Елена Звёздная - Любовь и магия (сборник)

– Только представьте, какие сплетни пойдут…

– А сейчас не сплетничают?

– Сейчас никто не знает, – вздохнула я. – Только Мелсин, герольд, моя камеристка и придворный лекарь.

– Леди Фиона, если дело только в рисунке…

– С рисунком проблем как раз нет! – встрял Мелсин. – Убрать эту геральдику легче легкого!

Мы не сговариваясь повернулись к магу, спросили в один голос:

– Как?

– Сейчас, – пробормотал кудесник, зашуршал страницами. – Эти сведения куда древнее, – попутно вещал он, – они в самом начале хроник даются. Да и магия там совсем иного порядка, без формул, так что сработает наверняка. Ага, вот оно…

И Мелсин зачитал:

– Возлежав со женою своею трижды по три раза, стер гербы со ея тела!

В тишине, которая поглотила библиотеку, ровный голос графа прозвучал как-то ну очень жутко:

– Господин Мелсин. У вас отвратительно ровный нос. Позвольте мне исправить этот недостаток.

– А еще, господин Мелсин, у вас слишком наглые глаза, – это уже не Астон, это я. – Думаю, их следует выцарапать.

Брови нашего «благодетеля» взлетели на середину лба, а на лице такая обида отразилась…

– Вот и помогай после этого людям, – пробормотал маг, чтобы тут же услышать разъяренное:

– Вон!

Повторять не пришлось – Мелсин стрелой вылетел из библиотеки, а дверь прикрыл осторожненько, едва ли ни с трепетом. Из-за двери сразу же донеслось басистое:

– Ну как? Сняли?

Ответ придворного хама различить не удалось. Впрочем, не больно и хотелось.

– Леди Фиона, – вновь заговорил граф. В его голосе и намека на злость не осталось. – Леди Фиона, все наладится. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Это я уже слышала, милорд.

– Вы во мне сомневаетесь?

Сдержаться я не сумела. Вздернула подбородок, спросила:

– Вас это удивляет?

Астон застыл, лицо словно окаменело.

– Нет. Меня это бесит, – выдержав ну очень долгую паузу, сказал он. Развернулся и… как дверь с петель не слетела – не знаю. Наверное, и тут магия виновата.

Магия… Вот теперь я понимаю тех, кто называет ее проклятым искусством! Если б не скрытые в браслете чары, я бы сейчас сидела на расшитых золотом подушках, наслаждалась песнями лучших менестрелей и помогала ее величеству дегустировать заморские сладости. Или выбирала ткани для нового оформления бальной залы. Ну или бранила камеристку за криво пришитую оборку.

А что вместо этого? Маюсь в стенах мрачного замка, принимаю комплименты от грубых северян, любуюсь варварскими поединками и пытаюсь выбросить из головы образ разгневанного Астона.

И злюсь! Злюсь невероятно, ибо титулованный Дескор покидать мои мысли отказывается! И даже осознание того, что граф – дикарь, который не гнушается скакать по двору без рубашки, не помогает!

Спускаться к обеду не хотелось, но я все-таки пошла. Ведь это они грубияны, а я – воспитанная, утонченная девушка, которая не имеет права проявлять столь явное неуважение к людям. Тем более что эти люди – подданные моей госпожи, а уж она-то и уважения, и любви достойна. И пустыми обещаниями, в отличие от некоторых, не разбрасывается.

Перешагнув порог столовой, я присела в глубоком реверансе и тут же направилась к отведенному мне месту. На графа, который сидел напротив, взглянула лишь мельком.

Родственники синеглазого, разумеется, не разъехались, но вели себя не в пример тише прежнего. Да и к трапезе еще не приступили – видать, меня ждали.

– Вина? – хмуро предложил Мелсин. Он, как и в прошлый раз, по правую руку обретался.

Я одарила мага суровым взглядом – уж кого-кого, а его прощу очень нескоро. Это же надо было додуматься… возлежать! Да еще трижды по три раза!

Однако вслух сказала очень дружелюбно:

– Да, благодарю.

Налил Мелсин до краев. После самолично переложил на мою тарелку кусок жареного мяса, досыпал тушеных овощей и подал соусницу.

Насаживая на вилку кусок не то морковки, не то тыквы, я размышляла над крайне важным вопросом – подавлюсь или нет? Потому что граф, в отличие от остальных, к еде не притрагивался, а пристально глядел на меня. Я этот синеглазый взгляд не только кожей, всеми фибрами души чувствовала.

Так и не решилась поднести вилку ко рту – подняла голову, ответила столь же прицельным, столь же пристальным взглядом.

– Милорд? – Я мила, доброжелательна, но сердита.

– Леди? – И голос суровый-суровый, как те горы, что из окна моей спальни видны.

Вот если бы не блондинистое воинство, которое резко перестало жевать и навострило уши, я бы промолчала. Но говорить со мной таким тоном на людях?!

– Милорд, при нашей последней встрече я, вероятно, была слишком резка. Поверьте, я не хотела вас оскорбить. Однако игнорировать факты – глупо. Вы не находите?

– Леди Фиона… – начал было он, но я перебила:

– Милорд, вы поклялись, что снимите браслет. Но прошло два дня, а он по-прежнему на моем запястье. И после этого удивляетесь, что я не верю?

Так, кажется, у кого-то сейчас дым из ноздрей повалит.

– А что, если я пере…

Нет, не везет ему сегодня с речами, опять перебили. Только в этот раз не я, дядька:

– Кстати, по поводу браслета. Есть версия, что…

– Что?! – рыкнул Астон.

– Что?! – Ой, я тоже рычу? Ну надо же…

– Что его все-таки можно снять, – нисколько не смутился тот. – Ведь мы главный способ не испробовали.

– Главный – это какой? – опять не сдержалась я.

Блондин посмотрел с укором, но ответил вежливо:

– Видите ли, леди Фиона… Наш род очень древний, и, как у каждого древнего рода, у нас есть собственные традиции. Одна из них – брак невозможен без согласия матери.

– При чем тут это? – нахмурился Астон.

– При том. Вспомни, как женился твой прадед.

– Который из?

Дядька закатил глаза, сказал со вздохом:

– Граф Анвен! – И, не дожидаясь, пока Астон вспомнит, начал пояснять: – Граф Анвен женился вопреки воле матери, и та сняла с новоявленной невестки браслет. И это несмотря на то, что союз был освещен в храме и даже скреплен первой брачной ночью. То есть браслет был заблокирован полностью, даже лучше, чем этот.

– Да не было такого… – Астон совсем хмурым стал. Но, бросив взгляд на родственника, просветлел, воскликнул: – Ах да! Конечно! Как я мог забыть!

– И что стало с той девушкой? – вклинилась я.

– Да ничего особенного, – лучисто улыбнулся дядька. – Со свекровью помирилась, та браслет обратно надела, и жили все долго и счастливо.

Хм… Значит, мать? А ведь в этом что-то есть. Определенно есть. Вот только…

– Милорд, а когда ваша матушка с вод вернется?

– Недели через три, – ответил Астон. Граф заметно расслабился, даже к кубку с вином потянулся…