Нелегал (том I) - Павел Николаевич Корнев
— Ерунда! К завтрашним семинарам готовлюсь.
На столе и в самом деле были разложены тетради и учебники, я добавил к ним ещё и полученные от комиссара записи, которые толком даже не успел просмотреть.
— Вот, информацию по курсантам получил.
Инга изобразила заинтересованность, но именно что — изобразила. Надо понимать, исключительно из вежливости.
— Что? — прищурился я. — Актуальней тему для проекта подобрала?
— Да нет, просто теперь кажется, будто это всё уже никакого значения не имеет, — призналась Инга. — С учётом того, что в стране творится!
Такой ответ меня нисколько не порадовал, поскольку записи я получил именно что для реализации проекта и, случись нашей инициативе заглохнуть уже на организационном этапе, ко мне неизбежно возникнут очень и даже очень-очень неприятные вопросы. А если не вопросы — так подозрения, но хрен редьки не слаще.
— Рано или поздно жизнь вернётся в привычную колею! — отметил я.
— Ой ли? А как по мне — так возврата к прошлому уже не будет!
Ввязываться в политическую дискуссию нисколько не хотелось, но деваться было некуда, и я похлопал ладонью по стопке листов.
— Вот именно что не будет! И только от нас зависит, каким путём пойдёт развитие республики! Мы — архитекторы будущего! Пусть даже в такой малости как улучшение учебного процесса! Разве можно упускать свой шанс? Зачем тогда вообще было избираться в студсовет?
Тут я с пафосом откровенно переборщил, но вопреки обыкновению Инга кипятиться не стала и примирительно улыбнулась.
— Всё так, — улыбнулась она и вздохнула. — Устала просто. Всё чего сейчас хочется — это лечь спать.
— Мне тоже, — признал я, из-за чего удостоился долгого испытующего взгляда.
Но никаких ремарок на сей счёт Инга отпускать не стала, спросила лишь:
— Чай будешь?
Я ответил согласием, и к изучению подготовленных в комендатуре списков мы приступили только через десять минут. Инга первым делом бегло просмотрела названия столбцов и сказала:
— Здесь просто идеальная подборка, а из ректората нам и половины нужной информации не получить. Придётся массу источников перерыть.
Увы, это и в самом деле было так. Как минимум физическую форму студентов, не говоря уже об их спортивных достижениях, в институте отслеживали далеко не столь тщательно как в комендатуре.
— Составить репрезентативную выборку будет непросто… — Инга о чём-то глубоко задумалась и даже закусила губу. — Надо будет отобрать две группы — тех, кто даже зарядку не делал, и спортсменов.
— Списки спортсменов нам в секциях предоставят.
— И в идеале брать операторов, прошедших инициацию на сопоставимых витках, — отметила моя бывшая одноклассница, сходила за чистой тетрадью и начала составлять план действий. — Петя, ты для меня допуск к личным делам студентов уже получил?
— Да, согласовали ходатайство, — подтвердил я.
— Как у тебя с загруженностью?
— Сам себе не хозяин.
— Плохо, — вздохнула Инга. — Формирование списков и обработку полученной информации я возьму на себя, но кто-то ещё должен будет заняться проведением опросов. И совершенно точно понадобится медик.
— Опросы — это понятно, — кивнул я, напряжённо размышляя о том, кого бы ещё привлечь к нашим делам. — А медик зачем? Консультацию и в частном порядке получить сможем.
— А этот консультант захочет свою подпись под рекомендациями ставить? — легко срезала меня Инга. — Если нет — нас на защите проекта с грязью смешают. Мы же на чужом поле играть станем! Да и в любом случае консультанта придётся по нескольку раз на дню дёргать.
— Думаешь? — удивился я и повёл пальцами по шапке таблицы. — Ты смотри: дни на больничном, случаи патологий внутренней энергетики, затраты на лечение. Всё есть!
— А вот это? — указала Инга на столбец, в котором фигурировали непонятные аббревиатуры обычно с примечаниями в виде первой, второй или третьей степеней. — Вот эти отклонения насколько серьёзны? Как они повлияют на способности оператора? Не всё же в мощность и продолжительность резонанса упирается! И мы сами собирались делать упор не только на темпы развития, но и на отсутствие негативных девиаций!
Мне только и оставалось, что признать правоту собеседницы.
— Придётся кого-нибудь с медицинского факультета привлечь, — вздохнул я и уточнил: — А как у тебя с Мариной Дичок отношения? Может, её опросы проводить сагитируем? Она легко с людьми сходится.
Инга покачала головой.
— Ничего не выйдет. Марина с головой в организацию женской дружины ушла. И мы ещё на Текстильке вечернюю школу открывать собираемся.
Я поморщился, отбросил один вариант, обдумал другой, потом спросил:
— А ты не хочешь Марину к себе в соседки пригласить? К тебе ведь в любом случае кого-найду подселят, а так вы и дружину свою, и вечернюю школу обсуждать сможете.
— Уже думала об этом, — признала Инга. — Но чем нам это поможет? Если условием подселения участие в проекте ставить, так это не вариант. Даже заикаться о таком не стану! Ты за кого меня принимаешь?!
— И в мыслях не было! — спешно уверил я бывшую одноклассницу. — Но если к тебе подселится Маринка, я скорее всего смогу привлечь к проекту Мефодия Карлушу.
Инга поглядела в ответ с нескрываемым сомнением.
— Этого пустомелю Карла? И какой от него толк?
Я вздохнул.
— Вспомни, как его представил Стройнович на собрании по итогам избрания в студсовет! «Всеми любимый»! И он такой и есть. Опросы и разговоры — это его. Лучше человека для этой роли не найти!
— Пожалуй, — признала Инга мою правоту. — А Марина тут причём?
Не в моих правилах было делиться чужими секретами, но раз уж сказал «а», пришлось говорить и «бэ».
— Карл к ней неровно дышит, — пояснил я.
— Серьёзно?!
— Это между нами. И ей тоже ни слова.
Инга рассмеялась, поднялась из-за стола и потянулась так, что домашний халатик обтянул поджарую фигуру и выгодно подчеркнул отнюдь не маленькую грудь.
— Останешься на ночь? — без малейшего смущения спросила она, поигрывая пояском.
— Займёмся чем-нибудь ужасно неприличным с точки зрения замшелой буржуазной морали? — улыбнулся я.
— А сам как думаешь?
И да — занялись. В том числе неприличным. И даже очень.
Что бы там Вениамин Мельник себе ни думал, но из-за собственной зашоренности он многое потерял. Ещё и потеряет, наверное.
Проснулся я на рассвете, на часах было ещё
