Владимир Корн - Энстадская бездна
Странный бзик у человека, хотя чем человек талантливее, тем их больше. И чего, спрашивается, стесняться такого невинного увлечения? Тем более, имея предка, чьи картины в немалом количестве висят на стенах герцогского дворца. Правда, сам герцог больше молоденькими фрейлинами жены увлекается, чем каким-либо искусством.
— Сорингер, это юноша, Эдвар, мне очень дорог. — Затем, помедлив мгновенье, добавил. — Понимаете, он мой единственный сын, — взглянув на меня, как мне показалось, со значением.
Вот оно что! Кристофер Жануавье слишком значимая в местных масштабах фигура, чтобы не знать, что у него четыре дочери. И это значит, Эдвар — его ребенок на стороне, о чем, в силу своего положения, он не желает распространяться широко.
— Есть, есть у меня собственные корабли, Сорингер. Вот только приказать ни одному из них отправиться на остров я не могу, настолько рискованное дело, а на уговоры они не поддались.
'Наверное, мне стоит стать более циничным, — думал я. — Самое время поторговаться о цене: и выбора у него нет, и сын его где-то там, на острове Неистовых ветров, о чьей судьбе ему ничего не известно. Понимаю, но не могу'.
* * *
— Вы уж извините, Рианель, что я принял решение отправиться на остров, ни с кем не советуясь, и никого не ставя в известность.
Мы возвращались на корабль, дамы шли впереди нас, и потому разговор наш слышать не могли.
— Знаете, Люкануэль, мне еще ни разу не пришлось пожалеть о том, что я попал на 'Небесный странник', - внезапно улыбнулся навигатор.
— Женщин оставим здесь, в Банглу.
— Да, да, конечно, — кивнул Брендос, по-прежнему улыбаясь.
— Кроме того, если все сложится удачно, господин Жануавье выплатит нам приличную сумму золотом.
— Деньги никогда лишними не бывают, — услышал я от навигатора.
Разбери меня прах всех небесных парителей, покоящихся сейчас на земле. Судя по Брендосу, создается такое впечатление, как будто я оправдываюсь в том, в чем оправдываться совершенно нет нужды.
Говорить о том, что отказался от аванса, я не стал, хотя Жануавье предлагал мне его настойчиво. К чему? Если все пройдет гладко, мы получим всю сумму.
Ну а если что-то случится, на небесах деньги нам не понадобятся.
И тут мне в голову пришла следующая мысль, я даже замедлил шаг:
'Ну а почему бы мне не взять его, этот самый аванс золотом? Совсем не обязательно делить его сейчас, можно и потом, вместе с основной платой. Ну а в том случае, если вернуться нам не судьба, Николь могла бы распорядиться этими деньгами по своему усмотрению. Жануавье назад его не потребует, да и откуда ему знать, что золото осталось здесь, в Банглу? Ведь оставляю же я Николь корабельную кассу, на тот самый случай? Может быть, ввернуться пока еще не поздно?'
Возвращаться я не стал. Не очень красиво получается: как будто беру аванс под возможную смерть команды 'Небесного странника'.
* * *
— Нет, Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика, вы останетесь здесь.
Голос мой звучал холодно и решительно, надеюсь, выражение лица полностью ему соответствовало.
— Люк, а ты не боишься в таком случае меня потерять? — Николь взглянула на меня по-особенному.
'Это она у паурянок подглядела, — решил я. — Те всегда на проходящих мимо мужчин смотрят именно так: зазывно, многообещающе, но в тоже время с холодным цинизмом. Никогда прежде такого взгляда видеть мне у нее не приходилось'.
— Пусть даже так. Пусть ты найдешь свое счастье в объятьях другого мужчины. Но, по крайней мере, ты останешься жива, а это для меня главное.
Николь сразу поникла.
— Люк, ну очень прошу тебя: возьми меня с собой. Очень. Поверь, для меня это так важно.
— Чего уж проще: не надо меня упрашивать, просто воздействуй, как ты умеешь, — пожал я плечами.
Беспроигрышный вариант: она никогда не пойдет на это, как не шла раньше. И именно потому Николь не знает, что не действует на меня ее дар — дар манипулировать людьми с помощью мысли.
На миг в душе шевельнулось беспокойство — ну а вдруг? Вдруг она все же решится? И тогда выяснится то, что я от нее скрываю. Скрываю, сам не знаю почему, хотя иногда так и подмывает сказать: 'Знаешь, Николь, а я ведь не такой как все. Так что все вы, камелиты и камелитки, ничего поделать со мной не сможете, абсолютно ничего. Нет, заставить можно абсолютно любого человека: силой, угрозой, лаской или деньгами, но так, как умеете только вы, не получится'. И все же каждый раз я мог себя перебороть, хотя и сам не пойму, для чего именно.
Нет, она никогда не пойдет на это, слишком Николь порядочна. Порядочна даже по отношению к совершенно незнакомым и неприятным ей людям, и только в случае грозящей ей опасности может использовать свой дар, чтобы спасти жизнь или честь.
Оторвавшись от созерцания вида Банглу через иллюминатор капитанской каюты 'Небесного странника', я снова посмотрел на девушку.
Теперь она выглядела несчастной и на этот раз не играла. Снова полные слез глаза, дрожащие губы… Как тогда, на песчаном пляже поселка охотников за жемчугов Готинг, острова Амарантовый. Так хотелось обнять ее, приласкать, утешить. И все же я сдержался, потому что, боюсь, тогда мне будет трудно настоять на своем решении.
— Мирра с Ниалой останутся вместе. И скучно тебе не будет, а заодно и присмотришь за ними обеими. Брендос только на вид такой хладнокровный, на самом деле он ужасный ревнивец, — попытался пошутить я. — Ну а в том случае, если с Ниалой будешь находиться ты, у него даже никаких сомнений не возникнет. Я уже снял для вас домик почти в центре, миленький такой и уютный. С садиком и патио. С него, кстати, отлично видно посадочное поле. И даже подходы к нему с запада, так что 'Небесный странник' вы увидите задолго до того, как он опустится на землю. Только давай договоримся сразу: мужчин в дом не водить. Лучше уж вы сами к ним в гости, меньше разговоров будет.
Шутки у меня на этот раз почему-то получались не совсем удачные.
— Хорошо, Люк, как скажешь, — кивнула мне Николь.
— Хочешь, вместе с вами останется Аделард, он вас никому в обиду не даст?
Без Ларда обойтись будет трудно, в иных ситуациях он незаменим, но так мне будет спокойней. Хотя, с другой стороны, если Николь захочет применить свой дар, то легко справится с тремя такими, как он.
— Не надо, Люк, он нужен тебе больше, за меня волноваться не стоит.
Я прикусил губу, чтобы удержать себя в руках. Знала бы она, как мне не хочется расставаться, но полет предстоит слишком опасный. Настолько опасный, что у меня даже мысли не возникло взять Николь с собой.
* * *
— Правда, здесь очень мило? Ты только посмотри, какой красивый открывается вид из этого окна!
— Да, Люк, очень красивый, — безучастно ответила Николь.
'Ну что же она так убивается? — недоумевал я. — Предчувствие плохое? Так давно бы уже о нем сказала. Не такая уж и долгая разлука нам предстоит: две недели, возможно три. Не тот срок, чтобы вести и выглядеть так, как она. Что-то другое? Но что именно?'
А домик действительно мне очень нравился. Когда-нибудь у нас с Николь будет такой же. Ну а если мои планы воплотятся в жизнь, то и целый особняк, в два, а то и во все три этажа.
* * *
— Гвен, держи на оконечность мыса.
— Есть, капитан!
'Мне бы столько бодрости и энтузиазма, сколько слышится у него в голосе, — подумал я. — Наверное, все из-за того, что ни он, ни остальные, кроме, конечно же, навигатора Брендоса, не осознают всю степень риска нашей авантюры. Тут ведь мне не поможет и мой дар видеть ветер, и чудесный привод Аднера. Потому что видеть ловушки я не могу, а л'хассы, если мы попадем в одну из них, перестанут работать точно также, как это произошло бы на любом другом самом обычном корабле.
— Дойдём до оконечности, возьмем строго на север.
'И начнется', - тоскливо подумал я.
— Есть, капитан! От оконечности повернем строго на север!
Природу ловушек объяснить не смог еще никто. Летит себе корабль по небу, и вдруг л'хассы теряют свою волшебную силу держать его в воздухе, и как результат: падение корабля на землю со всеми последствиями. А они всегда одни и те же: корабль вдребезги, команда погибла. Аднер как-то высказал свое, на мой взгляд, не самое глупое предположение: ловушки созданы Древними и созданы они как раз для уничтожения летучих кораблей. То, что у Древних такие корабли были, сам видел, на Гаруде, правда, потрогать его мне не удалось. А теперь уже и никому не удастся: он покоится на дне моря Мертвых, а сверху над ним то, что осталось от самого острова.
Гипотеза Аднера вполне логична, и единственный вопрос заключается в том: почему ловушки действуют до сих пор, хотя прошли тысячелетия? С другой стороны, не все они одинаково сильны. Некоторым из них уже не хватает мощи сверзить корабль с небес, и только по его странному поведению можно понять: на земле находится ловушка. Именно на земле, потому что ни разу не было обнаружено ловушек, которые бы скрывались под водой.
