Классический Эндшпиль - Владимир Александрович Сухинин
Код «Северный ветер» объявил полную боевую готовность, и в отсеках кораблей зазвучал сигнал тревоги. Маневры были отработаны, и корабли стали стремительно сближаться с флотом Пальдонии, который явно не ожидал их появления и не был готов к сражению.
«Мы застали их врасплох», – самодовольно подумал адмирал, гордясь своим тщательно продуманным планом сражения. Четыре юрких эсминца смело и с ходу атаковали неповоротливые громады линкоров. Они вступили в бой, словно охотничьи псы, вцепившиеся в медведя. Используя фактор неожиданности, маневренность и огневую мощь, они сумели нанести повреждения линкорам. На флангах встали крейсеры, подавляя пальдонийские эсминцы сокрушительным огнем рельсотронов и ракетных залпов. Первые ракеты выпустили множество ложных целей, перегрузив системы наведения и противоракетной обороны вражеских кораблей.
Так продолжалось более двух часов. За это время два эсминца флота Пальдонии были выведены из строя и выбиты из боевого ордера, а крейсеры, защищавшие авианосец, не могли им помочь. Положение пальдонийцев напоминало тактический кризис, но вскоре шок от встречи с противником прошел, и они наладили оборону. Огрызаясь в ответ, линкоры сосредоточили огонь на одном из эсминцев, и он взорвался, не успев уйти.
– Эсминец «Шонвиль» уничтожен, – доложил очевидное офицер-тактик. Адмирал сжал зубы.
– Приказываю группе «Три» усилить огонь по линкорам. У них есть повреждения, необходимо вывести из строя системы противоракетной обороны, – приказал адмирал, и эсминцы продолжили отчаянную атаку.
Но и линкоры не собирались быть жертвами. Они перестроили тактику, нанося удары строго по одному из эсминцев. В линии боевого ордера появились разрывы. Чтобы избежать губительного огня, эсминцы были вынуждены нарушить строй и увеличить зону маневров, что снижало эффективность их огня. Дело шло к тому, что будет уничтожен еще один эсминец. Однако адмирал был непреклонен, сознательно жертвуя эсминцами ради разгрома охранения из эсминцев и крейсеров, с целью пробиться к авианосцу и уничтожения его. Тогда флот Пальдонии потеряет свою боеспособность и не сможет помешать захвату Суровой.
Противник, словно разгадав замысел командующего коморским флотом, выпустил из авианосца тяжелые штурмовики. Почти полсотни крылатых машин покинули свои ангары и начали выстраиваться в боевой ордер, готовясь атаковать эсминцы. Адмирал осознал, что если штурмовики преуспеют в разгроме отряда эсминцев, он потеряет победу, что уже почти была у него в руках. Не теряя ни секунды, он отдал приказ четырем резервным фрегатам выйти на защиту эсминцев.
Но тут произошло нечто неожиданное. Справа от флота коморцев вспыхнули яркие огни, и в обычное пространство внезапно вывалились корабли Шлозвенга. Адмирал не сдержал возглас удивления и ярости.
«Это конец, – пронеслось в его голове. – Это конец эскадре. Мы должны отступить». В ответ на его мысли пришло сообщение от офицера связи:
– Господин адмирал, вас вызывает командующий силами ВКС Шлозвенга.
– Включай громкую связь, – мрачно приказал адмирал.
На капитанском мостике прозвучал уверенный голос:
– Адмирал Бонг Элда, говорит адмирал Эббот Аглон, командующий силами обороны Шлозвенга. Приказываю вам прекратить боевые действия и принять на борт призовые команды. Правительство Конфедерации расценивает ваши действия как пиратство, и вы понесете заслуженное наказание. В противном случае мы примем меры по пресечению ваших противоправных действий и атакуем ваши корабли.
Адмирал, не теряя самообладания, начал считать корабли по меткам на тактическом экране. Одна из них – авиаматка валорской постройки. Он тянул время, пытаясь выиграть драгоценные минуты.
– Говорите четче, я вас не слышу, – ответил он, стараясь найти приемлемый вариант выхода из тяжелой ситуации.
Ему спокойно и уверенно повторили приказ. Мысли адмирала метались в голове, словно испуганные зайцы. Он совершил ошибку, напав на корабли Пальдонии. Если бы не конфедераты, все прошло бы гладко. Теперь они свидетели его атаки. Конечно, войну за это никто объявлять не будет, но он стал преступником, и родина отвернется от него. Его осудят и тихо умертвят в камере, экипажи отправят на каторгу, а корабли изымут. Он станет позором Комора, и его будут проклинать все. Если не сдаться, то он погибнет, а вместе с ним и члены экипажа, которые выживут, будут осуждены как пираты. Везде засада.
Пока он размышлял, космос осветился новыми вспышками. Офицер связи вновь передал адмиралу сообщение:
– Господин адмирал, в эфире новое сообщение, это стоит услышать.
– Включай, – хрипло произнес адмирал, душа его была полна ненависти к Шлозвенгу и обиды на себя.
«Всем кораблям Шлозвенга и Пальдонии приказываю прекратить сопротивление. Вы находитесь в зоне экономических интересов Новороссийского княжества и его колонии на планете Суровая. В случае отказа прекратить сражение и сдаться – буду атаковать. Командующий силами княжества, его милость Вурдалак Землянский».
– Этот черт откуда взялся? – удивился адмирал. – Тактик, что за корабли у этого сукина сына?
– Мы не понимаем, господин адмирал, они не поддаются идентификации. Они… О-о! Стали множиться и уменьшаться. Это… Это, твою мать…
– Держите себя в руках, офицер, доложите по форме.
– Это корветы модели «Лунный меч», проект верфей саргонийского королевства, но устаревший двести лет назад.
– И что, они собираются сражаться этими башмаками с пальдонийцами? – воскликнул пораженный адмирал.
* * *
Свадьбу мы сыграли скромную, без лишнего шума и суеты, избегая хмельных празднеств и грубых забав. В этот день я решил пригласить молодых на наше торжество и объявил об этом во всеуслышание. Надо было видеть лица моих гостей. Вирона, осведомленная о месте проведения церемонии, была ошеломлена, а Мадлен сохраняла учтивую маску доброжелательности, склонив голову и тихо промолвив:
– Благодарю за приглашение, ваша милость. Понимаю, что вы хотите отблагодарить моего мужа таким образом.
Я кивнул и громко провозгласил:
– Горько!
Гости в недоумении воззрились на меня. Я поднялся и произнес короткую речь, поведав о старинном обычае моей родины: когда гости кричат «горько», молодые должны целоваться, и поцелуй должен быть долгим. Гости считали: «Один, два, три…» – это символизировало количество счастливых лет, которые предстояло прожить молодоженам.
– Правда, что ли? – удивился Карл. Я кивнул.
Бран, не теряя времени, обнял Мадлен и прильнул к ее губам, словно клещ. Мы хором считали, и когда я понял, что невеста может задохнуться, разрешил им прервать поцелуй.
– Вижу, Бран, твои чувства искренни, – сказал я. – Будешь счастлив сто лет, если проживешь.
Он оторвался от супруги, и я увидел, как ожил этот прежде несчастный человек, как засияли его глаза. Лишь Ведьма была сильно смущена и не знала, куда деть взгляд.
После свадьбы я отправился к своей эскадре и вскоре получил известие от Брыка о том, что флоты Комора и Пальдонии покинули свои
