Мертвый свет - Эл Лекс
Помимо ощущения связанности светящегося предмета и прибора над ним возникло еще и ощущение связанности прибора и всего, что его окружало. Такая себе лаборатория по… синтезу чего-то? Возможно, синтезу именно того, что сейчас лежит на пьедестале?
Не найдя больше ничего интересного и решив прекратить строить беспочвенные теории, я наконец прошел к центру зала, чтобы повнимательнее рассмотреть то, что лежало на пьедестале. Пришлось даже рукой прикрыть глаза — настолько яркий свет исходил от этого непонятного предмета. Мало того — он еще и отражался от полированной стали пьедестала, что только усиливало эффект…
Стоп, что?
Прикрыв глаза, как козырьком, и прищурившись, я присмотрелся к пьедесталу и да — он был из стали! Не затянутый поволокой непроницаемой Тьмы, как везде, как вокруг, он был из того же материала, из которого его сделали люди!
Это было настолько неожиданно, что я даже протянул руку и потрогал пьедестал, чтобы убедиться, что это правда. При этом совершенно забыл о световой защите, но понял это только после того, как пальцы погладили холодную гладкую сталь. Это действительно была она. Тьма почему-то ее не покрыла.
Я обошел пьедестал по кругу, но боковины цилиндра не обрадовали меня — они были покрашены Тьмой, как и все остальное вокруг. Тогда я поднял взгляд наверх и посмотрел наверх, на прибор, нависающий над пьедесталом. На сопло реактивного двигателя эта штука походила только издалека, при взгляде снизу же оказалось, что устройство внутри не пустое, а очень даже заглушенное с торца. Там даже можно было рассмотреть что-то вроде небольшого мутного стекла, бликующего в ярком свете, что ясно давало понять — торец прибора, в отличие от его боковин, тоже не тронут Тьмой.
Червячок догадки зашевелился внутри меня, я поднял нож, осматривая консоли, висящие по бокам прибора, и да — они действительно были полностью во власти Тьмы. Потому что находились слишком высоко и корпус основной части прибора прикрывал их от лучащегося света.
Выводы делать пока еще рано… Но они уже напрашиваются!
Закончив с осмотром окружения, я перешел к самому источнику света. Это оказалось самым трудным, поскольку нормально рассмотреть его я так и не смог — даже очертаний не было видно, настолько ярко сиял непонятный предмет. Я попробовал поднести к нему руку, и на расстоянии сантиметров десяти, почувствовал едва ощутимое тепло, идущее от предмета. Легкое, уютное, как от пушистого пледа, в который заворачиваешься в ненастный дождливый день, зная, что тебе никуда не надо идти и ничего не надо делать. Хотелось закутаться в этот плед покрепче, чтобы ни с одной стороны не поддувало, завернуть края в один толстый твердый бортик…
Твердый?
Черт!
Увлеченный ощущением уюта, я сам не заметил, как пальцы коснулись твердой грани предмета!
Твою мать, осторожность называется!
Я задержал дыхание и одеревенел, ожидая, что же сейчас произойдет, но ничего не происходило. Я касался пальцами неведомой светящейся фигни, но со мной ничего не происходило. Она по-прежнему согревала меня уютным теплом, не пыталась откусить мне пальцы, наброситься и поглотить, взорваться или сделать еще какую-то пакость. И тогда я повел пальцы дальше, ощупывая предмет целиком — не могу увидеть, так хоть на ощупь определю, что он из себя представляет.
Предмет оказался небольшим кубиком с абсолютно ровными гранями, такими острыми, что я чуть не порезался о них. Кубик был совсем маленьким, буквально в четверть ладони, так что его можно было бы легко положить например в карман, если только не бояться того, что он прорежет ткань и выпадет. Несмотря на размер, сиял он так, что, казалось, даже пальцы просвечивает насквозь и я могу разглядеть кости и кровеносные сосуды внутри.
Шальная мысль пришла мне в голову и я поднес кубик поближе к боковине цилиндра, на которую до этого момента свет от него не попадал, и которая была затянута Тьмой. И Тьма поползла прочь от света, открывая настоящий изначальный материал пьедестала и даже какие-то остатки надписей на нем.
Да уж… Вот такого я никак не ожидал.
Снова подняв над головой кубик, который освещал намного лучше и ярче, чем мой нож, я заметил то, чего не замечал до этого, ослепленный сиянием. На том месте, где находился кубик, лежало что-то маленькое и плоское, похожее на прямоугольник с двумя скошенными краями. Я нагнулся, присмотрелся, отодвигая кубик подальше, чтобы не слепил, но так и не понял, что это такое. Похоже было на какое-то устройство, но такое маленькое, что решительно непонятно, как им пользоваться. Тем не менее, у него совершенно точно было пять или шесть медных коротких дорожек, предназначенных для того, чтобы по ним поступало электропитание, и даже какой-то крошечный переключатель на узком ребре. Я осторожно коснулся прибора уголком кубика, в сиянии которого прямоугольник полностью утонул, и не почувствовал никакого сопротивления — девайс послушно подвинулся. При этом опять же ничего не произошло, ни хорошего, ни плохого, а значит его сюда положили не для того, чтобы он служил приманкой. Скорее уж его разместили под кубиком, не пускающим Тьмы для того, чтобы защитить от этой самой Тьмы.
А если так — значит, это как раз то, за чем я сюда пришел… Чем бы оно ни являлось.
Уже не ожидая никакого подвоха, я подцепил непонятный предмет и положил его в карман, закрывающийся на молнию — так точно не потеряю. Туда же думал отправить и кубик, но решил повременить — как источник света он подходил больше, чем нож, да к тому же позволял увидеть то, чего не увидишь с ножом — как выглядели вещи до того, как их законсервировала Тьма. Я обошел весь зал, с интересом подсвечивая все подряд кубиком и наблюдая, что происходит. Свет отбирал у Тьмы куски предметов, а, если хватало силы — то и предметы целиком, возвращая им первоначальный вид. Тумблеры становились красными, желтыми и зелеными, рычаги поблескивали сталью, кнопки поглощали световые лучи матово-черным пластиком. Стоило отвести кубик подальше или просто прикрыть его ладонью — и Тьма моментально наползала на предмет, обволакивала его. Ради интереса я даже «высветил» одно из кресел, которое зависло под углом в сорок пять градусов к полу, зацементированное Тьмой в таком шатком положении. Как только Тьма сползла с единственного
