Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико

— Добрый день, госпожа Лань, — поклонился я параллельно полу. — Мы хорошо добрались, спасибо за беспокойство.

Правила общения обязывали обращаться к тому, кто выше тебя по рангу, не иначе как «господин» или «госпожа», если у них нет определённого титула. Они же обращались в нижестоящему «мистер», «мисс» или «миссис». Или «мисси», но это или к совсем юным девушкам, или ласково. Иначе говоря, ниже рангом или равен — «мистер», выше рангом или равен твоему высокому положению — «господин». Эти хитросплетения меня лишь путали, но увы, без них было никуда.

— Если ещё чуть ниже поклонитесь, молодой человек, я буду чувствовать себя особой королевских кровей. Поэтому не смущайте меня такими жестами, — улыбнулась она. — Или же вы хотите покорить моё сердце, молодой сердцеед?

— Да нет…

— Да или нет? — продолжала улыбаться хозяйка поместья.

— Не буду разбивать ваше нежное сердце своими грубыми словами, госпожа Лань.

— Не разбивайте, нам ещё отобедать предстоит. Позвольте вас проводить к нашему скромному столу, — госпожа Лань развернулась и направилась в одну из частей дома. Мне ничего не оставалось, как следовать за ней. За спиной же ощущал присутствие дворецкого. Как понимаю, он мог порвать меня на части, появись в этом необходимость, и, помимо своей роли, выполнял функции телохранителя.

Меня проводили в небольшой вытянутый зал с достаточно длинным столом, чтоб он не выглядел скромным, но при этом не был длиной с футбольное поле, где придётся перекрикиваться, сидя по разные стороны. Здесь всё уже было накрыто — тарелки, бокалы, бутылки вина, два стула во главе стола с противоположных сторон. И вновь я почувствовал какую-то пустоту дома, будто мы были здесь вообще одни. Я, ещё когда мы въезжали на их участок, заметил некоторую… неухоженность. Высокая трава, заросшие клумбы, ржавчина на воротах. Отсюда возникало ощущение, что сейчас всё вокруг специально приготовлено для одного единственного зрителя — меня. Всё убрали, подчистили, сделали, чтоб выглядеть как род, а не как семейка Нижнего города.

Когда мы сели, в комнату вошли две служанки, которым было уже давно за шестьдесят. Они и расставили на столе блюда, после чего, поклонившись, так же молча удалились.

Повисла тишина.

— Насчёт денег… — наконец подал я голос, на что госпожа Лань только улыбнулась.

— Дела могут подождать и окончания обеда, — вполне миролюбиво ответила она, намекнув на правила этикета — за столом такие вопросы не решаются. — Незачем портить такие блюда столь серьёзными разговорами. Несварение схватите.

— И всё же позвольте полюбопытствовать немного, — настоял я.

— И о чём же? — прищурилась она. — Если вдруг вас не может отпустить моя красота, вынуждена предупредить, что у меня уже есть избранник.

— Думаю, для вас не секрет, кто я, — не обратил я на её слова внимания.

— Не секрет, — её улыбка стала шире. — По слухам, вы неординарный хулиган.

Она или развлекает себя, или… просто решила поиграться. Пусть, я здесь не для детских выходок.

— Тогда прибытие столь… неординарного хулигана не вызовет у вас репутационных проблем?

Госпожа Лань рассмеялась. Её голос был немного басовитым, оттого смех был грудным, низким и глубоким. Однако я не мог отделаться от ощущения, что он наигран, пусть и звучал натурально.

— Это так мило с вашей стороны, заботиться о репутации нашего рода, молодой человек. Ещё немного, и моё сердце будет вашим.

— Джентльмен всегда заботится о дамах, госпожа Лань.

— Янмэй. Зовите меня Янмэй, Томас. А то чувствую себя бабушкой.

— Как вам угодно, Янмэй.

— Что ж, раз вы настаиваете… Приди я к вам, вопросов было бы намного больше, Томас. Женщина, глава рода, и бегает в Нижний город к человеку с не совсем ординарной репутацией. Это бы выглядело куда хуже и действительно нанесло бы удар по моей репутации. Но приехали вы ко мне.

— А то, что вы связались с криминалом?

— Я? Связалась? Прошу вас, — отмахнулась она с улыбкой. — Наши дела будут касаться… не той стороны вопроса, с которой вы обычно имеете дело и всем прекрасно известно. Чтоб развеять ваши сомнения и тревоги, проясню кое-что, Томас. Кланы, уж простите такую вульгарность, как нижнее бельё. И тем, и тем пользуются люди, это всем известно и в этом нет ничего зазорного. Но, как и с нижним бельём, это не зазорно до тех пор, пока подобное не выставлено на всеобщее обозрение — вот тогда да, позор.

Круто, конечно, что нас сравнили с нижним бельём. Ничего не скажешь.

— Иначе говоря…

— Не стоит забивать себе голову, Томас, — улыбнулась она. — К тому же, на ваше счастье, вы не настолько известны, как ваш предшественник. И чем дольше вы будете сохранять анонимность, тем лучше.

— Всегда придёт тот, кто захочет взять от нас кусочек?

— Вернее будет выразиться, использовать. Помогут вам встать на ноги, а потом придут напомнить о долге. Пожизненном.

— А с Соломоном так же было?

— С мистером Соломоном? Нет, но к нему обращались за услугами. Важно отметить, что именно обращались, а не говорили ему сделать то или то, — отметила она. — Юный Томас, небольшой совет, если вдруг столкнётесь в будущем с аристократами — всегда, абсолютно всегда думайте, что говорите и делаете. Скажете, что вы чей-то должник, даже если он подал вам стакан воды, и всё, вы должник, причём с вас могут потребовать куда больше, чем вода. Сделаете слишком глубокий поклон, — это она сейчас обо мне, — и покажете себя ниже. Отношение будет такое же. У нас главное — не переусердствовать.

— Я понял, Янмэй. Благодарю за совет. Хотя удивлён, что вы его мне дали. Я уже ваш должник? — улыбнулся я.

— Нет-нет, — рассмеялась она. — Вы мне нравитесь. Пока что я с вами плохо знакома, однако ваша рьяная готовность принять участие в таком деле вдохновляет. Будь все люди, имеющие средства, такими, мир бы стал другим.

— А как другие дома воспринимают вашу работу?

— Ох, не напоминайте, — махнула Янмэй грациозно ладошкой. — Лучше разделите со мной обед. Не часто в нашем доме бывают гости, Томас.

И я разделил с ней обед.

Надо сказать, что приготовили всё отменно, этого не отнять. Надеюсь, что это всё сделано не на пожертвования, предназначающиеся маленьким онкобольным детям и калекам. Хотя я бы не удивился этому, как и не удивлюсь ещё много чему. Человеческая подлость, ненависть и жадность не знает границ, уж я-то на собственном опыте это знаю. И да, я не лучшего мнения о других, потому что они тоже люди и им это тоже свойственно. Не всем, но части точно.

— Как вам? — поинтересовалась она, пока мы трапезничали.

— Не сравнить с той едой, которой перебиваюсь я, Янмэй. Ваш повар мастер.

— Старая школа, — кивнула она с толикой гордости в голосе.

— Старая школа — это хорошо, — кивнул я. — У меня работают люди старой школы. Отменные работники.

— Да, старая школа хорошо, — кивнула она, но мне на мгновение показалось, что сказала она это с грустью.

— Простите моё любопытство, но, получается, Мингю ваша младшая сестра, верно?

— Верно. Самая младшая.

— А есть постарше?

— Ищете себе невесту, молодой человек? — улыбнулась она. — Знайте, я требовательна к кандидатам, мои требования вы очень навряд ли удовлетворите. Уж кого-кого, а младшую сестрёнку я отдам в надёжные руки.

Вообще, это можно было расценивать как оскорбление, однако мне корона голову не жмёт, гордость не давит и моё «я» не настолько толстое, чтоб обращать на такое внимание. В моей команде были некоторые кадры, которые прямо на говно исходились, стоило хотя бы немного задеть их чрезмерную гордость, однако я всегда относился к этому проще. Поэтому лишь без всякой задней мысли пожал плечами.

— Я понимаю и не претендую. Однако же, сколько у вас сестёр?

— Нас осталось трое, Томас. Я самая старшая, Мингю самая младшая. И наша Хуикинг. Она у нас девушка скромная, поэтому редко появляется на людях.

Осталось трое? Или несчастный случай, или же…

Как быстро может дом разориться? Зависит от обстоятельств, но чтоб разорить его полностью, это надо столько всего сделать, ведь он держится не на одной семье, верно? И просто кинуть на деньги дом не получится, так как это не какая-то маленькая конторка. Иначе говоря, самым вероятным остаётся война с другим домом. Причём едва ли не тотальная.