Александр Шакилов - Эпоха зомби
В рубке было просторно и чисто. И главное — ключ торчал в замке зажигания. Это была редкостная удача, даже не верится после всего случившегося. Не мешкая, Гурбан провернул ключ — серебристый, плоский, ничуть не ржавый — и…
И ничего не случилось.
Холодок отчаяния медленно растекся вдоль хребта. Ну же! Пальчиками выжать ключ под девяносто градусов!..
Ничего.
Гурбан бросил взгляд на оленей. Стая уже определилась с новым вожаком, не намного мельче предыдущего. И хоть издалека разобрать было невозможно, Гурбану отчего-то показалось, что рога этого самца окрашены алым — за власть ему пришлось побороться, но теперь он готов вести сородичей на ненавистных людишек.
Кровь на рогах. Кровь… От отчаяния или же ярости Гурбан дернул ключ на себя, чтобы выдрать его из замка и швырнуть в воду. Но ключ не поддался опять! Это было уже слишком. Гурбан попытался выкрутить его из замка против часовой стрелки — сломать к чертовой матери! — и, тяжело дыша, отшатнулся: ключ неожиданно легко провернулся, мотор зарычал, винт вспенил воду, покрытую ряской.
— Детка, осторожно! — Вцепившись в штурвал, Гурбан начал разворачивать катер так, чтобы подвести к причалу корму — только туда можно загрузить технику, без которой за рекой никак.
Не дожидаясь окончания маневра, «черные» кинулись в воду. Эмтэшник свой они бросили на берегу. Гурбан скривился как от кислого: почуяли крысы, что спастись можно только на катере — на суше им гарантирована смерть если не от зомбаков, так от белгородцев.
Фаза тоже кинулся в воду, но лишь потому, что не рискнул идти по причалу — великан полтора центнера весил, а то и больше. Не о себе Фаза думал — о других. В два гребка он подплыл к катеру и вскарабкался на борт, напрягая могучие мышцы, — и тут же потопал, громыхая ботинками пятидесятого размера, к корме. Там он, коротко взглянув на труп рыбака, подхватил с причала мотоцикл Ксю, словно игрушку — неимоверной силы человечище! — и аккуратно поставил на катер.
— Эй, да тут же труп! — Ксю как раз закрепила на причале конец и спрыгнула на палубу.
— Он не кусается, я проверил, — успокоил ее Фаза.
В этот момент на носу показались братья-«черные», по ним ручьями стекала вода. Причем потоки, которые лились с Бориса, были окрашены в бледно-розовый цвет — его раненая рука все еще кровоточила.
А стадо уже одолело половину расстояния до причала. Белгородцы тоже не стояли на месте.
Пока Гурбан вертел головой, оценивая обстановку, на борт поднялся Маевский, потом Бек подогнал свой мотоцикл к корме и вместе с Фазой перетащил его на катер. На берегу остался только Доктор в квадроцикле.
— Эй, Доктор, ты чего? Живо давай! Зомбаки рядом! — Фаза махнул ему мозолистой лапищей. — Не тормози, давай!
Гудела земля, копыта скользили по болотистой грязи, колыхались ветвистые рога — острые, будто их специально заточили — они толще и длиннее, чем у обычных оленей. Да и вообще этих тварей только сослепу можно спутать с нормальными травоядными.
Фаза побагровел — так напрягал легкие и глотку, уговаривая Доктора кончать дурить и ехать уже по причалу, все его ждут, он последний:
— Дуй сюда!!! Кому я сказал?!
Но Доктор лишь развел руками и схватился за свою арийскую башку:
— Голова кружится. Не могу.
Фаза хотел уже выпрыгивать за борт и спасать Доктора насильно, но на нем тут же повисли Маевский, Бек и Ксю. Последняя голосила, что если погибать, то всем вместе. Фаза попытался стряхнуть с себя товарищей, но те держались крепко. Не причинив им боли, он не смог бы освободиться, а подвергать их опасности на берегу было совсем уж неразумно.
Тем временем Доктор таки переполз на водительское сиденье. «Рейнджер» сорвался с места, из-под колес его полетели комья грязи вперемешку с травой — и угодили прямо в заляпанную пеной морду нового оленьего вожака. Тот лишь мотнул рогатым черепом, не замедляя бега.
Стадо почти уже настигло чистильщиков!
Их разделяли считаные метры!
Квадроцикл едва вписался в причал — у Гурбана на миг дыхание перехватило, когда Доктор рулил по самому краю. Но вопреки всем законам физики — земное притяжение, что ли, отменили, — Доктор умудрился выскочить на середину настила, а потом, прокатившись по другому краю, проломить доску под левым передним колесом. На миг «рейнджер» замер, накренился назад, причал под ним опасно хрустнул, Ксю взвизгнула, но мини-вездеход таки выскочил из западни и с ходу влетел на корму, едва не задавив Бека.
Гурбан сразу же кинул катер вперед. Канат, которым Ксю прихватила корму к причалу, натянулся, как гитарная струна, — не было времени резать, а теперь уже опасно. Катер застыл на месте, яростно рокотал движок и… долю секунды спустя причал обрушился в воду! Судно прыгнуло сразу на несколько метров вперед. На корме все упали, Ксю едва не выкинуло за борт, под винт. Повезло — спас квадроцикл, о который ее хорошенько приложило боком.
Быстрее убраться подальше от берега! Гурбан был уверен, что разъяренные зомбаки с разбегу кинутся в воду и вплавь последуют за людьми. Такой поступок был бы для них типичен. Да что там, известны случаи, когда эти твари в припадке безумия расшибались насмерть, пытаясь проломить собой Стену!
Но к удивлению командира, стадо осталось на берегу, будто зомбозверье наткнулось на невидимую стену. И задние ряды не подпирали передние — ни один зомбоолень не ступил в воду!
Вроде радоваться нужно — опасность миновала, но на душе Гурбана стало муторно. Что-то тут не так. Похоже, олени боялись кого-то, обитающего в реке. И есть подозрение, что этот водяной монстр расправился с рыбаком. Потому рыбак и сети вытащил, чтобы монстр их не порвал… Надо как можно скорее переправить отряд на другой берег. Ширина реки тут метров сто, может, чуть больше. То есть на катере ее можно было бы в два счета пересечь — если б стоял нормальный движок, а не это дерьмо, что едва справлялось с течением. Вплавь — кролем или брассом — Гурбан одолел бы водную преграду играючи, даже с учетом сентябрьской погоды. Но он не один. И зомбаки на берегу не стали бы осторожничать просто так.
— Эта колымага едва тащится! Кочегар, поддай угольку! — Опираясь на перила, «черные» устроились на носу, назойливо маяча перед глазами Гурбана. Нашли, где стать.
Поглядывая на командира чистильщиков, они о чем-то переговаривались. Что особенно бесило — братья совершенно не стеснялись Гурбана, а ведь, судя по всему, речь шла именно о нем. Витёк оживленно жестикулировал, доказывая что-то Борису, который лениво отвечал ему, свесив раненую руку над водой.
— Олени уходят! — крикнула Ксю.
Гурбан обернулся: стадо пятилось, не отрывая глаз от реки. У Гурбана в горле словно ком застрял. Он бы с удовольствием ускорился, но мощности движка едва хватало на катер, а тут еще пассажиров столько и груз… Судно заметно просело, оно явно не предназначалось для перевозки такой тяжести. Любая маломальская волна утопила бы «баркас». Как хорошо, что чистильщики плывут по реке, а не по морю.
И тут нечто огромное, черно-серое и покрытое пиявками, вздыбилось перед носом катера. Открылась пасть, длинная толстая веревка, растущая из влажно блестящей плоти над пастью, хлестко обвила Бориса поперек тела и рывком подбросила его в воздух. Борис истошно заорал — и тут же захлебнулся своим криком и речной водой, когда чудовище вместе с ним погрузилось в пучину.
Сжав до хруста в пальцах штурвал, Гурбан таращил глаза на волны перед катером. На поверхности воды расплывалось, занимая все большую площадь, розовое пятно. Командир тут же соотнес размеры речной твари с ранами на трупе рыбака. Что ж такая рыбина — похоже, это был гигантский сом под слизнем — конечно же не осилила бы зараз проглотить человека, а вот откусить руки-ноги и вообще разорвать на части — это ей запросто. До Псидемии в Европе ловили сомов пятиметровой длины и весом в четыре с лишним центнера. Так это ловили, а какие на самом деле монстры бороздили глубины, никто не знает. Так что нынешний гигант не был из разряда чего-то сверхъестественного. Разве что отличался повышенной агрессивностью. Да и не слыхал Гурбан, чтобы сомы использовали на охоте усы — те самые толстые веревки, что росли над пастью.
Вот кого, значит, боялись зомбоолени!
Стадо, кстати, уже развернулось и со всех копыт спешило навстречу каравану белгородцев.
— Брат! Там мои брат! Стой, Гурбан, стой! — Витёк словно сошел с ума. Выхватив из-за пояса ТТ, он направлял пистолет то на командира чистильщиков, то на воду. — Глуши мотор! Разворачивайся!
— Виктор, не дури! Ему уже не помочь!
Пуля ударила в обзорное стекло, посыпались осколки. В рубку ворвался холодный сентябрьский ветер. Вторая пуля взвизгнула у самого уха. Два ноль в пользу Гурбана, присевшего за пультом управления. Повезло, что стрелок из Витька как из навоза баллистическая ракета.
