Алекс Орлов - Фактор превосходства
– Ничего, хорошо тут. Тебе спасибо.
– А я вам вот чего принес! Гидро!
С этими словами пилот открыл бокс и начал выставлять на стол прозрачные цилиндры с водой. Это были лабораторные емкости, Джим и Тони с ними были уже знакомы.
Выставив воду, пилот добавил несколько плиток униктарина, который употребляли агейцы и геллисы.
Отдав подарки, пилот попятился к двери, но уходить не торопился, так и стоял, переводя свои синие зрачки с одного пассажира на другого. Те поняли правильно – за угощение следовало расплатиться, агеец ждал шоу.
– Что-то мне пить захотелось, – сказал Тони и, взяв один из цилиндров, резким движением сорвал контрольную проволоку.
Агеец прижался к двери и обнял длинными руками пустой бокс. Его предупреждали, что пассажиры будут пить гидро, однако ему в это не верилось до последнего.
Да, пару раз он видел, как геллисы посасывали какие-то растительные гидросодержащие препараты, но там гидро было не настоящим, а связанным. Здесь же обмана быть не могло, в сверхпрочных цилиндрах находился настоящий, великий и ужасный гидро.
Сняв крышку, Тони пригубил содержимое, чтобы удостовериться в его качестве.
– М-м-м, настоящая водичка. Почти родниковая, – сказал он и безбоязненно сделал несколько глотков.
– Усса-са! – воскликнул пораженный пилот. – И тебе не больно?
– Нет, не больно, – усмехнулся Тони и передал канистру Джиму.
Тот в несколько глотков допил остатки, заставив пилота сокрушенно покачать головой и прикрыться пустым боксом.
– Пойду, усса-са… У меня от ужаса по всему телу диффузия началась, – пожаловался тот и выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.
Напарники посидели еще немного, затем Тони поднялся.
– Сухарей принесу. Натолчем с водой, каша получится.
– Давай дуй, а то я тоже есть захотел. Если б не запас сухарей, уже бы и на магнезию согласился.
Тони ушел, а Джим откинулся в кресле и задремал. В какой-то момент ему показалось, что он видит сон, будто они с Тони в составе штурмовой группы врываются на дифтский крейсер, бегут по бесконечным коридорам, стреляя налево и направо. Добегают наконец до мостика, вышибают дверь и… оказываются на кухне в квартире Джима.
А там его мама готовит оладушки, а рядом с ней сидят родители Тони и полковник Фарковский.
Мать Джима – Глория, улыбается им и говорит: «Ну вот и наши мальчишки, как раз к завтраку подоспели…»
– Эй, приятель! – откуда-то издалека донесся голос Тони.
– Господин капитан! – уже настойчивее произнес он. Джим открыл глаза и с удивлением огляделся.
– Я что, уснул?
– Уснул, приятель, даже не услышал, как я вернулся.
Тони уже успел перемешать с водой сухари, блюдо было готово.
– Что-то приснилось?
– С чего ты взял?
– У тебя слеза на щеке.
Джим мазнул пятерней по лицу и сел ровнее.
– Так что тебе снилось? – настаивал Тони, зачерпывая ложкой кашу из сухарей.
– Да бред какой-то, – отмахнулся Джим и взялся за ложку.
– Дом, что ли, видел?
– Кухню свою. А там мать, твои родители и полковник Фарковский.
– Ну, это не бред… Полковник Фарковский был нам кем-то вроде родителей.
– Может, родителем, а может, и «дядей Эдвардом».
Тони пожал плечами, и дальше они ели молча. После каши попили воды с глюкозой и легли отдохнуть. Джим опять уснул, но на этот раз обошлось без сновидений.
Напарники проснулись часа через два, когда судно стало маневрировать.
За иллюминатором что-то сверкнуло, Джим подскочил к окну. Там удалялась искрящаяся точка.
– Эй, Тони, тут ракета прошла!
В этот момент судно стало резко уходить влево. Джима бросило на иллюминатор, он еле успел ухватиться руками, чтобы не удариться.
Возле борта раскрылся ложный контур, который стал удаляться от судна в противоположную сторону. Через мгновение он исчез в яркой вспышке, и в ту же секунду двигатели заработали на полную мощность, сотрясая вибрациями корпус.
Джим вернулся на место, напарники пристегнулись и стали молча ждать развития ситуации. Минут через тридцать опасность миновала, двигатели вернулись на маршевый режим.
– Хорошо, что машинка у нас шустрая, – сказал Тони после долгого молчания.
– То-то я думал, почему без сопровождения идем.
56
На место прибыли через два дня в ночь по судовому времени. Джим сквозь сон почувствовал, как «круиз» ткнулось бортом в причал, как вздрогнул корпус от сработавших магнитных захватов. Окончательно просыпаться он не стал, решив подремать до того момента, когда кто-нибудь явится за ними на борт. Но, видимо, в столь поздний час прийти за ними было некому, так что Джим лежал и слушал, как после трехсуточной гонки судно расслабляется, пощелкивая шпангоутами, шелестя в трубопроводах техническими жидкостями и поочередно отключая ненужные теперь насосы и компрессоры.
Постепенно наступала полная тишина, двигатели остывали, а пилот, позевывая, думал о том, как завести разговор со штурманом насчет прошлого проигрыша и представить все так, будто это была шутка, а не игра на деньги. Как-никак половина жалованья.
Однако тишина на судне царила недолго. Вот загудели приводы бортовой двери, и в коридоре заухали чьи-то тяжелые шаги. Им навстречу заспешили шажки полегче, это был худенький агеец.
Гости и пилот остановились. О чем они говорили, слышно не было.
– Тони, вставай, – позвал Джим.
– Я уже давно не сплю, – ответил напарник.
– Ты храпел.
– Это я притворялся.
Тони потянулся и стал длиннее еще на четверть. Потом зевнул и сел на койке.
– Эх, подушку бы еще, этой тахте цены бы не было.
– Ты еще про одеяло вспомни и про кофе с булочкой.
– Да ладно, обошлись бы и без кофе. Морду бы помыть нормально, а то мы всю воду с собой возим. При Фарковском-то нам умели удобства создать. Пусть и не в генеральских каютах катались, но умыться всегда была возможность. И мыло он нам делал.
– Хорошее, кстати, мыло. Он его по каким-то старинным рецептам собирал, из нашенских журналов.
– Единственный человечный канкурт. А тут даже сортира нет, только реакторный отвал. Разве можно в реакторном отвале нормально посидеть? Кроме нас туда только радиоактивные отходы наведываются.
Наконец дверь в каюту открылась.
– Рад приветствовать вас на борту станции, господа офицеры, – с улыбкой произнес канкурт в мундире полковника пограничной службы.
– Здравствуйте, сэр, – отозвался Джим, вставая на ноги. – А как называется станция?
– У нее много всяких названий, но вам они ни о чем не скажут. Прошу следовать за мной, господа, ваш багаж мы уже выгрузили.
Напарники стали быстро собирать те немногие пожитки, что брали с собой в каюту. Джим между делом выглянул в иллюминатор. На выносной причальной мачте «висели» не менее полусотни истребителей. Те, что были в самом конце строя, выглядели сильно потрепанными – с рваными плоскостями и пробоинами в корпусах, значит, где-то неподалеку проходила линия фронта – плоскость соприкосновения войск.
57
Вначале станция показалась напарникам вполне обычной, таких они повидали десятки. Полсотни ярусов, унылый синеватый свет сверхэкономных светильников, вонь от технических утечек на нижних этажах, суета на средних и сонная апатия на верхних – жилых ярусах. В коридорах роботы-уборщики, холеные адъютанты без своих генералов, лифт с распотрошенным щитком и задумчивый электрик рядом с ним.
Пришлось пройти по этажу до другой кабины.
Там лифт оказался в порядке, и напарники с полковником поднялись на нужный этаж, а когда подошли к двери каюты, у стены в коридоре уже стояли их коробки.
– Отлично, сэр. Вы умеете принять гостей, – сказал Тони.
– Рад, что вам понравилось, капитан, – ответил полковник. – Входите, двери здесь не запираются. Внутри вы найдете все, в чем нуждаетесь, если что-то понадобится, вызывайте меня по интеркому.
Полковник ушел, а Тони толкнул узенькую судовую дверь и первым вошел в каюту, Джим следом. Под потолком теплым желтоватым светом зажглись светильники.
– Неплохо, – сказал Тони, осматриваясь.
Пара кроватей, два стола, а за новенькой перегородкой туалет и душевая – точно такие, как на домашней станции. И самое главное – холодильный шкаф, в котором напарники обнаружили более двадцати различных блюд, синтезированных, вне всякого сомнения, согласно наставлениям полковника Фарковского.
– Да-а, капитан Тайлер, неспроста нас здесь по шерстке гладят, видимо, приготовили очередное невыполнимое задание, – сказал Джим, перебегая глазами с этикетки на этикетку.
– Поросят откармливают не ради любви к животным, – согласился с ним Тони. – Но это наша работа. Так что давай пожрем как люди. Чую я, этот полкан скоро вернется и потребует компенсацию за удобства. Да и не полкан он вовсе…
– Не полкан, – согласился Джим, выгружая из холодильника пластиковые боксы.
Тони стал поочередно отрывать крышки боксов и нюхать еду, опасаясь, что где-то местные химики могли ошибиться, но обошлось. Цифровая технология полковника Фарковского была воспроизведена безупречно.
