Граничник-2 (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

На деле же власть — это люди. Много людей с разными мнениями и представлениями о том, что хорошо. Это, конечно, применимо к большим числам, но и в малых замкнутых социумах, вроде здешних сектантов, имеет место быть!

Предположим…

Я поднялся на ноги и принялся мерить шагами свою небольшую темницу. Удивительно, но движение помогало думать.

Итак, пока только лишь предположим, что иерархия Отцовского Совета разобщена. Младший Сын — он у нас глава партии войны, этакий «ястреб» с честным и открытым лицом. Тогда Старший — он кто, «голубь»? Сторонник политики изоляции, консерватор, не желающий ничего менять? Его устраивает сложившееся положение — скорее всего так, хотя это и может быть поспешным суждением. Но примем пока его, за неимением иного.

Остается Отец. Глава этого триумвирата, который может желать… Чего может желать глава секты, верящей в то, что Создатель ведет войну с Сатаной в душах людских? Может он поддержать Младшего с его горящим взором и желанием срочнейшим порядком очищать станцию от демонов? Может. Но так же он способен и бояться перемен, влекущих за собой потерю статуса и власти — тогда примет доводы Старшего…

Проводя анализ ситуации, я одновременно отслеживал перемещение Николаса, несущего на своем плече моего дрона. И не смог удержаться от радостного вскрика, когда тот вошел в большой зал. Хватило дальности! Все-таки большой плюс (для меня), что осознавшие заперты в небольшом периметре — управляющие палубы плюс прилегающие к ним коридоры.

Конечно, они расползлись по станции, как метастазы, выстроили свою агентурную сеть, имели доступ ко многим помещениям, но вряд ли при этом стали бы проводить важные совещания где-то за пределами контролируемой территории.

Помещение представляло из себя переделанный в церковь ангар. Высокие потолки, терявшиеся где-то над головами собравшихся, завешенные тканью с рисунком катарского креста стены, укрытый пружинящим пластиком пол, на который Николас взошел, сняв обувь.

У дальней стены на массивном подиуме располагалась кафедра: три тяжелых даже на вид кресла, два из которых уже были заняты пожилыми мужчинами, а одно, предназначенное для Николаса, пока пустовало. Вдоль стен по правую и левую руку от кафедры находились длинные скамьи, заполненные двумя десятками осознавших не столь высокого ранга.

— Тебя настолько увлекла беседа с этим планетником, что ты решил заставить нас ждать? — произнес священник, занимавший центральное место на кафедре.

Как и все здешние служители, одет он был по католическому канону — черная сутана, да колоратка на шее. Голову его покрывала классическая круглая шапочка белого цвета. Если мне не врали архивы, а они мне никогда не врали, данный цвет у католиков считался папским.

Отец. Верховный епископ осознавших. Он был высок ростом, худощав, и находился в таком возрасте, когда мужчину еще нельзя назвать стариком, но уже отчетливо понятно, что закат его начался. Клеймо креста на его лбу было вытатуировано — я уже успел узнать, что выжженные печати святого символа наносят только осознавшим из боевого крыла.

Значило ли это, что Отец происходит из «голубей»? Вовсе нет! У Николаса, как раз, знак был вытатуирован, а вот у Старшего Сына, пятидесятилетнего крепкого мужчины с весьма православной на вид бородой, напротив, выжжен.

— Да, Отец, — без тени смущения на лице произнес Младший Сын, проходя мимо лавок и усаживаясь на свое место. — Он действительно говорил удивительные вещи. Я считаю, мы должны…

— Еще и вопрос не поставлен перед советом, и голосования не было, а ты уже что-то считаешь, брат! — с упреком произнес Старший Сын. — Смирение — добродетель…

— Довольно! — Отец поднял руку, призывая собравшихся к молчанию. — Теперь, когда все мы собрались, начнем.

Рука его опустилась на подлокотник кресла и в тот же миг изображение с камеры моего дрона погасло. Епископ сектантов включил электромагнитное поле, желая избежать прослушки.

Глава 19

Стефана разбудил шум за дверью. Строго говоря, в подземных коридорах станции всегда было много звуков, со временем он просто научился их фильтровать и на большую их часть внимания не обращал. Но это барахтанье и пыхтение, словно бы парочка животных устроила случку, раздавалось так близко и было настолько необычным, что внутренний сторож граничника сыграл тревогу.

Он поднялся беззвучно, смахивая ладонью с лица последние следы сна. Скользнул к двери, встав слева от закрытого дверного проема. Вынул нож, спрятав лезвие за предплечьем. Прислушался.

За тонкой, но прочной стенкой боролись два человека. Один пытался крикнуть, второй же всеми силами ему в этом мешал. Буквально через секунду после того, как Страж встал за дверью, пыхтение было прервано едва слышным влажным шлепком. Этот звук он не спутал бы ни с чем — так погружается в живую плоть хорошо заточенный клинок.

Не прекращая посапывать, поднялся со своей лежанки Гринь. Опытный путешественник и воин, он тоже умел спать вполглаза и, похоже, вообще никогда и нигде не расслаблялся полностью. Продолжая издавать звуки мирно спящего человека, даже причмокнув пару раз, он очень медленно извлек из-под лежанки лук. Затем, мягко ступая, двинулся в дальний угол комнаты, где его нельзя было увидеть снаружи.

Около минуты за дверью ничего не происходило. Звуковой фон вернулся к норме: едва слышное гудение рециркуляторов воздуха, далекий многоголосый гул людских голосов, лязг останавливающегося и вновь начинающего двигаться подъемника. Только чуткое, уже настроенное на поиск посторонних шумов ухо граничника слышало мерное дыхание человека за стеной. Затем дверь с легким шипением поползла вниз.

Добрых намерений тот, кто приходит ранним утром и убивает дежурного охранника ножом, иметь не должен — так рассудил Стефан. То есть он мог и не желать смерти двум находящимся внутри землянам. В теории. Но Страж был практиком. И поэтому, когда крадущийся человек шагнул внутрь, он не размышлял над мотивами пришельца, а просто рванул его на себя, одновременно всаживая под подбородок лезвие ножа.

Гринь шагнул вправо из своего укрытия, оказавшись на прямой линии с дверным проемом, и выпустил стрелу в коридор. С глухим стуком она ударила в тело второго ночного визитера, а нехристь моментально отступил в тень.

Стефан быстро выглянул и снова спрятался за стеной. Успел разглядеть падающего незнакомца со стрелой в открытом рту, зарезанного охранника из людей Фокса и еще парочку темных фигур в дальнем конце коридора. Перевел взгляд на убитого им пришельца.

— Негр? — шепотом уточнил Гринь.

Страж отрицательно крутнул головой. У его ног лежал белокожий мужчина с татуировкой креста, заключенного в круг на лбу. Да и снаряжен он был не так, как местные боевики: черно-серый комбинезон с капюшоном, разгрузочный жилет с пластиковыми креплениями, на одном из которых держался короткоствольный игольник.

— Осознавший.

Кем еще мог быть пришелец, если имел древнее оружие, был белокож, а напал ровно через сутки после пропажи ушедшего на встречу с осознавшими Оливером.

Наставитель пропал, будто в воду канул. Через несколько часов после его ухода Стефан прошел весь путь по оставленным им «хлебным крошкам». Добрался до квартиры пожилого негра, бывшего связным обструкторов, добился от него желания говорить, но узнал лишь об ангаре для встреч, а там след уже обрывался.

Страж понимал, что его старый напарник — опытный воин, проживающий уже третью по счету жизнь. Даже попав в плен, он сможет о себе позаботиться. Понимал, но все равно переживал. Не мог отделаться от мысли, что тело его друга и наставника уже плавает за бортом станции в ледяной мгле безвоздушного пространства.

Он обследовал все помещения, ища следы Оливера, и спустя пару часов обнаружил под потолком нишу, в которой находился примитивный ручной подъемник. За ним он нашел несколько связанных между собой комнат, в одной из которых увидел клочок одежды, принадлежавшей наставителю. Должно быть, тот специально оставил его для Стефана, понимая, что рано или поздно товарищ отправится на поиски.