Странный Странник - Ксеном. Дилогия (СИ)
Осознав последнюю мысль, машина-убийца оцепенела ещё больше. Но тут же призналась себе, что наступила на те же грабли, позволила привязать себя цепью к кому-то ещё. Причём, это началось уже давно, те отговорки на тему запасной базы были лишь предлогом остаться в компании этого ненормального человека.
И теперь Эйракнид обречена на новое расставание навсегда.
Пока машина-убийца занималась самокопанием, всё закончилось, нити легли куда надо, и стоящая у стены фигура выпустила две струи то ли пара, то ли дыма. И несколько совсем нелитературных слов. Очень знакомым, но гулким, как из ведра, голосом.
— …Карнаж тебя через Желчного! — закончился монолог.
— Ксеном? — ещё не веря своему счастью, спросила охотница.
— Я, — недовольное подтверждение. — Нет, ну, что, я тут самый рыжий, что ли? — он посмотрел на Диму, на Кинкаджу. — Хотя, да, эти двое на людей слабо похожи…
Сказав эту фразу, парень сполз по стене в приступе истерического смеха.
5
Отвергнув помощь окружающих, я с трудом поднялся на ноги после вспышки эмоций и побрёл в свою комнату. Надо было привыкнуть к новому приобретению. В голове звучало «кзвуи…», броню подёргивало, не только я привыкал к обновке, но и обновка ко мне. Карнаж! Ну почему это всё сыпется именно на меня? Симбиот, Ева, гайвер… причём, нутром чую, сломанный. Тот самый, который снился.
От размышлений отвлёк нарочито громкий «клац-клац-клац» шагов Эйракнид по коридору. Обычно она ходила гораздо тише, а если хотела — то даже улучшенный симбиотом слух не мог засечь.
— Забавно выглядишь, — со смешком сказала машина-убийца, убедившись, что я её замечаю. — Сам в броне, а свернулся клубком. Кстати, что это за штуковина?
— Гайвер, — ответил я. — Тот самый, про который я рассказывал.
— Вряд ли, — с сомнением сказала охотница. — Ты рассказывал, что у того шарик с трещиной, а у тебя — нормальный.
— Серьёзно? — я подскочил к окну и посмотрел на своё отражение. Вопреки кошмарам, контрольный элемент был без всяких повреждений. — Вот Желчный, — облегчённый выдох, усиленный биобронёй, заставил стеклопакет задрожать.
— Так и будешь шастать? — или у меня глюки от переживаний, или в голосе Эйракнид прозвучали нотки участия.
Вместо ответа я сильно пожелал, что бы гайвер снялся. Не знаю, как это получилось, но вся броня втянулась в мою шею. Потерев бугорки, я повернулся к замершей охотнице.
— Это действительно ты, — нет, меня определённо слишком сильно ударили затылком о стену, ибо послышались облегчение и радость.
— Ага, — мне осталось только согласиться и спросить, чего там ещё случилось?
— Кинкаджу попросился сюда жить, — ответила Эйракнид.
— Ну, так у нас же Ева комендант по базе, — немного не понял вопроса я, — она и должна решать.
— Она не против, но окончательное решение всё-таки за тобой.
— Значит, ты против? — мне вспомнилась та сцена на парковке.
— Ну, не то, что бы очень…
— А ты скажи, что в случае чего устроишь на него охоту.
— Ксеном, — на меня посмотрели чуть ли не с жалостью, — у него костюм летающий. Вздумаю охотиться — и… — увидев уже мой сочувствующий взгляд, она осеклась.
— Айра, мне кажется, или у тебя мехоформа боевого вертолёта?
— Скрап! А я и забыла, — машина-убийца предвкушающе улыбнулась. — Целых две цели для охоты!
— Три, — поправил я. И хлопнул себя ладонью по груди. — Теперь, когда у меня есть броня…
— Ни за какие коврижки! — заявила Ева, стоило нам рассказать об этой задумке. — Ещё неизвестно, насколько этот гайвер надёжен!
— Так давай проверим! — воскликнул я. — У тебя же внутри целый диагностический комплекс.
— Слушай, откуда в тебе такое стремление к суициду? — прозвучало в моей голове.
— Адреналиновая наркомания, — ответил я, переодеваясь в плагсьют, — симбиот заразил, паразит.
— А, понятно…
Подключение прошло нормально. Я замер, набираясь решимости, а потом скомандовал «Гайвер!».
Через пару минут, когда биоброня прекратила возмущаться таким обхождением, мне оставалось только лежать и тихо радоваться отключенным движениям Евы. Меня колбасило, как таракана под дихлофосом, только что конечностей было меньше, и если с ней было бы то же, от главного цеха остались бы одни развалины.
— Уровень синхронизации упал до сорока процентов, — сообщила защитница и с сочувствием спросила: — Ты как?
— Жить буду, — хмуро отозвался я. — Включай движения и передавай результаты на внешний экран.
Несколько минут я рассматривал человеческий силуэт и пытался понять, что значат красные полосы на груди, поясе и в области рта, и мерцающие зелёным во лбу. Пока не спросил.
— Красные — выведенные из строя, — пояснила Ева. — Зелёные — нуждаются в энергии, синие — готовы к работе.
— Так, — я припомнил фильм и сериал. — Получается, что у меня полетел гипербластер, антиграв и звуковуха, а малый лазер нуждается в какой-то подзарядке. Знать бы ещё, что это значит…
— Пилот! — прервала защитница мои размышления. — Посмотри!
Многократно изуродованный кусок брони на животе расплёлся на множество нитей, которые тянулись друг к другу. Несколько минут завораживающих движений, и участок стал целым, почти как во сне до взрыва. В следующее мгновение нечто взялось за неплотно закрытую челюсть и поставило её на место.
— Целостность брони — сто процентов, — очень неуверенно сказала Ева. И истерично выкрикнула: — Пилот! Что случилось?! Она восстановилась, словно ожила!
Ожила… Живая… Био…
— Гайвер, — мелькнула догадка. — Это он восстановил броню.
— То есть, никуда ремонтировать отдавать не надо? Здорово!
— Читерство! — заявила Эйракнид, слышавшая весь наш диалог. — Мне, значит, нужен ремонт, а…
— Правда? — тут же спросил Кинкаджу, незаметно появившийся в зале.
Машина-убийца моментально оказалась на потолке.
— Нет, — сказала она оттуда. — Это чисто гипотетическая возможность. И вообще, что ты тут делаешь?
Оказалось, что инженер уже нашёл для себя помещение и ждал в главном зале, когда мы осмотрим его и выскажем своё мнение. Но сперва хотел бы узнать, что случилось с доспехами защитницы.
— Получается, что броня гайвера и Евы очень похожа, — заключил мужчина, выслушав наше объяснение. — То есть, обладает теми же свойствами… даже лучше, поскольку может самостоятельно восстанавливаться.
— Да, получается, что охота на моего пилота в гайвере вполне безопасно. — с сожалением сказала защитница. И тут же нашла выход: — Кроме области шеи!
— Скрап! — выругалась Эйракнид.
— А что с ней не так? — спросил я.
— Открытая!
— Карнаж! — только и осталось огорчённо сказать мне. — Ладно, понял. Пока не найду способ защитить слабое место, не буду. Выпускай меня.
Минуты полторы ничего не происходило.
— Не могу, — наконец сказала защитница. — Аппаратура утверждает, что тебя внутри нет.
— Скрап! — с кем поведёшься, от того и наберёшься. — Какого… а, блин! Ну, конечно! — повинуясь моему желанию, гайвер снялся.
— Синхронизация достигла девяносто пяти процентов, — тут же объявила Ева. — Начинаю извлечение.
Хорошенько… избавившись от ЛСЛ, я подождал, пока капсула выползет из головы и выбрался наружу. Как всегда, слегка покачивало, мозги привыкали к телу, само тело привыкало к движению. Вежливо дождавшись, пока я утвержусь на ногах, Кинкаджу увлёк меня во второй корпус завода, где до этого мне бывать не доводилось. Хотя и оно принадлежало нам, акции завода продавались по копеечной цене, думаю, что их владельцы только рады были избавиться. Правда, в нагрузку я получил налогового инспектора, который притащился на место моего проживания — то есть, на завод — в надежде на породистого щенка бульдога в обмен на забывчивость. Но этим, то есть, забывчивостью, занялась Ева, стерев человеку память о всяких там заводах. И получилось: завод официально наш, но никаких налогов и прочего рэкета.
Главный зал второго корпуса был не настолько большой, но в нём сохранилась часть оборудования, которое Кинкаджу уже успел переделать под свои нужды.
— Мило, — оценил я. — Перенесёшь сюда мастерскую?
— Если можно, — вежливо сказал он.
— Конечно. Вот только…
— Сколько крабов?
— Нет, их я буду по прежнему покупать. Меня другое интересует. Ты про проект перемещения между реальностями что-нибудь знаешь?
— Слышал. Но считал его полным бредом.
— А я видел. И что он работает — тоже. В общем, мне нужна помощь в его повторении. Где-нибудь у тебя местечко подберёшь?
— Без проблем, — с искорками заинтересованности в глазах. — А зачем?
