Андрей Круз - На пороге Тьмы-2

– Дима, – сказала она ему. – Открой два счета, сразу оформи взаимные доверенности на внесение и снятие средств… так, и один счет будет на двух владельцев. Понял?

Тот явно понял, но все же переспросил, попутно записывая в блокнот то, что женщина говорила. А затем попросил у Федьки его удостоверение личности.

Мы очень неплохо заработали в последнее время, и с грузовиком, и с премиями за найденные буксиры, их тоже никто не зажал. А заодно обнаружили себя впутавшимися в донельзя темную и запутанную историю с совершенно непредсказуемыми последствиями. Мы Сергею не врали, может и так получиться, что придется бежать из Углегорска, бросив все. Черт его знает, кто там за Пашей стоит, кто с ним и на что он способен. Поэтому счет в сальцевском банке никак помешать не сможет. Не понадобится – можно и закрыть, а можно деньги прямо с него в оборот через Горыныча пустить, так что… пусть будет.

А вот «взаимная доверенность» – это уже проявление полного пессимизма. Это на случай, если один из нас уже своим счетом распорядиться не сможет. Так не дарить же его банку? Понятно, что в таких делах своему партнеру очень-очень доверять нужно. Но я Федьке доверяю. Полностью доверяю, и если я ошибусь, то тогда в этом мире и прочих мирах все как-то очень неправильно. Так что такую вероятность я даже рассматривать сейчас не хочу.

Открытие счетов с одновременным обменом и зачислением средств заняло минут сорок, не меньше. Белесый Дима работал медленно и аккуратно, все по несколько раз перепроверял, так что мы его не торопили, пусть все делает как надо. Чтобы потом никаких ошибок. Мы ждали молча, Федька явно хотел курить, но держался.

Ближе к вечеру мы с ним двинули на Бродвей – так здесь цинично, но вполне официально переименовали бывшую Советскую – главную улицу этого занюханного райцентра. Даже таблички на углах висели: «ул. Бродвей». Приезжим нравилось.

Здесь было заметно безопасней на улицах, сказывалось отсутствие целых районов сплошных развалин. Да и застройка городская все больше одноэтажной была, частный сектор, что называется, а в нем или световые окошки в подвалы делали, или, если окошки не получались, ставили так называемые «перископы», то есть жестяные короба с двумя пластинками полированной стали, отражавшей свет. То есть дежурить целым «Горсветом» надобности не было, хотя абсолютно без происшествий и здесь не обходилось, разумеется. Даже на выходе из любого кабака можно было увидеть табличку с надписью «Осторожно, Тьма!» и черным силуэтом невиданной хищной фигни, символизирующей какую-то темную тварь.

Мы с Федькой зигзагом шли и заведения в заведение, нигде подолгу не задерживаясь. Тут кружечку, там рюмочку, и так шаг за шагом. Заглянули даже в казино, хоть я вообще ни во что азартное принципиально не играю, да и Федька к этому так. Поставил он пару раз на рулетку, сначала на красное, а потом удвоенную ставку на нечет, и даже, к своему удивлению, выиграл оба раза, оплатив тем самым наш сегодняшний загул.

– Вов, вот я одного только не пойму, – сказал он, когда мы сидели в баре «Ночной гость» за графинчиком «Клюковки», – как я с тобой во все это влез, а?

– В смысле?

– Да в прямом самом. Вот смотри, мы тут практически завещания составили, то есть примерно представляем, чем все эти наши телодвижения могу закончиться. Так?

– Ну… да, представляем, – согласился я, не понимая, куда Федька клонит. – Так у нас с тобой вся работа такая, а уж если халтуру брать, так вообще… в любой момент в клочья разорвать могут. Нет?

– Это верно, – засмеялся Федька, – профессиональный риск у нас малость того… вообще зашкаливает. Но там ведь как, технику безопасности соблюдаешь и живешь, по большому счету. Противник-то не разумный. А тут мы, кажись, уже под людей копаем. А человек существо злобное, умное и хитрое, с ним уже техника безопасности не работает, так?

– Не работает, – признал я.

– Вот! – выразительно воздел он к потолку указательный палец. – То есть мы сознательно лезем под молотки, так?

– Так, – кивнул я.

– Но тут твоя позиция понятна, ты с девушкой выход ищешь, то есть для тебя мотивация железная. А вот я… я ведь никуда отсюда не собираюсь, мне и здесь хорошо. Хочу только больше денег, домик здесь, в Сальцево, ну и бизнес начать какой-то уважаемый. Я-то куда лезу?

– Как куда? Ты за деньгами лезешь.

– За деньгами? – не понял он. – Нам че, кто-то за это заплатит?

– Ну ты конь, – заржал я. – Блин, а я думал ты до этого давно дошел, а нет, тямы не хватило.

– Ладно, не дразнись, говори давай! – запротестовал Федька.

– За дураков! – быстро наполнил я две рюмки, сунул одну Федьке и быстро с ним чокнулся. Тот машинально выпил, даже забыв оскорбиться. – Федь, вот ты как думаешь, если я выход найду, я отсюда все эти свои фантики с собой потащу, а? Мы с тобой по сколько заработали? Ну вот и считай, что если ты мне сбежать поможешь, твое… гм… личное состояние практически удвоится. Не считая всякого имущества вроде машины и стволов. И что, будешь утверждать, что ты все на халяву делаешь?

– Хм… ну ты скажи, – сказал Федька, покачав головой. – А я вроде на халяву делал и этим почти гордился. А заглянул внутрь добрый человек – и опа, вот оно мое черное корыстное нутро.

– Не-е, – заржал я, – нутро у тебя само полезло, когда ты философствованиями занялся. А это я тебе так, просто про бонус рассказал.

– Ну ты скажи… Ладно, давай тогда за бонусы.

Опять выпили. «Клюковка» шла легко, даже привкус алкоголя слабо ощущался, но забирала она неслабо.

– Вот так разбогатею с тобой, – снова вернулся к актуальной на сегодня теме Федька, – а потом вместо шикарной жизни здесь буду прятаться. И бонусы не в радость.

– А ты не в Сальцево, ты ниже по реке езжай, – предложил я. – В этот, как его, Пореченск.

На Сальцеве мир не заканчивался, естественно, но мало кто из Углегорска бывал ниже по течению реки. Торговля туда шла больше через сальцевских посредников, а так кататься и причины не было. При этом все знали, что города дальше есть и люди там тоже живут. И торговцев пореченских в Сальцево хватало, вон, даже за соседним столиком компашка сидит, по разговору судя.

– Там скучнее, говорят, вроде Углегорска что-то. Оттуда все сюда оттянуться едут. Правда, там, как и здесь, дикий капитализм, никаких фокусов в стиле развитого социализма, как у нас.

– Ну, все же…

– Все же, все же, – передразнил я его. – И насчет «и здесь хорошо» – это ведь только пока. Сколько здесь люди вообще живут? Считанные годы. А сколько еще жить предстоит? Вот лично тебе, Федь, если нигде не нарвешься, несколько веков, прикинь?

– И чего, плохо что-ли? Одной половой зрелости века три, поди хреново?