Игорь Власов - Исход

– Чуть-чуть! – передразнил его Сит. – Ладно уж, поешь как следует, нас Шептун с гостями дорогими уже внизу ждет. Разговоры разговаривать будем!

Когда Ник спустился вниз, совет был в полном разгаре. Точнее сказать, вяло затухал. Ник, хотя сейчас был и не в лучшей своей форме, сразу определил, что высокие договаривающиеся стороны консенсуса достичь так и не смогли. Сит сидел чуть поодаль от всех. Видимо, решил соблюсти некоторую субординацию. Хотя у этого маленького хитреца мог быть и другой, ведомый только ему резон. Шептун сидел с отрешенным видом, давая понять, что он сказал все, что хотел, а остальное особого значения для дела не имеет. По лицу Гунн-Терра вообще было невозможно понять, о чем тот думает. Он только бросил на Ника цепкий оценивающий взгляд и отвернулся. Клео о чем-то говорила, но по ее интонации было ясно, что она сама уже не верит, что сможет кого-то убедить. Скорее всего, девушка уже исчерпала свой запас доводов и просто, чтобы окончательно не замолчать, приводила их в третий раз. Увидев спускающегося по лестнице Ника, она замолчала и радостно вскинула свои пушистые ресницы. От этого ее и так красивые, чуть раскосые глаза стали еще притягательнее.

Ее взгляд смутил Ника. Он удивительным образом выражал гамму противоречивых чувств. В нем была и детская мольба о помощи, и радость от встречи, и одновременно непреклонное желание идти в своем решении до конца.

Чтобы не выдать своего смущения и собраться с мыслями, Ник прокашлялся. Он вовремя вспомнил короткий инструктаж, который дал ему Шептун, когда они плыли сюда на пароме. Старик тогда рассказал, что к простолюдинам можно обращаться на «ты». К именитым горожанам следует, прежде чем назвать по имени, добавлять слово «высокородный». А Хранителям и членам их семей, даже если ты их просто упоминаешь всуе, вообще должно говорить «высокорожденный». Довольно странный обычай, подумал тогда Ник. Потом вспомнил, что и на Земле в стародавние времена было что-то подобное. Это сейчас совершенно не важно, где ты родился, на Земле или в отдаленной колонии. Кто твои родители. Каждый человек рождается равным с другими по правам и обязанностям, и никому не может прийти в голову дикая мысль, что кто-то по рождению достоин чего-то большего, чем другой. Уважения социума можно достичь лишь личными заслугами, тем вкладом, который ты в него вносишь. Чем выше ты стоишь в иерархии общественной жизни, тем большая на тебя возлагается социальная ответственность. Вон у Поля дед входил в свое время в Мировой Совет, и что? Никто в школе даже об этом не догадывался, кроме Ника, конечно. Ну и учителя. Только совсем недавно он узнал, что как члену Мирового Совета тому полагалась личная нулькабина в доме или на прилегающей территории в связи со сверхзагруженным графиком работы. Однако Ник ничего подобного дома у Поля не видел. А его дед, когда и изредка там бывал, всегда пользовался давно вышедшим из моды, да и прямо сказать, конструктивно устаревшим флайером.

Пауза несколько затянулась, и, чтобы сгладить неловкость, Ник произнес:

– Высокорожденная Клео! – Он слегка склонил голову, точно не уверенный, что так будет правильно по местному этикету. – Рад приветствовать вас в здравии и хорошем настроении! – Он собрался обратиться с приветствием к Гунн-Терру, кляня себя последними словами за то, что не расспросил тогда Шептуна, как правильно обращаться к воину, да и вообще, по каким критериям отличать простолюдина от высокородного? По одежде, что ли? Но тут на выручку ему пришла девушка:

– Высокородный Ник из рода Вестгейров! – Она мило ему улыбнулась, и Нику показалось, что в ее глазах мелькнула смешинка. – Мы тут посовещались, – здесь девушка чуть повысила голос, – и пришли к обоюдному решению отбросить в общении между собой всяческие титулы. – Она многозначительно посмотрела сначала на Гунн-Терра, потом на Шептуна. – Так что не утруждайте себя и зовите меня просто Клео. – Да, конечно, так намного удобнее… – Ник широко улыбнулся, но, поймав неприятный взгляд Гунн-Терра, осекся, но все-таки закончил: – Клео.

– Все уже решено! – Похоже, девушка произнесла эту фразу как минимум в пятый раз. Она ни на кого не смотрела, но Нику показалось, что слова относились в большей степени к ее телохранителю. – Ты ведь и сам недавно согласился, что обращение ко мне по всем правилам вызовет на этой стороне Быстрой Воды, по меньшей мере, недоумение, а скорее всего, только привлечет нежелательное внимание!

– Как изволите, Великорожденная. – Лицо воина оставалось бесстрастным, и даже самый внимательный слушатель не уловил бы и намека на скрытый сарказм.

Гунн-Терр знал Клео, можно сказать, с пеленок. Хотя это и не входило в его прямые обязанности, но он наравне с другими членами ее семьи, а может, даже и больше, участвовал в ее воспитании. В детстве, перед сном, девочка часто просила его посидеть рядом с ее кроваткой. Она так быстрее засыпала. Бывало, вечерами он даже рассказывал ей разные альварские предания, которые сам слышал от своей бабушки. Клео росла любознательной и заставляла его вспоминать все новые и новые истории. Они, когда были вдвоем, могли непринужденно общаться, отбросив условности. Но на людях он подчеркнуто следовал всем установленным правилам в обращении к дочери Верховного Хранителя.

Сейчас Гунн-Терр злился на себя. Девочка, конечно, была права. Еще не хватало, чтобы о том, кто она такая, стало известно на этом берегу. Он и сам именно поэтому велел своим людям ожидать их на пристани. Сдал Зерг-Терру свое оружие, щит и доспехи, оставив только меч и легкую кожаную защиту. Дело было не в этом. Все дело было в этих треклятых сомнениях. Забери их Ушедшие! С одной стороны, его долг был сопровождать Клео повсюду. С другой, он не мог разрешить ей отправиться в эту самоубийственную экспедицию. Естественно, в своих размышлениях Гунн-Терр не придавал ни малейшего значения такой пустяковой мысли, что как телохранитель он сам первый подвергнется смертельной опасности. Его долг был сохранить ей жизнь. Любой ценой. И всё.

Гунн-Терр проникся некоторой симпатией к старику, когда тот, не лебезя перед дочерью Верховного, как это повсеместно было принято в Городе, прямо ответил ей, что сам не уверен в успехе предстоящего похода. А шансы найти ее сводного брата и вернуться из Леса живыми считает и вовсе незначительными.

«Да, уж, – думал Гунн-Терр, – отряд для похода подобрался тот еще. Старик, по-видимому, был прекрасным следопытом в свое время, но его лучшие годы давно позади. Мальчишка с хитрой физиономией и вовсе не в счет. Этот здоровяк Ник – хороший боец, не поспоришь. Я видел его на Арене. Но он не воин». Гунн-Терр за свою жизнь научился хорошо разбираться в людях. Да и как без этого. Грош цена тогда ему как телохранителю. Все было у парня. И сила, и ловкость, а уж реакции любой позавидует. Но не воин он, вот и весь сказ. Мягкий он человек. Сначала думает, потом бьет. Тогда на Арене, Гунн-Терр это специально выяснил, ни одного степняка не убил. Ранил? Да. Покалечил? Да. Но не убил. А в бою, когда счет идет на мгновения и от твоих действий зависит не только твоя жизнь, а, в первую очередь, жизнь твоих сотоварищей, колебаться не допустимо. Бить только на поражение! Думать потом время будет.