Эмиссар к звездам - Кейт Лаумер
— Какое мне дело до вашей своры дипломатов? Я являюсь вождем суперрасы, которой наплевать на сформулированные вами ценности. Они просто не приложимы к нам!
— Да, я видел вашу экспериментальную ферму, — сказал Ретиф. — Но, как мне показалось, с насильственной эволюцией дела там идут неважно.
— Не спорю, ошибки случались довольно часто, пока я лично не воспроизвел точную форму, которую требует Генеральный План. Но даже в ней, сами понимаете, есть…
— Я видел также солдат, на которых вы возложили военное обеспечение переворота. Неплохие солдаты, но только вряд ли они лучше любых других.
— Как я и подозревал, истинный смысл вовлечения их в наше дело ускользнул от вашего убогого воображения. Но, однако, очень скоро…
— Я думаю, не ускользнул. Управлять лумбаганцами наудачу — это, конечно, хорошо, но вряд ли возможно. Вы решили проверить просто: а что, если загнать их в казармы? Тогда сразу они в наших руках! Правда, тут есть свои проблемы, которых вы не разглядели. Мундиров не так много, как населения, да и…
— Очень хорошо! Ты очень точно уловил мою основную идею, землянин! Но ты все-таки не принимаешь поправки на величие моего разума! Пока ты откапывал детали и рылся в мелочах, мой разум заканчивал стратегическую проработку дела. И сейчас, сегодня, в эту минуту, возвещается Рассвет Новой Эры, которая будет наследницей всех предшествующих низших форм жизни! И эта Эра открывается взлетом новой суперрасы, открывается моим именем!
— Что это он тут? — пробормотал Глут. — Дурака валяет? Раз он такой занятой, какого черта стоит здесь и толкает речи?
— Он просто пытается доискаться, как много мы знаем, — шепнул Ретиф.
Гроссмейстер Уш небрежно махнул рукой.
— Низкий ум — низкие мысли, — прошипел он. — Что вы знаете или что вы не знаете — это уже не имеет никакого значения. Аб-со-лют-но! Я даже сам восполню некоторые пробелы в ваших знаниях, чтобы вы терзались больше. Итак, я поверяю вам: сегодня я принимаю на себя управления планетой. Завтра я выдвигаю свой ультиматум Галактике. На следующей неделе — мужайтесь, землянин! — вы лично и, конечно, в цепях, станете служить моим посыльным и будете передавать мои требования своим бывшим хозяевам. А этого варвара я разрешу вам оставить при себе лакеем.
— Как я понял, у вас есть причины не расстреливать нас сейчас на месте,
— сказал Ретиф.
— Я ничего не делаю просто так, землянин. И если я вас не расстрелял, значит, это мне нужно, — заявил жестко Уш. — А теперь ступайте в камеру. Сделайте это добровольно, иначе мне придется приказать, чтобы вас туда затолкали.
— Я и сам думаю, что нам сейчас требуется отдых, — ответил Ретиф.
16
Темница, в которую отвели Ретифа и Глута, была вырезана глубоко в скале и находилась в одном крыле с секретной лабораторией. Это была мрачная комната шести футов в длину, без света, без мебели и вообще без каких бы то ни было удобств. Дверь, через которую они вошли сюда, была из цельного куска железа толщиной ровно в фут. Потолок, пол и стены представляли собой неровные, холодные и сочащиеся гнилой водой камни.
— По крайней мере от меня убрали этого полоумного дурака с его речами,
— сказал Глут.
Они произвели краткий осмотр места заточения при помощи огня зажигалки Ретифа.
— Я, конечно, могу просочиться через сточную трубу. — Глут показал на узкий каменный желобок, выходящий, видимо, наружу. Наверно, руку бы туда Ретиф просунул, но никак не больше. — Только на этом моя жизнь будет закончена. Ведь если Простейшие разбегутся от меня, их обратно уже никакими коврижками не заманишь. А ты будешь здесь умирать с голоду…
— Думаю, до этого не дойдет.
— Ага! Значит, ты держишь кролика в рукаве? Давай, Ретиф, я так и знал! Расскажи-ка про свой план! Как мы разделаемся с этими землянами?
— Гроасцами.
— Неважно, как ты их называешь, но мне они не нравятся! Ну, говори же скорее, какую штуку мы им выкинем?
— Для начала, по-моему, неплохо бы найти местечко поудобнее на полу, — заметил Ретиф.
— Что? На полу?.. Ладно, если это нам как-нибудь поможет.
— А теперь мы будем ждать.
— Буду с тобой откровенен, Ретиф: мне твоя программа что-то не кажется динамичной.
— По крайней мере это все, что я могу пока предложить.
— М-да… — Глут помолчал. — А чего мы ждем? Что-то должно произойти?
— С радостью восприму, если что-нибудь будет, если, конечно, будет.
— Все шутишь. Как же можно чего-нибудь ждать здесь, в этой подземной конуре, где есть только один узенький выход и тот — для дерьма?
— А вот посмотрим, — возразил землянин.
— Ты имеешь в виду?..
— Тихо!
Откуда-то снаружи послышался тихий осторожный шорох. Ретиф зажег свою зажигалку. Ее бледный огонек отбрасывал слабый свет на липкий влажный пол камеры.
В четырехдюймовом сточном отверстии, кажется, что-то зашевелилось.
Вначале показалась тощая нога, увенчанная большим глазом, который придирчиво осматривал внутренность камеры. Потом нога впрыгнула на пол. За ногой след в след показалась рука, которая прежде чем вползти внутрь показала на двух пальцах земной знак «V» — «Победа». За рукой показалось ухо и так дальше.
— Чтоб я сдох!.. — свистяще повторял потрясенный Глут, когда видел, что в камеру залезает новое Простейшее. — Что за сборище?!.. Что за сброд?!..
— Спокойно, Глут, — проговорил Ретиф. — Вы, кажется, хотели, чтобы что-то произошло?
— Уж не проделки ли это наших друзей? Они сначала засадили нас, а теперь решили позабавить…
— Тихо, Глут! Не говорите глупостей! Если тюремщики услышат ваш голос, то, боюсь, они положат этому съезду конец.
— Не знаю, не знаю, — бормотал Глут, чуть отодвигаясь, чтобы уступить место все прибывающим существам. Вдруг он оборвал себя на полуслове, а его лицо исказилось от ужаса. — Дьявол, посмотри, что они делают!
Один глаз подкатился к носу, и они быстро соединились в одно целое. Затем к ним прибавился другой глаз. В воздухе промелькнула верхняя губа, и через секунду она уже красовалась там, где ей и положено быть, — под носом. Другие Простейшие толпились возле, дожидаясь своей очереди.
— Это… Это… Я об этом слышал, но даже не думал… — заикаясь, говорил Глут. Он замахнулся ногой на увеличивающийся на глазах живой клубок, но Ретиф вовремя схватил его.
— Спокойнее, Глут, — сказал он. — Вот это и есть жизнь! И не надо этого бояться!
— Подожди, я что-то не найду второе легкое, — послышался хриплый голос, доносившийся как раз из самой середины копошащихся и соединяющихся Простейших. — Убери подальше этого хама, а то он у меня узнает! Я думаю, у него поубавится самодовольства, когда он услышит от меня всю правду о себе!
— Весь
