Под сенью божественного лотоса - Андрей Горин
В общем, надо было готовиться к переезду, что, в условиях осады, организованной бароном, было задачей непростой. Но тянуть дальше было уже нельзя, пора было переходить к активным действиям. Конечно, мы могли бы сделать это тайно, воспользовавшись возможностями, которые нам давало присутствие на нашей стороне архимага Строциуса и барон ничего бы не смог с этим поделать. Но мы решили по-другому.
* * *
Мы выехали из своего убежища совершенно открыто. В изящной, но солидных габаритов графской карете расположились: я, архимаг Строциус и мэтр Джозеф Гроций. На боках кареты красовался графский герб — три заснеженных горных вершины на фоне лазурного неба. По краю гербового щита шла золотой ажурной надписью вязь графского девиза — “Выше нас только солнце”. За каретой следовало две крытых повозки, в одной из которых были мои вещи, которых за время моего вынужденного затворничества успела накопиться целая куча. Вторая повозка принадлежала наёмникам и что в ней находилось, я не знала. Спереди и позади кареты ехали охранники дежурной дюжины из агентства “Мантикора”. Кроме них, нас сопровождал отряд из двадцати наёмников отряда “Стальные вепри”. Причём наёмники были одеты так же, как охранники детективного агентства, так что с ходу определить, что нас сопровождают не только обычные охранники, но и профессиональные бойцы было невозможно. Конечно, внимательный и опытный наблюдатель при ближайшем рассмотрении мог заметить существенное отличие в вооружении сопровождавших карету всадников, но мы рассчитывали, что среди наблюдателей барона таких специалистов не было. Командовал наёмниками сотник Юстас по прозвищу “Борода“, крепкий сорокалетний мужчина с бородой почище, чем, у любого гнома, да ещё и рыжей. Выдающейся, в общем-то, бородой, имеющий огромный опыт борьбы именно с неожиданными засадами и внезапными нападениями на марше. Барон был бы последним дураком, если бы не попытался организовать засаду и перехватить наш отряд на пути к особняку. И уж будьте покойны, он эту засаду организовал.
Наш отряд неспешно передвигался по улицам города, делая большой крюк, чтобы выехать через восточные ворота и обогнуть озеро, на противоположном берегу которого раскинулись загородные особняки столичной элиты. Постепенно центральные улицы, вымощенные камнем, сменились пыльными улочками бедных районов, а затем, выехав за городские ворота, мы оказались в кривых переулках западного пригорода. Бойцы отряда были настороже, хотя нападения так близко от городских стен мы не ждали. Выбравшись наконец из лабиринта пригорода, мы покатили бодрее и какое-то время двигались по дороге ведущей вдоль берега, огибая озеро. Затем, обогнув озеро, повернули в обратную сторону, и дорога свернула от водной глади огибая, начавшиеся поместья местных богачей. Вскоре по правую сторону от дороги потянулись низкорослые заросли деревьев и густых кустарников, а слева почти вплотную подступал густой лес. Дорога постоянно изгибалась и петляла, видимость как спереди, так и сзади резко сократилась, не говоря уже об обзоре по сторонам дороги, где из-за густой растительности уже в двадцати метрах от дороги нельзя было заметить притаившегося человека. За следующим поворотом открылся прямой участок дороги, простирающийся метров на триста, прежде чем дорога словно змея юркала за следующий крутой поворот. Стоило нам проехать около ста метров, как из-за поворота впереди показался конный отряд городской стражи численностью около тридцати человек. Наш отряд стал замедлять ход, и встреча произошла примерно посередине прямого участка дороги. Возглавлял отряд стражи целый капитан, один из заместителей начальника городской стражи, давний соратник и подельник барона, капитан Броули, такой же первостатейный жулик и негодяй, как и сам барон. Вид у стражников был крайне решительный, и они грозно перегородили дорогу. Заметив среди охранников знакомого ему руководителя дежурной дюжины охранников “Мантикоры”, капитан громко приказал ему подъехать. Когда тот приблизился капитан громким голосом, далеко разнёсшимся в наступившей тишине, огласил своё требование:
— Именем закона! Приказываю немедленно выдать, находящуюся в розыске государственную преступницу, воровку и бунтарку известную как Глория Доджер.
Представитель охранного агентства что-то негромко ответил капитану и тот недовольно скривился, после чего нехотя кивнул, соглашаясь с предложением охранника. Наши люди расступились, давая дорогу и капитан в сопровождении пятерых стражников приблизился к карете. Навстречу подъехавшему капитану из кареты вылез мэтр Джозеф Гроция. При виде знаменитого законника лицо капитана перекосилось в гримасе нескрываемой досады. Однако, будучи уверенным в своём праве, капитан решительно повторил своё требование, при этом ещё дополнительно пригрозив охране и самому мэтру, что в случае попыток препятствовать аресту они все будут привлечены как соучастники.
— Господин капитан! Вы знаете, какое наказание предусмотрено законом за государственную измену? Если нет, то я осмелюсь Вам напомнить! Смертная казнь! Невзирая на должность и звание, а также происхождение лица виновного в государственной измене.
— Какая ещё к чёрту измена? — совершенно растерялся сбитый с толку заместитель начальника городской стражи.
— Нападение на лиц высшего дворянского сословия, являющихся цветом нации и государства, а также пользующихся особым расположением и доверием монарха приравнивается к государственной измене.
Пятеро стражников, сопровождавших капитана, как-то очень быстро утратили свой боевой пыл и даже немного сдали назад, оставляя капитана самому разбираться с неожиданно возникшей проблемой. Они готовы были в огонь и в воду за капитана в борьбе с преступниками или в запугивании беззащитных граждан, но лишиться головы из-за разборок в дворянских интригах, желающих среди них не было. Да и капитан, ка-то немного растерялся и поумерил свой пыл, начиная понимать, что он влез в какое-то мутное дело, в котором, может оказаться крайним. Предсказуемо, барон не счёл нужным предупредить своего подельника, с чем тому предстоит столкнуться.
— Но мы имеем достоверные сведения, что в этой карете столицу пытается покинуть опасная преступница, — немного менее уверенно заявил капитан.
— Капитан! Перед Вами графская карета и в карете её светлости находятся только сама многоуважаемая графиня и гость нашего короля архимаз Строциус, — сухим тоном возразил мэтр. — Кроме того, на каком основании Вы заявляете, что Глория Доджер является именно той преступницей, о которой идёт речь?
Разумеется, сказать, что инициатором всех обвинений является барон Грандж, капитан не мог и мямлил что-то невнятное.
— Если Вы не в курсе, то на вчерашнем королевском балу наш обожаемый монарх лично представил двору, имеющую большие заслуги перед государством и короной Глорию Доджер, и пожаловал ей титул графини де Лост Лэндз, о чём имеются соответствующие документы, — решительно закончил
