Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко
Массаж, вспомнил я. Прямой массаж сердца. Такое мне доводилось видеть в кино. А, была не была! Чтобы спасти друга, я был готов на всё. Я осторожно обхватил сердце Санникова, стараясь не травмировать сосуды, и стал интенсивно сдавливать и отпускать. Какое-то время оно не реагировало, и я испугался, что всё было зря, заработал ещё быстрее. Старания не пропали даром: сердце снова забилось.
Чуть погодя я выяснил интересную штуку: можно было перекачать ману в нужный палец, и тогда он, словно сварочный аппарат, «заваривал» повреждённое место. В другое время и при других обстоятельствах я бы не стал заниматься тем, что делал сейчас, потому что действовать приходилось практически наобум.
Но говорят, дуракам везёт. Я был не просто дураком, а кретином, идиотом, психом с полным набором отклонений. Только этим, наверное, можно объяснить тот факт, что мне удалось залечить раны Санникова. Скажу больше, я даже слегка поработал косметологом, сначала заживив раны на его теле, а потом устранив образовавшиеся шрамы и рубцы. Теперь ни одна зараза не догадалась бы, что пациент только что перенёс хирургическую операцию, причём выполненную абсолютным дилетантом.
Во мне ещё остался чуток маны, и я с помощью её вдохнул немного бодрости в ефрейтора. Санников застонал и открыл глаза.
– Лан… – прохрипел он. – Что случилось?
– Не вставай, – попросил я. – Нас обстреляли, ты был контужен.
– Я… Я ничего не помню, – произнёс он и снова потерял сознание.
Я тоже ощутил странный приступ, охвативший всё тело. Не берусь утверждать, но, скорее всего, приходил откат, которым пугают магов. На какое-то время тело вдруг стало деревянным, его парализовало от головы до ног, затем согнуло дугой. Боль была столь дикой, что я чуть не потерял сознание. Казалось, все мышцы скручивает от напряжения, рвёт на части. Стало невозможно дышать, асфиксия сводила с ума, но я не мог ничего с этим поделать.
Потом вроде отпустило, я сумел набрать в лёгкие немного воздуха, но тут пришла вторая волна, и если первую я бы оценил как цунами в три балла, второй приступ был твёрдой шестёркой. Такой жести мне не доводилось испытывать. Я словно умирал и тут же возрождался, не понимая, что хуже.
А потом всё ушло. Сначала я не поверил своим ощущениям, продолжил лежать, с ужасом ожидая следующего отката. Но его всё не было и не было. Не веря своему счастью, я встал на ноги. Меня шатало, как белую берёзу под моим окном. Малейшего дуновения ветерка хватило бы, чтобы свалить на землю. И всё-таки я заставил себя выбраться из кузова грузовика и пойти к внедорожнику бандитов.
Мои планы изменились. Санникова я решил не брать: после моего непрошеного вмешательства оснований переживать за его жизнь не было. Зато у меня осталось недоделанное дело. Последний киллер выложил кучу интересной информации о Гвозде. Но меня в основном интересовало, где он живёт и кто его охраняет. Такие персонажи всегда думают о собственной безопасности, поэтому увеселительной прогулкой намеченную операцию не назовёшь. Ехал же я ни много ни мало, чтобы поквитаться с Гвоздём – убить самого авторитета и разорить его гнездо.
Если пройдёт, как задумано, вернусь обратно и стану изображать из себя жертву бандитского нападения. Если получится, попытаюсь вложить в голову следакам мысль, что у людей Упыря были какие-то заморочки с Гвоздём, они его порешали, а потом решили грохнуть нас. Детали пусть сами из пальца высасывают, как и мотивацию бандитов. Я человек маленький, бандитских раскладов не знаю и вообще лицо пострадавшее. Даже подумал, не устроить ли себе самострел – какое-нибудь лёгкое ранение, – но потом решил не перебарщивать.
Главное, не запалиться, пока гоняю к Гвоздю и назад. Одно радует: дорога, соединяющая город с частью, не самая популярная. Транспорт тут редко ходит: пару раз в сутки автобусы, да офицеры утром перед разводом и вечером, когда едут домой. Так что запасец времени имеется.
Потом мои планы поменялись. Пока туда сгоняю, пока обратно – слишком велик риск запалиться. Буду строить из себя пленника, захваченного Гвоздём. А кто меня взял? Правильно, тип, которого я пристрелил последним. Он рассказал много полезного, пусть сослужит ещё одну службу. Его труп я аккуратно опустил в багажник. У него же отобрал и ключи зажигания.
Так… А почему этот гад своих с поля боя не забрал? Некогда было, наверное, спешил очень. А зачем я понадобился Гвоздю? Так он решил, что раз моя фамилия Ланской, можно попытаться стряхнуть бабла. С кого? Да с меня любимого. Даже если семья отказалась от блудного сына, всё равно гроши за душой должны были остаться. Вот и надумал пощипать, словно курицу.
Блин, всё белыми нитками шито, возникнет у следа-ков желание ближе копнуть – версия рассыплется, как карточный домик. Но это если возникнет. Я ж им на блюдечке с голубой каёмочкой башку криминального авторитета принесу. За такое казнить не принято. Во всяком случае, у нормальных ментов.
Управление внедорожником бандитов не отличалось от привычного, разве что коробка передач механическая. Похоже, до автоматики здесь ещё не додумались. Ну ничего, я и на механике ездить умею. Выехал из укрытия и махнул в сторону трассы.
Само собой, к любой машине надо привыкнуть, но у этой норов оказался вполне покладистый. Управления слушалась, подлянок не устраивала. Бандиты вообще любят хорошие тачки, и я их прекрасно понимаю. Нельзя брать на дело транспорт, который может подвести в неподходящий момент.
Жил Гвоздь в элитном посёлке почти на краю города. Улица носила странное название Монтклер – то ли в честь какого-то иностранца, то ли города-побратима. В моё время такая практика была. Вокруг тянулись сплошные стены высоких заборов, на многих висели камеры. Хорошо, что я предусмотрительно переоделся, а морду, чтобы не отсвечивать, спрятал под платком на ковбойский манер. Ну и об отпечатках тоже позаботился, натянув перчатки. Чем меньше наследим, тем меньше вопросов у следствия. Предполагалось, что это я сейчас лежу в багажнике, а не хозяин внедорожника.
План проникновения? Да простой, как всё гениальное. Тачку бандиты знают, сработает система опознавания «чужой – свой». Мне бы лишь ворота открыли, а там я устрою маленький бадабум. И валить надо всех, чтобы ни один урод живым не ушёл.
Одно радовало: Гвоздь прислуги в доме не держит, своих
