Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

– А… кто это вообще? – спросил я.

– Это Щелкунчик, мой друг и помощник. Он вельхе. Ты же знаешь, кто такие вельхе?

– Более-менее.

– Тогда познакомьтесь, – она лихо защёлкала-зацикала-зацокала что-то, затем выслушала ответ и сказала по-человечески: – Ему очень приятно. Он благодарен тебе за то, что ты меня уберёг.

– Мне тоже… приятно. Так ты умеешь по-вельхски?

– Немного.

– Здорово, уважаю. А почему такое странное имя – Щелкунчик? Больше похоже на кличку.

– Кличка и есть, – подтвердила Эйша. – Но он не обижается. Его настоящее имя нам очень трудно произнести.

Щелкунчик снова защёлкал и затрещал.

– Он говорит, что в спешке и горячке боя забыл транслятор, – перевела Эйша. – Точнее, у него не было возможности его забрать – надо было уносить ноги, иначе его бы убили, так же, как двух его сородичей – слуг и друзей моего дяди Эльгожо и папы. Ох, как жалко… – её голос предательски дрогнул.

– Погоди, – попросил я. – Потом будем плакать. Давай сначала выясним, что Щелкунчик знает и что он видел. Как я понял, он вырвался из резиденции позже нас.

Эйша снова искусно защёлкала-зацокала, вельхе ответил, и так они некоторое время общались, после чего девушка сказала:

– Он мало что знает. Нападающие высадили десант на рубби, но это мы и сами видели. Когда всё началось, он был у себя в норе.

– В норе?

– А ты думал, где они живут? Даже в те времена, когда родиной каравос Раво были преимущественно наши звездолёты, на которых мы рождались, жили и умирали, для вельхе там устраивались специальные помещения. Да и сейчас устраиваются, когда они путешествуют вместе с нами.

– Норы в звездолётах? – засмеялся я.

– Не пойму, что здесь смешного, – нахмурилась она. – Каждый живёт так, как ему подходит и нравится. Это естественно. Разве нет?

– Да, извини, – сказал я. – Разумеется. Просто… Не важно, продолжай.

– Он спал, его разбудили выстрелы и крики. Выскочил и тут же попал под огонь десанта – первые рубби уже сели во дворе. Удалось пробраться в дом, кинулся искать меня, не нашёл. В комнате меня не было. Но след он взял. По всему дому уже шёл бой и, прежде чем он снова выбрался наружу, ему пришлось одного из нападавших убить, а второго ранить. Тяжело. Может быть, потом раненый умер. Ему очень жаль. Он полон скорби и глубокой печали.

– Жаль? – переспросил я. – Он защищал свой дом и своих друзей от врагов. Какая здесь может быть жалость?

– А ты когда-нибудь убивал людей?

– А ты вспомни.

– Верно, прости, пожалуйста. Ну и как это?

– С непривычки колбасит, – признался я. – Но уже легче. Главное, совесть чиста. Если бы я не убил, убил бы он. И не только меня.

– У вельхе к этому особое отношение, – пояснила Эйша. – Не забывай, что вельхе свободны всего каких-то двести с лишним лет, а до этого… В общем, понятно. У них до сих пор табу на убийство каравос Раво. Хотя в прежние времена они постоянно использовались нами в качестве солдат. Но только против других разумных рас.

– Ладно, понял. Он скорбит и всё такое прочее. Скажи, что мы ему сочувствуем. Искренне. Он видел твоих родственников?

– Говорит, что видел. В одном из коридоров на первом этаже. Они были живы, отстреливались, но чем всё кончилось, он не знает. Потому что прорваться к ним на помощь не удалось, как раз при этой попытке и погибли двое его сородичей – вельхе папы и дяди. Ему же удалось остаться в живых, и он кинулся по моему следу. Когда покидал резиденцию, бой уже заканчивался.

– В чью пользу?

– Увы. Он думает, что резиденция захвачена врагом. Даже уверен в этом. Силы были неравны.

Мы помолчали.

– Ясно, – сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Фактически мы не узнали ничего нового. Впрочем, уже то хорошо, что он видел твоих родственников живыми. Кстати, а у прадеда твоего, Бельядо, разве не было друга-вельхе? А то смотрю, у тебя есть, у папы и дяди твоего тоже… были, а…

– Нет, – покачала головой Эйша. – Прадед, он… как бы это сказать… старых понятий, что ли. Для него вельхе были и остаются рабами. Он не может относиться к ним иначе. К сожалению.

– Погоди… Ты же говорила, что вельхе стали свободными двести с лишним лет назад?

– Да, и что?

– Сколько же лет твоему прадеду?

– Сто восемь.

– Ого! – уважительно вырвалось у меня. – Прямо Мафусаил.

– Кто это?

– По легенде, самый старый человек, который жил на Земле, моей планете. Один из праотцев всего человечества.

– Понятно. Нет, сравнение хромает. Прадедушка не такой уж и старый.

– Сколько же вы живёте? – спросил я, неожиданно сообразив, что раньше не задавался этим вопросом. – В среднем?

– Около ста двадцати лет, – буднично ответила она. – Женщины чуть больше мужчин. А вы?

– Меньше, – вздохнул я. – Причём гораздо. И мужчины тоже меньше, чем женщины. Но послушай, даже при его солидном возрасте получается, что он не мог застать рабство вельхе. Откуда же тогда эти его столь э-э… консервативные взгляды?

– Так ведь одно дело отменить рабство официально и совсем другое, когда оно на самом деле перестаёт существовать. Инерция мышления, привычка к подчинению и всё такое прочее. – Эйша села за стол, положила голову на сложенные руки и вздохнула. – Вот так живёшь, живёшь и в одночасье оказываешься без дома. И что делать – непонятно.

Я в очередной раз огляделся, словно ища подсказку, хоть какой-то ответ на незаданный, но, тем не менее, прозвучавший вопрос.

Да. Подземный этаж бывшего оборонительного сооружения, спрятанного в лесных зарослях, при всей своей надёжности на новый дом не тянул. Здесь можно было хорошо спрятаться и пересидеть самое опасное время, что мы и делали, но жить… нет, увольте, жить тут я бы не согласился. Опять же, что называть жизнью в данных конкретных условиях? Смирение или борьбу? Быть, ёжик в тумане, или не быть? Вот уж не думал, что гамлетовский вопрос станет для меня столь актуальным.

Мысли вернулись в то же русло, в котором они текли до появления Щелкунчика.

Всё-таки быть. Это я уже, помнится, решил. И менять решения не собираюсь.

– Скажи, – я сел напротив Эйши и накрыл её руку своей, – клан Ружебо только на Большом Торгуне обитает или где-то ещё?

– Члены клана по всей Системе живут, – ответила она. – И по всему Торгуну тоже. Ты хочешь…

– Нам нужно попытаться найти уцелевших и организовать нечто вроде сопротивления. Возможно, договориться с какими-то другими кланами о союзе. Не знаю пока, на каких условиях, но попробовать это сделать. Попытаться освободить твоих родственников. Любыми способами. Но для этого нужна помощь, сами мы не справимся. А помощь – это люди и деньги. Вот я и спрашиваю. Первое: где мы можем найти преданных людей? И второе: что у нас с деньгами?

В путь мы решили отправляться на следующее утро.

Для начала нужно достичь ближайшего крупного торгового центра, где можно приобрести рубби, и уже на нём осуществлять дальнейшие передвижения. Или, что было бы ещё лучше, воспользоваться транспортной системой Нуль-Т. Как выяснилось, деньги у нас были. Точнее, были они у Эйши. Точной суммы она мне не назвала, но из её слов я понял, что их вполне хватит и на рубби любой, самой навороченной модели, и на многое другое. Наследница богатейшего клана, как-никак.

– Это всё прадед, – пояснила она. – Отец-то меня не особо балует, считает, что рано мне пока ещё крупными суммами распоряжаться. А прадед втихаря от него открыл мне в прошлом году, на мой день рождения, особый счёт. Об этом только он и я знаем. Теперь вот и ты. Предупредил, чтобы я пользовалась им только в самом крайнем случае, чтобы отца не расстраивать. Всё-таки отец есть отец, его слово – закон, а тут прадед вроде как против его воли пошёл. У меня и другой счёт есть, обычный, но там денег немного. Так, на шмотки, еду и прочие мелочи.

– А этот секретный счёт ты уже распечатывала? – как можно небрежнее поинтересовался я.

– Нет, ни разу. Незачем было. Приятно, опять же, осознавать, что в любом случае у тебя есть такая серьёзная заначка. Что бы ни произошло, ты защищён. Ну, в каком-то смысле.

– Надо же, какой мудрый прадед у тебя. Прямо как чувствовал.

– Ещё бы! – гордо заявила Эйша. – И очень меня любит. Так уж вышло, что я единственная его прямая наследница. После отца и дяди, понятно. Но у дяди нет детей.

– Наверное, поэтому и балует.

– Может быть, не знаю. И не так уж он меня и балует. Хотя на позапрошлый день рождения подарил настоящий рубби класса «Межпланетник», – в её голосе зазвучали хвастливые нотки вчерашней девчонки-школьницы. – Красивый! И мощный, как средний космокатер. На нём по всей Системе можно путешествовать – от астероида к астероиду. Представляешь?

– Ещё бы! А на прошлый день рождения, значит, секретный нехилый счёт… – задумчиво протянул я. – Сколько, говоришь, тебе исполнилось в прошлом году?

– Шестнад… ой! Я не говорила тебе, сколько мне исполнилось! Так нечестно!

Надо же – угадал…