Владимир Пекальчук - Долина смертных теней (СИ)
И главное… восемьдесят с лишним долгих гребаных лет люди живут за Пределом, и даже не знают, что весь остальной мир по-прежнему населён людьми. Как вообще такое возможно?! Ведь прав Пустынник, почему нет хотя бы радиосвязи? Макс хорошо знал: ещё десять лет назад предпринимались попытки установить автономные ретрансляторы в Москве или на подступах к ней. Погибли сотни человек, потеряно оборудование, в муках собираемое по крупицам спецами из университета. Множество сталкеров тащили из руин заводов и фабрик металлолом и остатки приборов — и всё это ради того, чтобы работа продолжалась, чтобы ретрансляторы продолжали посылать за Москву, в Европу, один-единственный отчаянный вопль: есть кто живой?! Ответьте! Приём!
Так в чем же загвоздка? Железноголовые не слышат? Или просто не хотят ответить? Третьего не дано… или всё-таки дано?!
Догадка казалась дикой, но всё же возможной: что, если руководство университета, а может быть, и далёкой Метрополии знает о том, что за Пределом живут люди?!
Наёмник привычно взглянул по сторонам, убеждаясь, что к стоянке никто не подкрадывается, и задумался. Стоит только лишь предположить, что эта догадка верна, как вся ситуация приобретает совсем иную окраску. Зачем втюхивать смертникам вроде него бред о последнем шансе человечества и посылать к черту на кулички за «чистильщиком», если и так известно, что выживание за Пределом — не сказка, а реальность? Зачем вообще нужен этот вирус, если алчущих попросту нет?!
Макс вздохнул: как для пушечного мяса, он думает слишком много, но тут уж ничего не поделать. Пока не умер отец, будущий наёмник жил в небольшом поселке, который, по сути, являлся просто перевалочным пунктом сталкеров, и был там единственным ребёнком. Друзьями Макса стали книги, которых он прочёл великое множество, от детских сказок до энциклопедических словарей и художественной литературы. Часто в своих мечтах маленький Максимка видел себя героем, спасителем человечества, истребителем алчущих.
Мечты бы так и остались мечтами, но однажды пришло известие о том, что старший брат Ярослав, сын отца от первой жены, превратился в алчущего. До последнего мига он, охранник в одном из соседних поселений, скрывал, что заражен, и когда безжалостный вирус взял верх над человеческим разумом, перегрыз горло своему напарнику в карауле и сбежал в ледяную пустыню. Вот тогда Макс и принял окончательное решение о том, что его судьба будет связана с оружием. А жизнь внесла свои коррективы, и основными врагами его оказались не алчущие, а люди. Несостоявшийся паладин и защитник человечества стал обычным наёмником.
Хитрая штука судьба. Хитрая и коварная. Вот и сейчас, казалось бы, настал час для того, чтобы хотя б перед смертью воплотить в реальность свою мечту и умереть, как герой, в битве за будущее человечества. Но всего пара штрихов кистью в руке судьбы-злодейки — и картина начинает вырисовываться совсем иная, куда менее понятная и ничуть не героическая. Всё человечество оказалось просто кучкой изгоев, а герой теперь не герой а не пойми кто, дурак, вслепую пляшущий под чужую дудку.
Максу очень захотелось взять за гениталии Слепнева и выбить из него правду… если, конечно, он её знает. А тут ещё сукин сын Пустынник, теперь уже прямо, без увиливаний заявивший, что знает много, но не считает нужным сказать. Хотя, ясен пень, дело не в самом сталкере, а в тонких невидимых нитях, привязанных к его рукам, ногам и мозгам, и коварной, беспринципной суке, дёргающей за эти ниточки. Это ведь именно она не считает нужным делиться важнейшей информацией. А он, Максим Светлов, идиот, последний идиот, соображающий спинным мозгом вместо головного: стоило сегодня чуть-чуть «замешкаться» и «не успеть» выбить из руки дикаря нож — и всё, жизнь Рыси могла бы закончиться, почти ко всеобщей радости. Хотя… кто знает, как бы повёл себя Пустынник, лишившись своей ненаглядной бандитки? Психи ведь непредсказуемы.
Наёмник вздохнул. Конечно, уговаривая сталкера отправиться в путь, он был готов к тому, что Ольга окажется на полшага впереди: первый ход будет за ней, но и сам Макс будет ожидать этого хода. А теперь, признался он себе, оказалось, что коварная дрянь обставила его не на полшага, а на целый корпус, по сути единолично владея информацией, содержащейся в голове недоумка Пустынника.
Ну и сам сталкер тоже хорош, жеребец темный! И вроде интеллект — дай бог каждому, а вот банального ума нету. Придумать красивое и логичное оправдание обычной бандитке — это запросто, а понять, что эта самая бандитка превратила тебя в свою пешку, в раба, фактически — ни в какую.
И ведь полбеды ещё, если человек не видит дальше своего носа. Куда хуже, если он ещё и не хочет видеть. Можно поставить весь груз патронов, оставшихся на вездеходе, против стреляной гильзы, что попытка открыть Пустыннику глаза не то что ничего не даст, а даже настроит его враждебно. Воистину, верный раб учится любить свою плеть.
Макс печально покачал головой. Ситуация сложилась на редкость удручающая. Он ожидал отчаянной, но вместе с тем простой схватки не на жизнь, а на смерть. Вот ты, вот твой автомат, вот твои враги. Ничего сложного, просто умри с максимальной пользой. А на деле получилось совсем иначе. Всего одна короткая стычка после долгого, но лёгкого пути, дальше всё наперекосяк.
Он тяжело вздохнул. Как там Кира? Наверняка выискивает себе жениха, чтоб повлиятельней да подобрее к Линде, ведь именно это она и сказала Максу во время их последней встречи.
— Значит, ты всё же решил сунуть голову в пасть тварям? — спросила она тогда, бегло взглянув на копию контракта, полученную от Макса.
— Мне казалось, я давно это тебе сказал, — с лёгкой обидой произнёс Шрайк.
— Извини. Просто мне не очень везло в жизни на стоящих мужчин. А сейчас, когда наконец вытащила счастливую карту, уже выигрыш не получить… Нету времени ни у тебя, ни у меня.
Они стояли в полутёмном коридоре между кабаком и бараками для приезжих, Макс не видел её лица, но ему казалось, что Кира с трудом сдерживает слёзы. Профессиональный цинизм не позволил наёмнику подумать, будто она сожалеет о них двоих, обо всём том, что у них не сложилось, хотя могло бы… могло бы, не сжигай их заживо кошмарный вирус. И теперь у Киры всего два месяца, чтобы хоть как-то устроить будущее дочки, а ему, Максу, отпущено ещё меньше. Старуха с косой уже внесла его имя в свой список важных дел на ближайшее будущее, но он не сдастся. Любой ценой вычеркнет имя Киры из этого списка, двум смертям всё равно не бывать, а больше терять особо нечего.
Наёмник снова вздохнул. Глотнуть бы спирта капельку, для бодрости, да вот странный недуг снова его скрутит в бараний рог, стоит лишь пригубить ставший запретным напиток.
Глава 10. Чужая земля
— По сторонам посматривайте, нам только не хватало второй раз в засаду угодить, — сказал Игорь, пыхтя под своим увесистым рюкзаком.
Ольга сверлила его спину мрачным взглядом: уж кому-кому, а этому уроду как раз надо не по сторонам глазеть, а через плечо. Она уже решила, что Игорь отправится к праотцам вне очереди, при первой же возможности: одна лишь кощунственная мысль использовать её как заложницу уже более чем веская для этого причина.
Последние полчаса группа двигалась на восток узкими улочками и тёмными дворами, избегая открытых мест. Мёртвый город произвёл на людей неизгладимое впечатление, казалось, он пристально разглядывает пришельцев тысячами пустых глазниц зияющих оконных проёмов и бельмами запыленных стёкол.
Утром этого дня, только проснувшись, Ольга увидела солнце первый раз в жизни, и радовалась, как ребенок, да и не только она. По-сути, привык видеть солнце только Пустынник, он оказался единственным, кого не ободрил ослепительный диск в небе. Незабываемое зрелище, впрочем, не слишком подняло боевой дух отряда: чересчур яркий свет слепил и заставлял глаза слезиться, ухудшая восприятие мира и заставляя людей чувствовать себя подслеповатыми. А вот тем, кто привык к солнцу, будь то люди или алчущие, это только на руку.
— Хоть бы поскорее выйти за город, — Сергей поежился, сказав это.
— У меня тоже мурашки по коже, — признался Ворон, — а вроде не трус.
Идущий впереди всех Пустынник негромко ответил:
— Это потому, что ты чувствуешь себя добычей. Тебе это место кажется ловушкой, отсюда и неудобство.
Ольга молча согласилась с этим высказыванием, попутно ощутив укол зависти: Артур очень хорошо прочувствовал и выразил то, что она, хоть и недоученный, но психолог, силилась понять всё это время.
Неплотные тучи укрыли солнце, принеся существенное облегчение.
— А кем тут ещё себя чувствовать-то? Это не наша земля. Не наши владения. Это вообще не наш мир! Всё равно что попасть на другую планету!
— Так и мерещится, что из мрака окон за нами кто-то наблюдает и выжидает удобного момента для атаки, — поддакнул Сергею Валера, — это угнетает.
