей было лет пятнадцать на вид – худая, нескладная девица, бледная от постоянного недоедания. Боевую косу она выставила перед собой, крепко сжав древко: коса, оружие лишенных права носить мечи поселян, оставляла при умелом применении страшные раны. Ита собиралась нанести именно такие раны всем, кто ей встретится.
Пришла пора поиграть с огнем. С драконьим огнем.
Ита захихикала про себя, чтобы ее никто не мог услышать. Она не знала, сколько времени прошло с момента ее заточения в собственном разуме, в сумраке собственного детства, реальность оставалась скрыта от нее. Но она была жива и готова сражаться.
«Оборона без наступления обречена на неудачу», – говаривал когда-то отец, а Ита не собиралась сдаваться. Ни сейчас, ни позже, никогда вообще!
Она знала, что Темный дракон ищет ее, ищет настойчиво и бессонно; множество порожденных его разумом тварей, огромных, как вепрь, или мелких, словно муравьи, рыскали по закоулкам прошлого, стараясь выследить Ведьму. Только не так-то легко найти хозяина, спрятавшегося в своем доме, если он этого не хочет! А Ита была хозяйкой, Дракон – лишь вторгшимся в дом грабителем.
Конечно, рано или поздно он все равно ее отыщет, так пусть это будет там и тогда, когда она решит. В этой войне не будет примирения, не будет даже победителя и проигравшего. Просто один умрет, а второй – получит тело.
Тело – вот что нужно Темному Дракону больше всего. Пока он вынужден носить личину Северной Ведьмы. Он не может войти в полное могущество, не может трансформироваться в божество как должно – по какой причине, Ита доподлинно не знала, но без тела он обратился бы в призрак. Ему необходимо было хоть какое-нибудь, но воплощение. А Ита, живая и ничем в собственном разуме не связанная, мешала и потому должна умереть.
Баронесса Ормдаль с таким решением была категорически не согласна.
Из темной каморки под лестницей, которую никто не мог отыскать, она выходила на охоту за тварями Дракона – убивала, убивала и убивала, сама оставаясь невидимой. Росла. А из силы погибающих тварей – отвратительных многоножек, полупсов-полуящеров, муравьев и прочих подобных – Ита создавала кое-что для себя и для Дракона. О, это будет чудесный сюрприз, подарок, достойный бывшего любовника… Ита снова мстительно захихикала.
Где-то впереди, во тьме, раздался шорох; Ита замерла, боевая коса в руках слегка поднялась, готовясь нанести удар.
Темнота впереди сгустилась совсем уж непроглядно и вдруг зашевелилась, потекла, обретая форму. Темный Дракон чуял, что добыча его рядом, и спешил создать охотника, быстрого и беспощадного, того, кто наконец выследит неуловимую Ведьму в коридорах ее памяти.
Ита крепче сжала губы – она уже видела охотника, подобие громадной многоножки, чье тело сплошь усеяно бледно мерцающими в темноте глазками; шелест лапок по каменному полу вызвал у Ведьмы судорогу омерзения. Тем приятнее будет распластать тварь на куски!
Однако та оказалась то ли умнее, чем предполагала Ита, то ли быстрее, то ли смогла, в отличие от предшественников, вовремя заметить врага: не кинулась вперед, прямо на ждущее лезвие, а точным ударом хвоста обрушила на Ведьму скопившийся у стен коридора хлам.
Ита отскочила, ткнула косой, но многоножка с удивительным проворством уже вскарабкалась на потолок; миг – и она над головой у Ведьмы, чудовищные жвала щелкнули у правого виска, Ита едва успела отклониться. Боевая коса свистнула, описывая полукруг, но многоножка уже переместилась, с полок на голову баронессе посыпались надколотые горшки, треснувшие деревянные мешалки, прочая негодная утварь, которую скупой хозяин запретил выбрасывать.
Ах, ты так! Ита извернулась и прыгнула – прямо на стену, оттолкнулась – прыгнула еще выше, и вот уже пол и потолок поменялись местами, баронесса висела вниз головой; большого труда это не составляло, однако приходилось то и дело прыгать: остановишься – упадешь. Зато черная в бледную крапинку тварь оказалась прямо перед ней, среди колеблющейся от сквозняков пыльной паутины, в этом положении напоминавшей
