Протокол: Новый Архимаг 5.0 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
Мы врезались в крышу какого-то небоскреба, пробили ее, пролетели сквозь несколько этажей, наполненных паникующими офисными работниками, и вылетели через окно наружу, оставляя за собой шлейф из бетонной крошки и офисной бумаги.
— Ты всегда… любил… всё портить! — крикнула Серафима, отшвырнув летящее в нее офисное кресло, которое вынесло за нами из здания.
— Ну знаешь! Я только что спас планету! И это офисное кресло! — не-я отмахнулся от пролетающего мимо системного блока, который, судя по логотипу, стоил как небольшой аэрокар.
Наше падение закончилось в самом сердце города. С оглушительным треском мы пробили стеклянный купол и рухнули в центр… элитного ресторана под названием «L'Étoile Filante» — «Падающая Звезда».
Подожди… не-я слышал про это место. Мы что, вернулись в родной город Семена?
Паника. Крики. Звон бьющейся посуды. Богатые аристократы и нувориши, которые еще минуту назад лениво ковыряли в тарелках с фуа-гра, теперь с визгом разбегались, опрокидывая столы. Официанты в белоснежных смокингах застыли, как соляные столбы, роняя подносы с шампанским. Струнный квартет, игравший что-то из Вивальди, оборвал мелодию на такой диссонирующей ноте, что казалось, у скрипок случился нервный срыв.
Мы приземлились прямо на стол с морепродуктами, который был центральным украшением зала. Гора креветок, устриц и омаров разлетелась во все стороны. Серафима, вся в рыбьей чешуе и соусе тар-тар, поднялась на ноги, отряхивая свое некогда великолепное серебряное платье. Я поднялся следом, вытаскивая из-за шиворота особо наглого краба.
— Мой костюм… — прошипела она, с отвращением глядя на огромное пятно от устричного сока. — Он стоил как годовой бюджет небольшой колонии! Ты заплатишь за химчистку, Яр!
— О нет… кажется, у меня аппетит разыгрался… — прорычал не-я, с тоской глядя на разгромленный стол. — Ты хоть знаешь, как давно этот носитель нормально не ел⁈ А тут такое варварство! Эти устрицы заслужили лучшую долю!
Наши силы были на исходе. Протоколы почти не реагировали на приказы. Но ярость… ярость никуда не делась.
Серафима, с диким, не-архимагским воплем, схватила со стола самое большое, что попалось под руку — запеченного целиком морского окуня. И со всей силы огрела меня им по голове.
Раздался сочный, влажный шлепок. Рыбья голова разлетелась на куски, обдав меня дождем из чешуи и лимонных долек.
— Дерешься рыбой, Фима? — не-я вытер с лица кусок петрушки. — Как… по-рыночному. В тебе проснулись гены торговки с базара?
Не-я схватил с ближайшего стола бокал дорогого красного вина, одним движением щедро плеснул содержимое ей в лицо. Алое вино потекло по ее серебряным волосам и платью, оставляя безобразные потеки.
— Мое платье! — взвизгнула она. — Оно дороже всей твоей жизни, червь!
— А это вино — урожая позапрошлого века! — огрызнулся не-я. — Теперь вы квиты!
В этот момент к ним осмелилась приблизиться охрана ресторана — трое крепких мужчин в черных костюмах. Они до этого лишь в шоке наблюдали за происходящим из-за укрытий.
— Сударь, сударыня, прекратите это немедленно! — выпалил старший из них, нервно сжимая в руке парализатор.
Серафима и не-я одновременно, не сговариваясь, повернули головы в его сторону. На наших лицах было одинаковое выражение холодного, аристократического раздражения, словно муравьи осмелились прервать разговор двух слонов.
— Не мешай, — бросила Серафима, и воздух вокруг охранников замерз, покрывая их смокинги слоем инея. Они застыли, не в силах пошевелиться.
— А ты как всегда груба со слугами, Фима, — цокнул языком не-я и легко щелкнул пальцами. Ледяные путы тут же рассыпались в пыль. Охранники, освободившись, в ужасе отшатнулись назад.
— Убирайтесь, — процедил не-я. — Пока я не превратил ваши парализаторы в букеты астр.
Троица охранников, не дожидаясь второго приглашения, бросилась наутек с такой скоростью, что могли бы выиграть олимпийский забег.
Фима воспользовалась тем, что я отвлекся. Она бросилась на меня сбоку, сжимая в руке крабовую клешню.
Мы сцепились в совершенно неприличной для двух высших существ рукопашной схватке. Мы катались по полу, опрокидывая столы, разбрасывая еду. И вызывая у немногих оставшихся смельчаков-зрителей смесь ужаса и гастрономического отчаяния. Главный сомелье, седой мужчина, забился под барную стойку, обнимая бутылку коллекционного коньяка, и что-то бормотал про варваров и конец цивилизации.
Я попытался провести ей подсечку, но она увернулась и вцепилась мне в волосы. Я в ответ схватил ее за ногу и попытался использовать прием из рестлинга.
— Пусти, идиот! Это же неприлично! — кричала она, пытаясь отбиться свободной ногой. — Мои сапоги из кожи криптодракона! Ты их испачкаешь!
— Это называется «тактическое преимущество»! И твои сапоги сейчас подружатся с омаром! Он, кажется, еще жив и очень хочет познакомиться поближе!
Наконец, выдохшись окончательно, мы расцепились и рухнули на пол в разных концах зала, тяжело дыша. Вокруг нас царил полный разгром. Мы лежали среди обломков мебели, луж вина и остатков чьего-то очень дорогого ужина.
Пару минут мы просто молчали, пытаясь отдышаться.
— Знаешь… — наконец прохрипел не-я, вытаскивая из волос креветку. — Сударыня… Первый Архимаг… ты дерешься… как торговка рыбой с базара.
Серафима, лежавшая на спине и глядя в разбитый потолок, хрипло рассмеялась.
— А ты… — выдохнула она. — Пахнешь… как перезрелый лосось… и дешевое каберне!
Мы посмотрели друг на друга. Два высших существа, которые только что едва не уничтожили планету, теперь валялись на полу ресторана, покрытые едой и вином. Абсурдность ситуации была настолько велика, что это было уже не смешно. Это было истерично.
Я не выдержал первым. Сначала это был тихий смешок. Потом он перерос в громкий, безудержный хохот. Серафима посмотрела на меня, ее губы дрогнули, и она тоже расхохоталась. Мы ржали, как два сумасшедших, до слез, до колик в животе. Наш смех эхом разносился по разгромленному, пустому ресторану.
Наконец, отсмеявшись, мы снова замолчали. Усталость навалилась разом, тяжелая и неотвратимая.
— Ладно, Фима, — сказал я, с трудом садясь и вытирая с лица остатки соуса. — Убивать друг друга было весело. Но теперь… давай поговорим. Серьезно.
Глава 27
Никаких ограничений
Серафима тоже села, брезгливо отлепляя от щеки прилипший лист салата.
— Я уж думала, ты никогда не предложишь, — пробормотала она. — У меня в волосах крабовая клешня. А может, и не одна. Это не очень располагает к светской беседе.
— Считай это… аксессуаром, — не-я поднялся, пошатываясь. Все тело болело, как после встречи с грузовиком. Я протянул ей руку. Она с сомнением посмотрела на мою
