Таинственный амулет - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Густа ли трава на твоих пастбищах? — тем временем поинтересовался маэстро Лии у хозяина. — Как плодится скот? Много ли овец задрали волки?
Да, вот уж кто воистину был тут словно дома! Будто маэстро Лии родился в точно такой же юрте и всю жизнь сидел на кошме, скрестив ноги и ведя неторопливые разговоры об овцах, быках и верблюдах. Хотя Ваасе было достоверно известно, что родом маэстро Лии с Фесткии. Но чему только не научишься за долгие годы бесконечных странствий. Сейчас Ваася ему жутко завидовал.
Готор тут вообще казался совершенно своим. Он даже обликом довольно сильно походил на одного из сыновей хозяина, разве что тело немного покрупнее и лицо поумнее. А так — сними с него полувоенный сюртук и надень халат, сотканный из верблюжьей шерсти, — и вот, готовый степняк. Он даже в разговоре постоянно вставлял какие-то непонятные словечки, которые хозяин, кажется, не только прекрасно понимал, но даже как будто радовался, их услышав.
А вот Ренки… Пожалуй, он тут выглядел несколько чужим и в то же время… Это трудно было объяснить, и Ваася надолго задумался, несколько потеряв нить разговора, что, впрочем, было невеликой потерей, ибо, как еще раньше объяснили Готор и маэстро Лии, степной этикет требует вначале обстоятельно поговорить о погоде, скоте и прочих хозяйственных делах, давая возможность хозяину и гостям присмотреться друг к другу, а уж потом переходить к серьезным вопросам. Конечно, сатрапа учили подобному типу вежливости, но участвовать в этих разговорах было откровенно скучно. А вот наблюдать за Ренки…
М-да, Ренки нисколечко не походил на степняка, видно даже было, что и сидеть на кошме, скрестив ноги, ему не совсем удобно. И все же… Немного подумав, Ваася решил, что Ренки похож именно на самого себя и потому смотрится вполне естественно среди этих естественных людей. Бывалый солдат и моряк, герой многих сражений, легендарный мастер клинка. Хорошо, что между ним и Одивией Ваксай словно бы какая-то ледышка стоит. Иначе бы Ваасе, будь он хоть трижды Седьмым и великим сатрапом, наверное, ничего бы не светило. Хотя странно, почему между двумя такими выдающимися людьми, да к тому же находящимися в каких-то странных союзнических отношениях, такая взаимная нелюбовь. Вечно какие-то язвительные уколы и почти что насмешки со стороны Одивии и ледяная вежливость со стороны оу Дарээка.
Да, все в юрте смотрятся очень естественно, один только он тут… Ему даже место отвели не самое почетное, несмотря на то что при знакомстве маэстро Лии озвучил полный титул своего нынешнего монарха. И думается, вовсе не потому, что он тут моложе всех, просто полудикая степняцкая натура чует, кто настоящий вождь, а кто только прикидывается им.
А на каком это языке заговорил Готор? А хозяин ему отвечает… Только вот если Готор говорит вполне свободно, то хозяин — с некоторой запинкой, словно бы вспоминая речь, которую слышал в далеком детстве. Готор вообще очень загадочный человек, ибо даже всезнающий оу Лоодииг честно признался, что не имеет ни малейшего представления, откуда он взялся.
— Очень удачно мы на этого Атаайяя попали, — довольно заметил Готор, когда спустя часа три после довольно плотного ужина, щедро одарив хозяина и забрав ответные подарки, они покинули степняцкое становище и вернулись в свой лагерь. — Настоящий шаман и даже знает древнюю речь!
— А где же это вы, сударь, так навострились болтать по-степняцки? — запросто, но в то же время уважительно поинтересовался маэстро Лии, и Ваася опять ему позавидовал — самому сатрапу никогда не удавалось поддерживать разговор в таком вот духе. — Эта их «старая речь»… Говорят, только шаманы да представители древних родов еще ею владеют. Когда я услышал, как вы начали запросто болтать на этом языке с хозяином, у меня едва глаза на лоб не полезли. То-то он так сразу к вам переменился!
— Еще дедушка учил, — задумчиво пояснил Готор, как бы между делом выдавая тайну, за которую оу Лоодииг, кажется, готов был заплатить своим шпионам немалые деньги. — Мой род примерно из этих мест. Разве что чуть дальше на запад, к Серым холмам. Правда, предки покинули эти края еще в незапамятные времена, но, как ни странно, знание языка сохранили. Хотя местные сейчас говорят на какой-то дикой смеси из староимперских и древнестепняцких слов, но в общем мы с хозяином друг друга поняли.
— Так что же он вам поведал с таким таинственным видом? — не выдержав, поинтересовался Ваася Седьмой, забывая все уроки сдержанности, что преподавали ему учителя.
— Много всякой чуши, — задумчиво ответил Готор. — Я постарался навести его на разговор о легендах и былых временах. А у всякого шамана запас таких историй неиссякаем. Но уже ближе к концу он вспомнил про урочище Черных Цапель, где, по слухам, живут демоны, которые воруют людей. Атаайяя клянется, что, когда был молодым, его двоюродный брат решил сократить дорогу через эти земли, и больше его не видели. Собственно, Инбаакии, в переводе с древнестепняцкого и означает «водяные птицы»! Так что…
— И где же это урочище? — на сей раз не выдержал оу Дарээка.
— Верстах в двадцати на восток от того места, где мы ищем сейчас.
Едкий пот катился по лбу и заливал глаза. Тучи мошек противно жужжали вокруг, так и норовя сесть и впиться в нежную кожу. А лопата… Это варварское орудие мало того что с каждой минутой весило все больше и больше, так еще и пыталось выскользнуть из рук и как-то да навредить своему владельцу. Если не прибить, то уж землей засыпать точно.
Но Ваася все-таки был необычайно доволен. Он этого не планировал, но возвратившаяся из своей поездки Одивия Ваксай увидела его именно таким — среди остальных работяг, с инструментом в руках, и он готов был поклясться, что в ее прекрасных глазах, обычно таких насмешливых или даже суровых, мелькнула искорка одобрения. Ей явно понравилось, что он не гнушается подобной работы!
Эх, если бы еще именно ему выпала удача наткнуться на заветный клад… Уж тогда бы, наверное…
