Нелегал. Том 1 - Павел Николаевич Корнев
Касатон Стройнович мощнейшим силовым выпадом проделал в той изрядную брешь, а Жора слишком сосредоточился на удержании себя в состоянии резонанса, заблокировать прилетевшую следом искру он не успел. Или не сумел.
Сверкнуло!
Расплескавшаяся кругом волна сверхсилы едва не сбила меня с ног, внешний контур вражеской структуры попросту разметало, и Касатон поспешил закрепить успех, попёр вперёд, взламывая чужую защиту, будто вскрывал жестяную банку консервным ножом. Земля под ногами задрожала, и я попятился назад, где уклоняясь от энергетических ошмётков, разлетавшихся по сторонам, а где и развеивая их на пределе своей невеликой по меркам сошедшихся в схватке операторов мощности.
Повеяло раскалённым воздухом, Жора зашатался, но собрался с силами и прекратил отступать, подался навстречу Касатону. Пространство заискрилось от переполнявшей его энергии, а потом будто басовая струна лопнула, сверхсила выплеснулась и ударила вовне, пропахав оплавленную траншею и буквально разметав трансформаторную будку метрах в двадцати от нас.
Порождённый этим выброс помех едва не отправил меня в беспамятство, но я проморгался как-то, потряс головой, огляделся.
Касатон стоял, Жора лежал.
Лежал себе тихонько и дымился, конвульсивно подёргивая конечностями. Тремя. От правой руки у него осталось лишь обугленное плечо.
Хорошо? Да уж неплохо, пожалуй…
Я порадовался подобному исходу — искренне порадовался, без дураков! — но что-то подсказывало, что гибель бомбиста мне ещё аукнется. Особенно если его подельника укокошило первым взрывом, а их сосед по комнате успел под шумок покинуть студгородок.
Чёрт! Был же ещё и третий!
Вот дерьмо!
Часть вторая: Идентификация
Глава 1
Не могу сказать, будто я за последнее время стал таким уж великим знатоком бюрократических процедур, но в данном конкретном случае оказался прав на все сто процентов. Или даже двести.
Начать следует с того, что Евгений Крикун покинул территорию студгородка за четверть часа до инцидента, одного его подельника нафаршировало болтами и гайками, а другого поджарило при разрушении энергетической структуры — не выжил ни тот, ни другой. И настроения совокупность сих прискорбных фактов представителям контрольно-ревизионного дивизиона отнюдь не улучшила. Опрашивали меня с редкими перерывами до позднего вечера, под конец Георгий Иванович в сердцах ругнулся:
— В Айлу тебя отправить нужно, Петенька! Навёл бы там шороху!
Эдуард Лаврентьевич кивнул.
— Погулял бы вокруг королевского дворца пару деньков, полюбовался на шпили и всё — проблема решена!
— Ну вас! — буркнул я и отправился…
Правильно! На ночное дежурство в горбольницу, ибо схваток с бомбистами в списке уважительных причин для прогула не значилось. В итоге работать с десяти вечера до двух ночи мне даже понравилось, утром я договорился с Бедой о переносе своих смен на это время.
Ну а почему нет? Тишина и спокойствие в больнице, никто не дёргает и разговорами не отвлекает. Хочешь — учебники штудируй, хочешь — медитируй. А для сна и пяти часов за глаза. И весь день свободен, хоть по учёбе долги закрою.
Разумеется, столь серьёзный инцидент как очередной взрыв на территории студгородка утаить от общественности в тайне не получилось бы при всём желании, попытка скрыть детали происшествия лишь породила бы самые невероятные слухи о количестве жертв, поэтому в ректорате устроили собрание старост, на котором выступил герой дня — Касатон Стройнович. Моё имя там не прозвучало, чему я был рад просто-таки до невозможности, ибо в противном случае об учёбе в ближайшие дни и речи бы даже не шло. Замучился бы на расспросы отвечать.
Ну а как иначе? Студгородок гудел почище растревоженного улья, все только и говорили что о бомбистах, даже война на второй план отошла. Разумеется, и так ко мне приставали с расспросами, но отбрехался кое-как.
Куда большим испытанием оказалось общение с руководством Бюро оперативного реагирования, на ковёр к которому меня вызвали на следующий день. Поначалу я даже намеревался привлечь к беседе кого-нибудь с кафедры кадровых ресурсов, но от этой идеи отговорил Касатон.
— Сам с тобой схожу! — отрезал Стройнович, вытирая носовым платком выступившую на лице испарину.
— Зачем ещё? — удивился я.
— Как зачем? В момент нападения ты выполнял обязанности секретаря дисциплинарного комитета. Претензии к тебе — это претензии ко мне.
В аппаратных играх Стройнович определённо понимал больше моего, я сообразил это по выражению лиц исполняющего обязанности директора Бюро и его заместителей, когда мы предстали пред их ясны очи.
— При всём уважении, — нахмурился Владимир Михайлович, — но эта беседа — внутреннее дело Бюро!
Касатон к столу подходить не стал, уселся на стул у стены и заложил ногу на ногу.
— Речь пойдёт о вчерашнем инциденте? — вроде как уточнил он. — Раз так, это непосредственно касается студсовета, который я представляю здесь в качестве зампреда и руководителя дисциплинарного комитета!
Вяз отмахнулся.
— Ерунда! Мы собираемся опросить сотрудника Бюро!
— Который на момент инцидента выполнял обязанности секретаря дисциплинарного комитета! — возразил Стройнович.
— Вы вмешиваетесь в официальное расследование! — рыкнул представитель оперчасти, и вот этот аргумент он привёл совершенно напрасно.
— Михаил Игоревич, ну зачем вы так? — улыбнулся Касатон. — Официальное расследование ведёт контрольно-ревизионный дивизион. Вы самое большее можете рассмотреть вопросы дисциплины и этики, а это как раз мой хлеб. И я оспорю любые действия в отношении товарища Линя, если не буду принимать непосредственного участия в их обсуждении. Петя, ты чего встал столбом? Садись!
Я опустился на стул рядом с ним, устроил на коленях портфель, положил сверху кепку, приготовился внимать.
— Начинайте, господа! — разрешил исполняющий обязанности директора. — Что у вас, Михаил Игоревич?
Оперативник откашлялся, и взял лежавший перед ним до того листок.
— Выношу на рассмотрение вопрос о грубейшем превышении полномочий, повлёкшем за собой тяжкие последствия! — объявил он, кинул недобрый взгляд на Касатона и продолжил: — Сотрудники управления физической защиты не имеют полномочий проводить следственные действия, равно как не имеет права заниматься этим и секретарь дисциплинарного комитета. В результате непрофессиональных действий гражданина Линя была упущена возможность своевременно выявить террористическую ячейку и предотвратить жертвы среди преподавательско-студенческого состава! При возникновении подозрений он должен был незамедлительно уведомить об этом оперчасть Бюро, а не заниматься самодеятельностью!
Касатон хмыкнул и сказал:
— Петя, поясни!
Я переложил портфель с кепкой на соседний стул, сам встал и начал, не повышая голоса, доводить до собравшихся свою позицию:
— В отношении студентов Чертополоха, Крикуна и Крота мной не предпринималось никаких следственных действий. Всё моё общение с ними свелось к вручению повесток. Помимо этого, для прояснения мотивов я пригласил на собеседование лиц, принимавших участие в попытке переправки на территорию студгородка алкогольных напитков. И это тоже входит в обязанности секретаря дисциплинарного комитета. Информация о возможной причастности одного из фигурантов к запрещённому ныне политическому движению была почерпнута из его характеристики непосредственно перед инцидентом. Никому из подозреваемых озвучена она не была, а посему побудить правонарушителей к бегству не могла. При этом в предоставленных нам Бюро материалах никаких компрометирующих фигурантов сведений не содержалось, что ставит под вопрос качество проделанной оперчастью работы. На момент составления протокола об административном правонарушении «Правый легион» был уже запрещён!
Михаил Игоревич аж зубами скрипнул от бешенства, но исполняющий обязанности директора жестом велел ему молчать, и я продолжил:
— Также хочу отметить, что на сей счёт мной даны исчерпывающие пояснения контрольно-ревизионному дивизиону…
— Да это просто возмутительно! — всё же взорвался оперативник. — У нас этот Крикун просто свидетелем проходил!
— Предлагаю воздержаться от развёрнутой полемики и ограничиться обменом мнениями! — остановил его хозяин кабинета. — Андрей Сергеевич, вам слово!
Касатон легонько ткнул мой ботинок носком туфли и глазами дал знак сесть, я так и поступил. Ну а Вяз не стал ни откашливаться, прочищая горло, ни заглядывать в лежавшие перед ним бумаги.
— Выношу на рассмотрение вопрос о вопиющем непрофессионализме заместителя командира группы немедленного реагирования Линя. Неудовлетворительное исполнение им служебных обязанностей повлекло за собой как жертвы среди студентов, так и гибель двух подозреваемых. В силу этого обстоятельства мы лишены возможности допросить их на предмет связей с реакционным подпольем.
Тут уж поднялся на ноги Касатон.
— Поскольку в первую очередь это камень в мой огород, отвечу сам, — широко улыбнулся он присутствующим. — Начну с того, что в обязанности секретаря дисциплинарного комитета не входит физическая защита персонала, учащихся и материальных ценностей, числящихся на балансе института. Так же это не предусмотрено должностными инструкциями Службы
