Василий Орехов - Сектор обстрела

Я во все глаза смотрел на ненаглядную мою девочку, которая, в свою очередь, не отрывала взгляда от Стрелка. Вот, значит, как. Вот почему она потом была такая притихшая и пришибленная. Потому что она отказалась и от отца, и от высшей власти ради одного грубого, небритого и грязного сталкера. Господи, милая, я же тебя теперь всю жизнь на руках носить буду.

И вот почему, кстати, Меченый совершенно не обеспокоился упавшим в ее саркофаг пистолетом, абсолютно уверенный, что после пережитого экстаза она целиком и полностью на его стороне.

— Нам кранты, — авторитетно заявил Енот, когда в очередной раз возникла пауза. — Безумный Хозяин Зоны, который жаждет нас уничтожить всеми силами — а мы еще даже не добрались до Мертвого города. Нам кранты, ребята.

— Енот, это не ваша война, — сказал я. — Берите ноги в руки и разбегайтесь, желательно в разные стороны. Вряд ли он будет тратить драгоценные силы и ресурсы на то, чтобы ловить вас. Вы ему не особо нужны.

— Пошел вон, — обиженно сказал Муха. — Это стало нашей войной, когда мы откликнулись на твой сигнал о помощи. Это что, после всего, что мы уже вытерпели, после того, как мы потеряли столько людей — разбегаться, словно тараканы? Я пришел в Зону не для того, чтобы в тишине и спокойствии делать бабки. Так я и в Европе мог устроиться. Я знал, что легко здесь не будет, зато будет море адреналина и страшно весело.

— Согласен с предыдущим оратором, — заявил Патогеныч.

Я снова посмотрел на Стрелка. Что ж, похоже, исходный Меченый, Меченый-зеро, Эдуард Борисович Байчурин, по натуре все же был честный малый. По крайней мере, Стрелок, как и его злобный двойник вчера, сразу выложил перед нами свои карты на стол, предложив оценивать их по достоинству. И так же, как вчера у Меченого, у Стрелка все выглядело логично и стройно, не подкопаешься. Похоже, сведениям, которые он нам поведал, можно доверять, хоть они и выглядят фантастично до крайней степени.

Вот только у вчерашнего Меченого была одна паскудная черта: он тоже практически не врал, но слишком много недоговаривал. Очень коварный психологический прием ведения беседы, которым я тоже часто пользуюсь: вывалить на собеседника кучу чистой правды, но утаить самое важное. Человек, знающий свои куски правды, сравнивает их с твоими, видит, что ты ни разу ни в чем не соврал, и невольно проникается доверием и ко всему остальному, что ты поведал. Однако без отдельных утаенных деталей вся рассказанная тобой история может иметь совершенно противоположное значение. Дьявол в деталях, как справедливо заметил какой-то древний мудрец. Опытный человек, знакомый с таким способом прятать лист в лесу, может манипулировать чужим мнением, не сказав ни слова неправды. А то, что Стрелок чего-то не договаривает, я уже подметил не раз и не два. Хорошо, если он просто не слишком доверяет нашей подозрительной банде; а если у него какие-то другие соображения? Нет, с папашей надо держать ухо востро, пока я не убедился окончательно, что он не держит никаких камней за лобной пазухой.

— Чего ты вообще добиваешься от нас, Стрелок? — поинтересовался я. — Чего конкретно?

— Ничего не добиваюсь. — Он подкинул в огонь пару кривых сучьев. — Просто хочу живым уйти из Зоны, вывести невредимой Дину и вернуться к семье. Мама ведь жива? — настороженно спросил он у Динки.

— Да, я звонила ей позавчера. Она так и не вышла замуж во второй раз. До сих пор ждет тебя, Байчурин. — Дочка остро зыркнула на него огромными черными глазами. — Мама… тоже?…

— Она погибла через год после начала войны. В город вошли химеры… — Стрелок поморщился, словно испытал короткий приступ хронической боли. — В общем, Хемуль, я хочу вернуть себе свою семью. Ольгу, Дину. Нормальную жизнь. Обрести сына, наконец — почему бы и нет? Хемуль, ты отличный человек и мужественный сталкер, я уверен, что ты будешь прекрасным зятем. Я много наблюдал за тобой в Зоне глазами Меченого… — Он помолчал, потом добавил: — Если только перестанешь столько пить.

— В Зоне без водки никак нельзя, — пробурчал я. — Радиация. В Зоне не пьем, а лечимся, сам знаешь.

— Все алкоголики обычно находят себе подходящее оправдание, — отрезал папаша.

— Ладно, давай ты будешь меня учить жить потом, когда станешь моим тестем, — проворчал я. — А пока мне непонятен еще один момент. Значит, все эти годы ты наблюдал за тем, что происходит в голове у Меченого. А как насчет обратного канала?

Стрелок солидно кивнул.

— Я знаю все, что знает он. Соответственно, он знает все, что знаю я. Разумеется, наши разумы не могли общаться, такое смешение личностей в одной голове уж точно привело бы к острой шизофрении, но несколько раз он вел себя так, словно знал то, что знаю я. Это была информация из моей реальности, где проводились исследования осколков Монолита — однако он был в курсе насчет их результатов. Значит, он точно так же наблюдал за мной, как и я за ним. — Стрелок поморщился. — Именно поэтому я перестал интересоваться такими исследованиями — чтобы Меченый не мог ими воспользоваться. Именно поэтому я высадился в Зоне наугад, сам не зная, где окажусь, и сумел добраться сюда только за несколько часов — потому что если бы я знал заранее точку, в которой окажусь, то это знал бы и он, и тогда он в два счета уничтожил бы меня.

— Зачем это ему тебя уничтожать? Ты же не представляешь для него никакой опасности. Ты хочешь просто уйти, исчезнуть из Зоны и никогда больше здесь не появляться. Если он способен читать твое сознание и твои намерения, он должен это понимать.

— Да, но я хочу забрать Дину. А он планирует страшно ей отомстить. Кроме того, думаю, меня самого он тоже ненавидит. Власть, которую преподнесли ему Хозяева Зоны — она неимоверно сладка. Но она и невероятно много требует. Ты видел его? Я пару раз видел — его глазами, когда он отражался в отполированных до зеркального блеска приборных панелях. Усохший, сморщенный, как груша из компота, с деформированной психикой и физиологическим раствором в венах вместо крови, лишенный свежего воздуха, солнца и самых простых радостей жизни — король зачумленного пространства, обреченный жить в подземном бункере. Боюсь, он люто завидует мне, сделавшему другой выбор. И пусть я жил в мире, немногим отличающемся от здешней Зоны, я сохранил за собой право выбора. А у него на самом деле никакого выбора нет. Он неспособен покинуть зону покрытия Радара, иначе быстро умрет без подпитки аномальной энергией Монолита, у него атрофировались половые органы, он остро ощущает свое моральное ничтожество. Он не столько Хозяин, сколько заложник Зоны. Он завидует мне — потому что я не обрел власти, но сохранил свободу. И трудно сказать, кто из нас более счастлив. Я бы сказал, что на самом деле мы глубоко несчастны оба — потому что я смертельно тоскую по семье, а его такие мелочи в общем-то заботят мало, — но он подозревает, что и тут я его надул по полной программе, сумев устроиться лучше него.