Павел Комарницкий - День ангела
"Вот они, "зеленые", в их натуральном виде. Это перехват какойто их служебной телепередачи. А может, и не служебной я не сотрудник службы внешней безопасности, особо не интересовалась. Что видела, то и показала"
Я понимаюощущаю: это Ирочкины впечатления от учебного фильма, и это ей неприятно.
"Когда сэнсэи уже работали у нас на планете, "зеленые" еще толькотолько начали осваивать космос, и они еще не были конченными закон ЭлуЛао только начал работать, и в ту эпоху у "зеленых" еще сохранялось некое подобие семьи, правда, более смахивающей на гарем. С гаремовто у них все и началось, Рома. Когда тугая петля необузданного технического прогресса, раскрученная ими, захлестнула общество, стало не до гаремных утех. А про любовь они к тому времени прочно забыли какая может быть любовь, когда у тебя полный загон безропотных овец? Ну и вот. Гаремы стали непозволительной роскошью для абсолютного большинства, и даже те немногие, что могли позволить себе такую роскошь, сильно проигрывали конкурентам, не тратившим время на сексуальные утехи. Секс стал явным тормозом прогресса, помехой для бизнеса. Значит, долой секс! Кто не успел осознать, оказался на… да, на помойке. Правильно сказала? А новых членов общества стали получать сперва путем искусственного оплодотворения самок да, уже не женщин разумного вида, уже просто самок, сосудов для вынашивания потомства. А позже изобрели способ искусственного выращивания в инкубаторах, и самки стали не нужны. Их и не стало. Теперь все "зеленые" это просто биороботы. Вот до каких высот прогресса может дойти ничем не сдерживаемый холодный, могучий и бесстрастный разум!"
Я уже дрожал. И это грозит нам?
"И это грозит вам, Рома, вполне реально. Закон ЭлуЛао работает, и никто не доказал… Вспомни, сколько у вас брошенных детей в этих ваших жутких интернатах!"
Яркая вспышка! Я открываю глаза, в которых еще плавают цветные пятна. Передо мной маячит усталое, блестящее от пота лицо моей Ирочки.
- Все, Рома. Я устала, я тебе не видеоплеер. Хочешь подробностей смотри фильмы, я вызову. Там есть все и про Эпоху Немеряной Жадности, и про Эпоху Ложных Пророков мы прошли и через это. Но я есть хочу вообщето. Обед сегодня делаешь ты, ладно?
Но я молчу. Перевариваю увиденное и услышанное.
Мир, в котором нет даже такого слова "любовь". Какоето время в нем еще сохраняется секс, все более и более животный и грязный, а потом исчезает и он, как пережиток дикости. И по улицам жутких городов бессмысленного мира целеустремленно катят толпы никому не нужных членов никому не нужного общества, по своим никому не нужным делам. Мир ходячих трупов, не желающих признавать свою смерть.
Я чувствую, как меня нежно обнимают руки моей Ирочки. Я судорожно прижимаю ее к себе.
- Ты испугался?
- Да мой голос сел я испугался. Разве можно не испугаться такого?
Она целует меня, крепко, долго, разрушая мой страх.
- Пока здесь есть такие, как ты, этому не бывать.
Я встряхиваюсь. Нет, мы еще повоюем!
- Ира, Ир… Можно еще вопрос? Что с ними стало?
- С кем, с сэнсэями? А что с ними может статься? У них здоровое, устоявшееся общество, и упадок им пока не грозит. Только миссии их у нас давно закрыты, за ненадобностью. Мы теперь сами с усами правильно сказала? Мы теперь вам помогаем, вот. А с ними ведем научный и культурный обмен, взаимовыгодный и обоюдоприятный, между прочим. Я какнибудь дам тебе посмотреть произведения их авторов. Какая глубина мысли, и какая глубина чувств! Знаешь, когда я читала, порой чувствовала себя древней пожирательницей диких орехов и насекомых.
Она вдруг вскакивает.
- Не заговаривай мне зубы! Ты будешь готовить обед или нет? Между прочим, утренний уговор остается в силе…
…
Нет, сегодня я не взял машину. Я просто вышел на час раньше, это полезно, чтобы собраться с мыслями.
Я шагаю по весенней Москве, щурясь от яркого солнца, вдыхая полной грудью. Сердце мое поет. Пора бы уже привыкнуть, что оно поет. Да, с того самого момента, как она вошла в мой старый курятник… Нет, раньше. С того момента, как она сказала: "Вот клыков нету. Ты расстроен?" "Ужасно…". И мы валимся от хохота, в самый первый раз.
А может быть, еще раньше?
"Но тыто веришь, что я найду гнездо кукушки?"
Я чувствую, как настроение мое резко портится. Нет, это была не просто красивая фраза. Я дурачок, я и сейчас еще изрядный дурачок, но общение с Ирочкой идет мне на пользу, и я постепенно начинаю понимать… Да, только сейчас начинаю понимать всю непомерную тяжесть груза, который пытаются поднять вот эти хрупкие крылатые создания. "Горсть их на Земле, и такую ношу тянут…"
Жуткие города на планете, утратившей само понятие "любовь". Бессмысленные толпы, спешащие по своим бессмысленным делам, которые они полагают нужными и важными. Не какието там "маленькие зеленые человечки" люди Земли, превращенные уродливо однобоким, форсированным техническим прогрессом в биороботов, умершие заживо, и даже не понявшие того, что случилось. Благополучие вместо счастья. Полезные члены общества вместо настоящих людей.
Как там закон ЭлуЛао? Когда не нужны дети. Когда заполняются интернаты, когда нормальные счастливые семьи становятся все большей редкостью. Ну уж х…й вам!
У нас есть оружие. Цепная реакция добра, когда один хороший человек помогает другому, делится с ним теплом своей души. Нет, это совсем не то же самое, что принцип выгодного бизнеса: "Ты мне я тебе". Если у тебя есть товар, и у меня есть товар, мы можем обменяться, и тогда у тебя будет мой товар, а у меня твой. Если же у меня есть мысль, и у тебя есть мысль, мы можем обменяться и у каждого из нас будет по две мысли. Идеи. Мечты. Все очень просто.
До сих пор я только и делал, что прикрывал, отвлекал, выводил изпод удара. Спасал и сохранял, не позволяя оборвать цепочки цепной реакции добра. Теперь я должен буду попробовать сам запускать эту реакцию в душах людей. А вот и место, где я должен буду это делать. Художественная школа.
Конечно, я верю папе Уэфу. Раз он сказал, я справлюсь я справлюсь. И всетаки…
Я нащупываю маленький серебряный крестик на цепочке. Специально надетый сегодня. Конечно, я не так глуп, чтобы полагать, что сам Создатель Вселенной бросит все свои дела, чтобы заняться устройством дел моих. И всетаки…
Господи, помоги!
…
- Познакомьтесь, ваш новый учитель. Роман Романович Белясов.
Директор настроен благодушно. И кажется, класс тоже. Я чувствую общий эмоциональный фон в нем нет злобы, а это главное. Насчет мыслей пока погодим, читать не будем. Глаза подростков, обычно такие недоверчивые и едкопридирчивые, блестят любопытством. Ну да, я же забыл, это не обычные дети это одаренные, духовно продвинутые дети. Большинство, разумеется, девочки, но есть и мальчики. Будущие художники. Вполне возможно, что и будущие поэты. Будущее этой страны.
- Здравствуйте. Ну что, давайте знакомиться…
Вот так, ребята. Мы поработаем над тем, чтобы цепная реакция добра пошла. Вместе поработаем.
…
Уф, ну и денек!
Я иду домой, и меня даже слегка пошатывает, будто я вручную, в одиночку разгрузил целый железножорожный вагон. Такси взять, что ли?
Точно! Вот сейчас, в эту самую минуту моя Ирочка должна выйти из школы, она сегодня там задерживается, занимается с ребятами танцами, она же теперь ведет танцкласс, помимо обычных уроков со своими первоклашками. Она у меня такая жадная и до работы, и до развлечений. И до дивана… Жадная до жизни. Но особенно до людей. Рядом с ней я иногда чувствую себя неким ископаемым мамонтом, неторопливо и размеренно жующим свою жвачку.
Я улыбаюсь, жмурясь на заходящее солнце. Всего ничего она в этом мире, и уже многим невозможно представить его иным, без нее. Ребятишки ее класса бегают за ней, как цыплята, и не хотят уходить из школы домой. Родители их боготворят новую учительницу, Ирину Ульриховну, что весьма необычно в наше время, когда принято считать учителя чемто вроде сантехника из ЖЭКа. Директор школы чуть не кланяется, безоговорочно исполняя все ее просьбы. Даже надутые спесью инспектора местного РОНО никогда не перечат Ирочке. Я не знаю, как ей это удается. Личное обаяние? Разумеется. Гипноз? Вполне возможно. Да мало ли профессиональных приемов у старателя человеческих душ!
Она целыми днями работает, как и положено старателю, не боясь труда, душевного холода и человечьей грязи. Никакая грязь к ней не пристает. И как она радуется, откопав в мути нашей жизни очередную светлую душу как будто алмаз нашла, в самом деле!
Решено. Я встречу ее возле ее гимназии, и мы вместе будем гулять до самой ночи по улицам вечерней Москвы, невыразимо прекрасным в час заката, в погожий майский вечер, когда золото уходящей зари сияет на полнеба, а внизу, на улицах уже сгущаются синие сумерки, и огоньки вспыхивают в окнах один за другим.
А вот и "рекс", тормозит, видя мою протянутую руку. Поехали, шеф!
