Берс-1. Берс в ребро - Дмитрий Анатольевич Гришанин
— Да что ты такое говоришь, Денис Артемович? — зачастила очнувшаяся от оцепенения Стефания Власовна. — Эти твои домыслы — ошибка. Отец никогда…
— А когда, как ты выразилась, это безобразие закончится, — бесцеремонно перебив барыню, снова заговорил я, — я стану еще на порядок сильнее, чем сейчас, и с могу на равных бросить вызов предавшему мое доверие главе рода Савельевых.
— Как ты смеешь, мальчишка! Это…
— МОЛЧАТЬ! — от моего удара кулаком стол жалобно затрещал, и по широкой его столешнице во все стороны зазмеились трещины.
Стефания Власовна и обе стоящие за ее спиной приживалки-сестры испуганно взвизгнули.
— Просто дай мне весы. Я облегчу плащ и сразу отсюда уйду, — потребовал я в воцарившейся гробовой тишине, глядя в глаза до полусмерти перепуганной женщины.
— Ма-марфа, вы-выдай ему ве-весы, — слегка заикаясь, распорядилась Стефания Власовна.
И через считанные секунды передо мной на столешнице, вместо грязных тарелок, появились метровой высоты весы-маятник, с шикарным набором гирей от десятиграммовых крошек до десятикилограммовых исполинов.
Вытащив из-за спины злосчастный мешок — источник десятиминутки недавних чудовищных страданий в хранилище — перво-наперво на чашу весов я опустил его целиком, как есть, чтобы узнать, наконец, из спортивного, так сказать, интереса, каков же реальный вес предмета, в запечатанной стойке Кротовой норы обернувшегося для меня «воспалившимся аппендиксом».
Трехкилограммовая гиря на противоположенной чаше весов, ожидаемо, даже не всколыхнула опустившуюся на столешницу чашу с тяжелым мешком. Добавленная килограммовая гиря заставила чашу с мешком лишь чуть-чуть приподняться. Однако следующая килограммовая гиря уже притянула к столешнице чашу весов с железными грузилами… Заменой килограммовой гири на несколько стограммовых я выяснил, что вес мешка с плащом составлял примерно четыре килограмма триста грамм (на этом весе грузил чаши весов в воздухе практически уравнялись).
Действуя аналогичным макаром, дальше я взвесил плащ без мешка. И, оказалось, он весил чуть меньше четырех килограмм (причем чуть в данном контексте означает разницу буквально в десять-двадцать граммов).
Ну а дальше, привычно призвав в правую ладонь топор, (под взглядами ошалело пялящихся на меня со всех сторон людей) я расстелил на свободной от весов столешнице плащ и стал аккуратно срезать острейшим лезвием нижнюю кромку плаща диной примерно сантиметров в тридцать. После такой радикальной модернизации плащ до колена должен был перейти в разряд длинной кожаной куртки и, потеряв при этом изрядно в весе, целостность свою: уберегающей от непогоды одежды, полностью сохранить. Благо, до центральной шнуровки, стягивающий полы кожаного одеяния в единое целое, мои манипуляции с урезанием низа плаща не доставали.
Пока я, высунув кончик языка, как заправский портной, колдовал над перекроем верхней одежды, остальных жителей подвала от молчаливого созерцания моего труда оторвал страшный грохот, вдруг раздавшийся над нашими головами.
Я вполуха услышал распоряжение Стефаний Власовны отрокам: быстро метнуться в кладовую и разведать: что там стряслось.
И примерно через четверть минуты краем глаза наблюдал белое, как мел, лицо Следка, докладывающей барыне о ужасной беде…
—…У него один рог был размером со всего меня! Истину реку, барыня: это грома-бык стадии короля! Не представляю: как гигант такой смог сквозь наружную дверь в дом протиснуться? Он там тоже все должен был порушить. Но ведь раньше грохота оттуда мы не слышали?..
Ха, не представляет он, — мысленно хмыкнул я. — Зато, хозяин этого беспредельщика рогатого был еще как в курсе. Но открывать абилки своего пита всяким там «мамашам», разумеется, я не имею ни малейшего желания…
Глава 37
Глава 37
Но вам, разумеется, расскажу…
Таки да, я снова вбухал львиную долю живы из своего запаса в копилку пита, доведя его закрома, как не сложно догадаться, до полумиллиона единиц живы, что позволило эволюционировать моему зверю на стадию короля. С учетом выплаченных системе процентов (на дозволение подобной операции), я разом попрощался с тремя сотнями тринадцатью тысячами единиц живы, после чего в моемом запасе осталась какая-то жалкая сотня тысяч, зато слышали бы вы какой был щенячий восторг в реве моего рогатого шалуна.
Но, разумеется, решение апгрейдить пита в первую очередь было продиктовано трезвым расчетом. Многие из тварей изнанки, на владения которых мне в скором времени придется покуситься (выполняя задание 1-го агона квеста), уверен, окажутся не уступающими по силе злоту, и с помощником стадии короля, согласитесь, мои шансы на выживании в схватках с подобными монстрами будут существенно выше, чем с питом стадии вожака. Ну и, конечно же, немалое влияние на принятие мною этого непростого решения оказал тот факт, что Зараза, как ни крути, уже дважды выручал меня из смертельных передряг, а спасенная дважды жизнь, всяко, стоила трехсот тысяч живы, дарованных моему спасителю. И, кстати, за тот обидный удар топором, нанесенный мною на эмоциях по рогу верного боевого товарища, тоже нужно было рассчитаться. В общем, я закрыл накопившиеся перед питомцем долги, и подскочивший по моей прихоти на стадию короля зверь был счастлив, как до отвала налопавшийся красной икры кот, полюбив щедрого хозяина-благодетеля еще больше.
Кстати, ставшая маниакальной привязанность Заразы ко мне и послужила, похоже, причиной неожиданного визита гроза-быка в родовое гнездо Савельевых. Зараза еще с арены увязался за мной, с твердым намерением проникнуть тоже в дом. Но мне удалось обхитрить питомца, поручив тому ответственную задачу: прочесать сад вокруг дома на предмет новых затаившихся под землей тварей изнанки. Однако, я недооценил, похоже, подросшие вместе со стадией развития возможности грома-быка. С территорией, где питу стадии вожак пришлось бы рыскать минимум пару часов, питомец стадии король управился всего-то за полчаса. После чего, двинул докладывать горячо любимому хозяину о честно исполненной работе, и, для данной цели, по моему следу Зараза проник в дом… Благо, у грома-быка, после очередной эволюции, добавилось шестое хитровыдуманное улучшение Следопыт, позволяющее зверю, зацепив след хозяина, телепортироваться за ним сквозь любую щель (разумеется, достаточно широкую для самого хозяина, проходящего ее ножками, и оставляющего за собой следы). Но, как и с Карателем, у нового улучшения имелось ограничение на применение: один раз в полчаса. Из-за чего увязавшийся-таки за мной питомец, использовав Следопыта для быстрого и бесшумного прохождения первой преграды в виде уличной двери, застрял перед вторым дверным проходом в кладовую, слишком узким для его слоноподобной (теперь уж точно) туши, и начал его методично расширять рогами под свой размер.
— Ну, как вам? Неплохо, кажись, вышло, — продемонстрировал я жителям подвала свой укороченный плащ, отрывая последних от нервного перешептывания.
— Денис, ты чего не слышишь, что происходит⁈ — накинулась на меня Стефания Власовна. — Раз уж так вышло, что ты здесь самый сильный воин, может, сделаешь уже что-нибудь⁈
— Обязательно сделаю, ща только с плащом закончу, — кивнул я, сворачивая подрезанную вещицу в тугой валик и укладывая на чашу весов.
— Да там же ж тварь здоровенная сюда рвется! — сорвалась на истерику не выдержавшая моей напускной беспечности барыня. — Денисочка, ну пожалуйста!
— Да не беспокойтесь, маменька, в нашем доме стены каменные, крепкие, и никакой грома-бык их вот так, с кондачка, не порушит, — заверил я рыдающих женщин (потому как пример барыни оказался заразителен, и ее вой тут же подхватили сестры, Аленка и прислуга), с трудом сдерживая ликующую лыбу от того, что трехкилограммовая гиря запросто склонила чашу весов в свою пользу.
— Барыня, там монстр ентот рогатый уже полстены вокруг двери снес! — завопил ворвавшийся из ведущего наверх коридора отрок.
— Денис!..
— Барин!..
— Дэн!.. — тут же понеслась со всех сторон в мой адрес адская многоголосица ошалевших от ужаса людей. В начавшемся трэше я даже не смог разобрать, кто из любовниц обозначила меня Дэном — бывшая или нынешняя.
— Да иду уже, иду… Угомонитесь! — рявкнул я в ответ и, натягивая поверх дырявой сорочки превращенный в куртку плащ, зашагал из залитой светом подвальной комнаты в темный коридор.
Шуганув с лестницы третьего отрока, я стал подниматься к распахнутому люку и, на ходу, сосредоточив внимание на раскачивающих полах
