Кодекс Охотника. Книга XIV - Юрий Винокуров
— Этот… Один… будет жить с вами? — уточнил Влад.
— А что, на таком большом корабле не найдётся для моего самурая отдельной каюты?
Глаза Влада снова расширились, но он кивнул.
— Конечно, найдётся.
— Вот и порешали. Скажем так, Один — мой друг. Вот, в соответствии с этим знанием, к нему и относитесь. Что-нибудь ещё?
— Ну, я могу проводить вас до вашей каюты, — он повернулся к крысюку. — И до каюты Одина.
— Буду благодарен. Обрисуешь ситуацию в двух словах.
Пока мы спускались на нижние палубы, Громницкий обрисовал ситуацию. Главой делегации был, ни много, ни мало, канцлер Румянцев. Оказывается, Императрица не стала рубить с плеча и выгонять его взашей, так, как она поступила с министром обороны. Но это было как раз неудивительно. Румянцев был похож на изворотливую крысу, да не в обиду будет сказано Одину. При желании, он мог оказаться чрезвычайно полезным. А такое желание у него, конечно же, было.
С приходом Императрицы в себя, все его наполеоновские планы рассыпались в прах. После того, как Болконский провёл с ним разговор «тет-а-тет», он вообще стал ниже травы, тише воды. Что ж, мне, по большому счёту, на это пофиг, разве что неудавшееся покушение на Хрулёва мне не нравится. Но и тут он был, по факту, прав, уничтожая оставшегося инквизитора, что де факто был вне закона. Хотя, с другой стороны, этот боевой дед должен рано или поздно вернуться, и мне кажется, что при желании он сам расскажет Румянцеву всё, что о нём думает, а также о его поступке. А скорее всего, и даже покажет. И тогда ему жить останется явно недолго.
Кроме этого, в делегации были чиновники и аристократы, фамилий которых я не знал. Хотя нет, одну точно запомнил. Граф Юдашкин.
— А что «Триумф» делает здесь? — ткнул я пальцем в его фамилию.
— Дело в том, что это большая корпорация с государственным участием, и у них есть внешнеэкономические интересы, в том числе, и в Японии.
— Но вы же в курсе, что они убийцы, бандиты и рейдеры? — спросил я у Громницкого, прищурившись, на что он улыбнулся и развёл руками.
— Без комментариев, ваше благородие.
— Ненавижу политику. Всего хорошего, — сказал я и закрыл дверь.
Полёт, собственно, занял всю ночь. Мы поужинали, не выходя из номера, только пригласив сюда Одина. Причём, Анна ставила его в пример, говоря, что даже крыса научилась правилам поведения за столом. Пора уже и благородному аристократу освоить их безупречно.
Я хотел что-то сказать, но потом с улыбкой отбросил куриную косточку, которую держал в руках, и даже удержался от того, чтобы вытереть пальцы о штаны, а воспользовался салфеткой. Знала бы она, сколько времени я проводил в благородной компании в прошлой жизни. Наверное, долю процента. А вот походные лагеря и, на крайняк, придорожные трактиры — вот это была моя стихия. Так вот, скажу я вам. В некоторых даже не знали, что такое столовые приборы. Но у меня всегда был нож, и вот им я умел одинаково хорошо пользоваться. В общем, урок этикета не пошел мне впрок.
После того, как проснулись, мы уже начали причаливать к Киото.
Спустились вниз и, как бараны, сгрудились около трапа, возглавляемые Румянцевым, который, будучи главой делегации, инструктировал всех, как нужно вести себя, периодически кидая на меня напряжённые взгляды. Каждый раз я перехватывал его взгляд и очень мило улыбался. Суть инструктажа была в том, что сейчас придёт встречающая делегация, и надо вести себя очень вежливо и культурно. И снова взгляд в мою сторону. Ну, на это я просто пожал плечами.
Через пару минут показалась японская делегация. Хорошо, что, рядом со мной стоял Громницкий, и тут же суфлировал.
— Посередине первый советник императора. Слева министр экономики. А справа…
Я хмыкнул, и сделал шаг вперёд.
— Рад видеть вас, господин Накамура, — поклонился я.
Японец прищурился ещё больше, и лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Александр-сан, моё почтение! — старик прошёл и поклонился мне.
Пришлось мне, как болванчику, кивнуть ещё раз. Ну, и по старой традиции, я подал ему руку, которую он с удовольствием пожал.
— Не ожидал здесь увидеть вас, господин Накамура, — улыбнулся я.
— Как это не ожидал? — искренне удивился Накамура. — А кто, ты думаешь, произвёл все эти мечи, которые запросила ваша Императрица?
Я показательно закатил глаза.
— Признаю, херню спорол. А вот вы, как будто, не удивлены, что я здесь буду.
— Я, в отличие от вас, юноша, внимательно изучаю списки всех делегаций. Да и чего греха таить, я следил за вашими успехами. И они меня впечатляют!
— Галактионов! — прошипел подскочивший ко мне Румянцев.
— О, этот злобный старикан — наш канцлер, — показал я на князя японцу. — А это господин Накамура. Насколько я знаю, величайший артефактор Японии.
— Я знаю, кто это, — снова прошипел тот. — Ты сломал весь ритуал!
Я повернулся к Накамура удивлённо.
— Я что, и правда, сломал весь ритуал?
— Да нет, что вы… Тадаси! — кивнул он в сторону первого советника Императора, и тот с улыбкой подошёл к нам. — Познакомься, это то самое молодое дарование, который, по какому-то странному недоразумению, родился в Империи, а не у нас. Ведь по духу он нам гораздо ближе, — засмеялся Накамура.
Советник улыбнулся и протянул мне руку.
— Приятно познакомиться, Александр! Тадаси Кисидо.
— И мне с вами, — кивнул я, а затем перевёл глаза на офигевающего Румянцева. — Извините, но у вас тут какой-то ритуал должен быть.
— Мы приветствуем встречающую сторону, которая оказала… — начал Румянцев свой заученный спич, а я отошёл в сторонку, чтобы не мешать.
Традиции были соблюдены, и через пять минут мы проследовали к кортежу.
— Александр, если вы не против, то можете поехать со мной, — сказал Накамура.
— Да, конечно. Вот только я с женой, — кивнул я на Анну, которая держала меня под руку. — И с другом, — кивнул я на Одина.
На чистом японском Один произнёс приветствие самурая, и узкие глаза Накамура расширились.
— Ого!!!
— Это Один! Он выбрал себе путь Бусидо, и следует ему. Честно говоря, я рассчитывал с вами и так встретиться. Моему воину требуется хорошее оружие. Вот только, в связи со спецификой строения его Дара, ему нужно что-то особенное.
Накамура задумчиво кивнул.
— Конечно, сделаем! Прошу в мою машину.
— Извините, — сказал я. — Я вас не представил. Это Анна. А это Йошито Накамура.
— Простите меня, ради бога, — побледнел и покраснел японец. — Меня, старого дурака, потряс вид вашего… — он кивнул рукой на крысюка, подбирая слова.
— Одина, — подсказал я.
— Одина! — сказал он. — Надеюсь, вы простите мою бескультурье.
И он начал часто-часто кланяться. Эти японские традиции, будь они неладны!
— Да что вы, господин Накамура, пустое, — сказал моя красавица-жена.
— Вы выбрали себе прекрасную жену, Александр. Я чувствую в ней зарождается великая сила. Уверен, у вас будет достойный наследник!
— Чувствуете… что? — я оторопело посмотрел на Анну, которая, кажется, расстроилась.
— Ну, блин, это должен был быть сюрприз!
Я хлопал глазами, не понимая. А потом, как понял!!! Честно говоря, наверное, с момента нашей свадьбы я перестал сканировать жену на эмоции и чувства, как бы соблюдая границы и проявляя уважение. Но сейчас я залез внутрь неё и…
— Да ладно!!! — потрясенно выдохнул я.
— Да, дорогой, скоро ты станешь папой!
Глава 17
— Охренеть! — только и смог я сказать, а Накамура, повернувшись ко мне, начал часто-часто кланяться.
— Простите, я испортил сюрприз! Я не знал… Я думал, что вы в курсе!
— Да ничего… — повернулся я к японцу. — Проехали!
— Саша? — осторожно спросила Анна, заглядывая мне в глаза. — Ты рад?
Хороший вопрос!
Благодаря нашим Старейшим-Охотникам, в прошлом мире на всех нас висело заклятие. Была наложена печать бесплодия. Да-да, была и такая печать. В этом мире я как-то «случайно» забыл ее поставить. Ведь ребёнок Охотника — это средство надавить на него.
Достоверно было известно, иногда, она давала «сбой», но история умалчивала, то ли Охотник сам «раскодировался», то ли печать не справлялась с мощной энергетикой Охотников.
А ещё у нас был Кодекс… Теоретически, печать можно было снять. Насколько я знал из истории, всего несколько человек воспользовались этим, когда поняли, что путь Кодекса не для них. Но я умер с этой
