Игорь Ветошкин - Последний из нас

Снаружи хорошего вида здание полиции не имело. Деревянные старые окна, серые с отпавшей штукатуркой стены, большие скрипящие двери. Заболодский надвинул шляпу, что бы она закрывала лицо, и осторожно вошёл. Внутри ничем похвастаться сооружение тоже не могло. Старые столы, ржавая клетка — обезьянник, множество кабинетов вдоль коридора. Рядом с обезьянником располагалась дежурка. Там сидел толстый мужичок, листающий какие — то документы. А за решёткой томилось пятеро здоровых дуболомов. Они, подобно диким зверям, моля смотрели на Леонида. Агент, не подавая вида, прошёл мимо клетки, якобы случайно обронив скрепку. Заключённые засуетились, стараясь как можно тише вскрыть замок. Сам Заболодский направился к стене, где были вывешены рисованные портреты разыскиваемых.

«Меня здесь нет, это хорошо, но совсем не значит, что меня не ищут. Просто, когда выслеживают шпиона или диверсанта, действуют тихо и хитро. Потому стоит быть осторожным».

Леонид находился возле входа в кабинет дежурного, когда нарушители выскочили из обезьянника. Толстый мужичок первым поднял тревогу, и выход заключённым отрезали два полицейских, дежуривших на улице перед участком. Тогда нарушители кинулись вдоль коридора, который заполнялся стражами порядка. Начался хаос. Кто — то кричал, кто — то куда — то бежал, послышались выстрелы, стоны. Дежурный покинул пост первым, естественно, оставив открытой дверь. Заболодский сразу проскочил в кабинет, кинувшись к столу. Быстро, но внимательно перебирая папки, шпион все, же нашёл с названием, ориентировочно подходящим.

«Расписание вызовов и дежурств. Должно подойти. Так — так, два дня назад, вот эта дата, вот и мой адрес. Слонцов и Капустин, именно они ездили на обыск соей квартиры. Дежурства. Слонцов завтра выходной, а сегодня дежурит ночью. Если всё пройдет, как надо, то завтра наведаюсь к нему».

Затем Леонид нашёл все личные данные сотрудников полиции, и запомнил места жительства нужных стражей порядка и их дежурства. Для запоминания шпиону не нужна была бумага.

Суматоха в участке начала стихать, и Леонид поспешил удалиться.

«Для того, что бы наведаться к Слонцову, мне надо раздобыть левый пистолет. Надеюсь, что мне не придётся им воспользоваться. Боже, какой клубок мне надо распутать, чтобы выйти на заказчика и найти рацию!» — размышлял шпион по дороге домой.

Вернувшись на свою квартиру, Леонид переоделся из привычной конфиденциальной одежды в спортивный костюм, надел кепку, и взял неплохую сумму денег, и вышел. Кликнув карету — такси, Заболодский поехал на окраину города.

Весь сброд, какой только можно представить, находился на окраине. Этим Нижний Новгород мог похвастаться перед другими городами. Все бойцовские клубы, небольшие арены, казино, бары, дискотеки, чёрный рынок, можно было встретить только за городом. Да, эти развлечения не были под запретом, просто их нельзя было встретить в городе. Такое введение хоть и привело к недолгим протестам и недовольствам, всё же снизило процент преступности в таком крупном городе. Старых, то есть тех, которые были до потопа построек, было мало, в основном новые дешёвые несуразные здания, разбавленные множеством бараков. В этом районе правила мафия и бесы, полиция просто боялась въезжать сюда. Весь район размером был, как полгорода, и такой же оживлённый.

Леонид был здесь не в первый раз, потому он быстро сориентировался, и направился в знакомый клуб. Впустили его в заведение сразу, как только увидали деньги, а они здесь решали почти всё. Для приличия Заболодский выпил в баре пару бокалов, затем дождался, когда к нему подойдёт поставщик.

— Чего хотите? Может, травку? — не стесняясь, плюгавенький худощавый паренёк спросил потенциального покупателя.

— Изволю оружие, — спокойно произнёс Леонид.

Агент знал, что такие просьбы, как оружие, наркотики, были в порядке вещёй, потому не стал медлить.

— Ага, ясненько, холодное, огнестрельное?

— Пистолет, Глок.

— Знаю одного человечка, идём.

Леонид послушно последовал за наркоторговцем на улицу через чёрный ход.

— Может всё же травку? — настаивал торгаш.

Заболодский демонстративно промолчал. Шли они не долго. Плутая по извилистым, грязным улочкам, напоминавшим сплошную канаву, клиент и торгаш вышли к ржавому гаражу.

— Пахан, открывай, я клиента привёл! — наркоторговец стал усиленно стучать в железную дверь.

Скоро из гаража вышел высокий мужик с небольшим автоматов в руках, и принялся оценивающе оглядывать покупателя.

— Чего хочешь?

— Глок ему нужен! — опередил Леонида наркоторговец.

— Есть, тебе новый или с прокатом?

— Конечно, новый, — ответил Заболодский.

— Конечно, — ухмыльнулся оружейник, — А деньги то будут на новый.

— Ты за мои деньги не переживай, неси товар.

Оружейник ещё раз надменно ухмыльнулся, и скрылся в гараже. Вернулся он почти сразу, с оружием в руках. Леонид взял пистолет, повертел, вынул магазин, вернул обратно, передёрнул затвор, снял с предохранителя, всё работало отлично, да и вид у Глока был замечательный, не портерный, без царапин.

— Будто с завода! — довольно улыбнулся Леонид, ещё раз примеряя пистолет в руках.

Прорезиненная рукоятка лёгкого Глока, с некоторыми деталями из пластика, была словно продолжением руки. Агенту нравилось оружие, как долго он им не пользовался! А когда и пользовался то именно Глоком, и другого видеть не желал. Лёгкое, надёжное оружие, с боекомплектом на двадцать патронов, которому не страшен ни огонь, ни вода, ни грязь, сразу полюбилось диверсанту. Конечно, такое оружие не могло дёшево стоить, потому, когда оружейник назвал заоблачную цену, Леонид не очень — то и удивился. Поторговавшись, Заболодскому удалось сбить цену на четверть, не больше. Отдав крупную сумму, Леонид купил ещё и боеприпасов на четыре перезарядки.

Домой Леонид возвращался в приподнятом настроении. Вечером он просчитал свой распорядок следующего дня и лёг спать.

Глава 18 Первое звено

Утро встретило Артёма в изнеможении. Как в физическом, так и в душевном. Вчерашние беглецы снова лежали на кочках в яме. Было больно за то, как поступила с ним Кристина, было обидно. Парень доверился ей, а оказалось зря. Хотелось, есть, сильно, очень сильно! А ещё было холодно и мокро. Но Грачёв не жаловался, ни Богу, ни товарищам по несчастью. Он знал, что никому его жалобы не интересны, да и сам старался их забыть. Просто надо было отвлечься от мерзких мыслей, и от холода, голода, страха.