Анастасия Парфёнова - Город и ветер
Этот шторм был безумием. Мощью. Стихией. Яростным слиянием воды и ветра.
Нечего было даже пытаться взять этот шторм под контроль.
Но Тэйон и не пытался. Он просто… стал штормом.
Свобода.
…летящий с воем ураганный ветер…
Свобода.
…бурлящее горбатыми волнами море…
Свобода.
…разрывающий чёрные тучи дождь…
Маг был ветром, потому что был ветром всегда. Маг был морем, потому что в его пальцах жило причудливое ожерелье, наполненное силой самого океана. Маг был тучами и был дождём, и молниями, и громом. Просто потому, что был.
Он не был властен над стихией.
Он был властен над собой.
Щелчком установился контакт с восемью источниками, разбросанными по восьми пределам. Обжигающим потоком хлынула энергия, покидая кипящие тучи, устремляясь к ожидающим её восьми сосудам.
И после трёх суток беспросветной ночи наступило утро.
Волны взмыли в последний раз и разгладились, оставляя лишь ровную, безмятежную морскую гладь. Тучи из клубящихся исчадий тьмы стали дымчато-белыми миражами и исчезли, открывая наливающееся нежной розоватой голубизной рассветное небо. Воздух, только что хлеставший по скалам плетями ураганов, мягко коснулся запрокинутого лица человека, принеся с собой солёный запах утренней свежести.
Маг захлебнулся кровью, закашлялся, привалившись к подлокотнику кресла. Ощутил холодные, затянутые в доспехи руки, пытающиеся его поддержать.
Сунул ей в ладони ожерелье, пробормотав что-то вроде «благодарю» и вновь зашедшись в приступе кашля.
Зрение прояснилось, когда он лежал на спине, лопатками ощущая холодные камни. Бледное, расцвеченное зарёй небо заслонило хмурое лицо и непроницаемую бездну глаз.
— …дурак!
Он мерзко улыбнулся и потерял сознание.
…на крыше башни погоды молодой адепт воздуха без сил рухнул на камни.
…паутина дрогнула, и Ноэханна ди Таэа медленно открыла глаза.
…величественно покачивались стройные ряды взявшихся неизвестно откуда боевых кораблей. Расчётные команды уже взяли под прицел бастионы и пристань, а со шлюпок уже высыпала первая волна десанта.
В великий город Лаэссэ пришёл новый день.
Глава 6
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same…
—
Если…
…ты сможешь встретиться с триумфом и крушением
Приветствуя их равно равнодушно
В судьбе своей…
Пробуждение после величайшего триумфа в его карьере было… м-мм….
Маги называли это «откатом» или «последействием магических энергий».
Все остальные — похмельем.
Зверским.
Тэйон по-настоящему напивался только один раз в жизни. Было это в далёкой-далёкой молодости, когда юный лэрд впервые прибыл в столицу горного царства и, разумеется, не мог не удрать из-под чуткого надзора старших и не посетить инкогнито «самую настоящую» таверну.
Воспоминания о том вечере у него остались весьма смутные, хотя Тэйон ещё не один раз краснел, встречая над стояками во всех питейных заведениях Халиссы надпись: «Хозяину ветров не наливаем». Благо пробуждение под развалинами злосчастной таверны, разнесённой налетевшим на неё из ниоткуда тайфуном, врезалось в память более чем отчётливо.
И сейчас ощущения казались подозрительно схожими.
Спальня была погружена в блаженный полумрак, но даже слабого мерцания едва тлеющего светильника хватило, чтобы заставить мага зажмуриться, оберегая глаза. Голова нет, «раскалывалась» — слишком слабое слово для описания этого неповторимого ощущения.
Победа. Вершина. Триумф.
Угу.
Так точно.
— Чтоб я ещё раз… Чтоб ещё хоть один проклятый стилями раз… — простонал магистр Алория.
На придвинутом к краю кровати табурете стоял стакан с водой и свёрнутый из вощёной бумаги пакетик с каким-то порошком. Подтягиваясь на руках, добрался до вожделенного лекарства, растворил, выпил. Откинулся на подушки, желая лишь одного: умереть.
Постепенно, по мере того как целебная взвесь начала действовать, к нему стала возвращаться способность анализировать ситуацию.
Прежде всего маг попытался собрать факты. Первое: над ним явно поработал мастер Ри, и поработал серьёзно. Без спешного и кардинального вмешательства целителя самого высокого класса последствия такого растворения в стихии были бы куда опаснее просто головной боли. Даже если в данный момент ему казалось, что ничего хуже быть уже не может.
Второе: он раздет, вымыт и уложен в постель в своей собственной спальне. Сделать всё это могла только Таш, никто другой не посмел бы сюда войти. Значит, после того, как он потерял сознание, госпожа д’Алория как-то нашла способ не только принести (употребление этого глагола, даже мысленно, заставило его поморщиться) мужа домой, но и выкроила время, чтобы позаботиться о нём. Косвенно это также свидетельствовало о том, что самочувствие самой госпожи д’Алория находится в пределах нормы. Сумасшедшая ночь прошла для неё сравнительно безболезненно. Третье: он всё ещё жив, а особняк Алория не разрушен до основания. Что, опять-таки косвенно, говорило о том, что политическая ситуация в городе если не стабилизировалась, то по крайней мере находится в состоянии шаткого равновесия.
Из всего вышеперечисленного можно было сделать следующий вывод: похоже, у них получилось.
Магистр воздуха лениво обдумал возможность того, что он не только вызвал, а затем и укротил величайший шторм в истории Лаэссэ, но и умудрился попутно захватить власть в великом городе. То есть помог Таш и Шаэтанне получить власть, которой, по закону, они были наделены изначально… Тэйон отбросил эти мысли как не имеющие особого значения.
Тэйон осторожно, стараясь не шевелить лишний раз головой, запустил руку под подушку, нащупал кинжал. Ощущение идеально слившегося с линиями ладони изгиба рукояти оказало привычное успокаивающее действие. Настолько успокаивающее, что уже через минуту магистр Алория, вопреки здравому смыслу и даже зная, что ничем хорошим это не кончится, попытался коснуться пролетавшего за стеной воздушного потока.
Новый приступ боли швырнул его на подушки, погасил окружающий мир острым, ранящим водоворотом битого стекла. Когда Тэйон пришёл в себя достаточно, чтобы начать осознавать собственную личность, он лежал на скомканных простынях, обхватив голову руками.
«Никакой высшей магии на ближайшие несколько дней, — сделал очевидный вывод магистр воздуха. — И не высшей тоже», — поправил он себя, ощущая, как перекатываются внутри черепа резкие стеклянные осколки.
Всё-таки вчерашний «подвиг» был по сути своей неумным пьяным демаршем. Магистр Алория мрачно подумал, что в более адекватном состоянии ни за что не решился бы на подобный идиотизм. Даже не потому, что шансы пережить столь опрометчивую выходку были удручающе низкими, а потому, что именно сейчас он никак не мог позволить себе бездействие. Ситуация в городе, что бы там ни делали приведённые Таш войска, далека от стабильности и…
Что-то отвлекло его от сосредоточенного обдумывания созданной собственной неосторожностью угрозы. Позабыв даже о боли, магистр Алория поднял голову, пытаясь понять… Вот оно. Звук. Как будто разбили что-то хрупкое.
И звук этот донёсся из его личного кабинета.
Недоумевая, зачем Таш понадобилось громить коллекцию древнекейлонгского фарфора, мастер воздуха осторожно сел на кровати. Опутывающие комнату заклинания были специально созданы так, чтобы повиноваться хозяину, пусть он и находится не в лучшей форме, поэтому несколько произнесённых хриплым шёпотом слов заставили одежду выпорхнуть из шкафа и упасть прямо в руки магистру.
Процедуру одевания Тэйон ненавидел, даже когда его разум бывал гораздо лучше, чем сейчас. Ничто так не напоминало о неполноценности, как неспособность самому поднять ногу и сунуть её в штанину. Тем не менее практика двух десятилетий не прошла даром: вскоре магистр Алория, уже полностью одетый, ухватился за специально для этого натянутый через всю комнату энергетический шнур, подтянулся на руках и усадил своё тело в кресло. Головная боль притупилась до почти терпимого уровня, но перед глазами всё ещё расплывались тёмные круги. Однако странное шуршание, раздающееся из-за двери, вызывало слишком острое замешательство, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
О том, чтобы управлять креслом мысленно, не могло быть и речи. Тэйон опустил руку на подлокотник, коснулся гладкого, врезанного в деревянную поверхность камня, активируя ручной контроль. Повёл указательным пальцем вправо, заставляя кресло мягко скользнуть в ту же сторону, потратил несколько секунд на то, чтобы плеснуть в лицо ледяной водой и прополоскать рот. И лишь после этого направил кресло к двери, намереваясь выяснить, что его уважаемая лэри забыла в кабинете мужа.
