Баронские будни - Серг Усов
— Олег, послушай, — Гортензия перестала смеяться и перешла на деловой тон, — Ты всерьёз думаешь, что сумеешь с ними договориться?
— А почему нет? — пожал плечами Олег, — Я же не упрашивать их буду. А совмещу кнут и пряник. И по зубам немного пристукну, и выгодные предложения выставлю.
— Не так всё просто, — упорствовала Гортензия, — Если бы они сами тут всё решали, но, я чувствую, тут уши республиканцев торчат. Иначе с чего бы бароны именно в нашем направлении хотят двигать? Как они вообще могли что-то пронюхать? Подумай. И, кстати, от Замяты-то до сих пор вестей нет.
— Ты знаешь, Гортензия, я догадываюсь. Понимаю, что без того, чтобы щёлкнуть по носу растинцев, не обойтись.
В этот момент в дверь постучала служанка и передала приглашение барона Орвина на совместную прогулку.
— О, насчёт бесхозности владений, — вспомнила Рита, — Не знаешь, где столько баронов возьмёшь на смену изгнанным? У Женка, вот, есть брат Венк. И что здесь смешного? Неплохой парень, я скажу.
— Да я богатством фантазии барона Орвина восхитился. Поедем, раз барон приглашает? Он ещё какую-то охоту необыкновенную на медведя обещал.
Рита встала со стула и помахала рукой, прощаясь.
— Я не поеду. Я со своими проверю дорогу, лучше. А то, мало ли.
— Наверное, я тоже не поеду. Может и Улю здесь оставишь, со мной? — присоединилась к отказу Риты Гортензия.
— Вижу, вы сильно любите компанию Глена. Ну и ладно. Без баб даже как-то веселее будет.
Рита иронично посмотрела на Олега.
— Уж о своём-то кормильце Глен Орвин позаботится, и кого-нибудь из своих грязнушек для тебя прихватит, к тому же, расходов на это ему не требуется.
Отвечать на провокации Риты Олег уже давно разучился. Хотя правоту её слов признал. Глен, действительно, подгонит ему своих молоденьких рабынь, и они, действительно, грязушки, особенно с учётом того, что своё окружение и своих людей он к чистоте приучил. Нет, здесь тоже мылись в банях и ванных, умывались, стирали бельё и мыли полы. Но качество этих процессов было крайне низким из-за отсутствия мыла.
Его люди теперь чувствовали разницу между чистящим маслом и мылом, производство которого, спасибо умнице Гортензии, удалось наладить.
Прежде, чем выехать на охоту, пришлось дать бой желанию Ули непременно тоже поехать с ним.
Выиграть сражение помогли Рита и Гортензия. Хотя пришлось отбить и удары в спину, не только от влюбившихся в Улю Женка и Венка, но и от их отца, в глазах которого явно читался Хитрый План по получению в невестки наисильнейшей магини.
— Твоя задумка, Олег, насчёт того, чтобы деньги чеканить, она ведь не новая. Я сам в юности, когда только стал бароном, этим занялся. Нам ведь только подделывать нельзя королевские монеты, а свои чеканить, ещё с восстания Монка, разрешили. Ты знал?
Пока загонщики, нашедшие медведя, гнали его к реке, барон Орвин делился с молодым бароном, с которым они с начала зимы были на ты, своим жизненным опытом, иногда посматривая и на сыновей, чтобы тоже проникались его мудростью.
Да и как ему не помочь такому замечательному парню, управляющий которого, несколько дней назад, полностью рассчитался за весь озимый урожай льна и даже выплатил аванс за будущий, в разы больший, первый летний урожай. Почему Орвин и приказал почти все площади баронства засеять льном — продукты с такими-то деньгами он всегда закупит в огромных количествах.
— Только ерунда всё это, баловство, — продолжил свои мысли Глен, — Никто, кроме твоих сервов их принимать в оплату не станет. А то, что твои сервы за эти монеты отдадут, ты и без денег забрать можешь. В общем, послушай опытного человека, я тебя плохому не научу, не переводи медь на ерунду. Как ты назвал это? Тугрики?
— Почему ерунда? Я ведь всегда, любому желающему, готов обменять свои тугрики на лигры или солигры любой из империй, королевств, республик, краёв, областей. Или на любую свою продукцию со скидкой в десятую часть цены.
Услышав последнее, барон Орвин и его сыновья даже не обратили внимания на края и области. Олег увидел, как в головах у его спутников защёлкали костяшки счётов. Первые клиенты за пределами его баронств, которые будут с радостью принимать его тугрики, уже появились.
— Господин! Приближается!
Из леса к дороге выскочил конный мужичок, видимо, один из загонщиков.
— Какого! — заревел барон, — Я же сказал, к реке!
— Да ладно, тебе, Глен, какая разница? — успокоил разбушевавшегося Орвина Олег.
Не хотелось Олегу наблюдать ещё одну жестокую расправу над несчастным, который подвернулся под горячую руку — он тут на подобное уже вдоволь насмотрелся.
— Ладно, смерд, скажи спасибо барону Ферму, что я тебя не запорол, — сказал успокоившийся Глен и обратился к Олегу, — Позволь предоставить тебе право убить этого зверя.
Убивать несчастного мишку Олегу не хотелось, поэтому он отказался.
— Пусть, лучше, Женк делает первый выстрел.
Глен довольно кивнул, и Олег увидел, с какой радостью загорелись глаза наследника барона Орвина Женка — как же, привезёт баронете Уле трофей! И с какой завистью посмотрел на своего брата Венк.
Какой любовный, даже не треугольник, а четырёхугольник, с учётом Нечая, образовался — подумал Олег.
Четырнадцать лет только будет, а уже глазками стрелять научилась. И не скажешь, что только вчера коровам хвосты крутила, или, говоря по-местному, объедки с грязной посуды доедала. А теперь вот так вот.
И правильно. Только Олег был уверен, что никому из этих, в общем-то, неплохих парней, а Нечай, так и вовсе его золотой самородок, Уля не светит. Кто она, и кто они? Перебьются.
Из задумчивости Олега вывел очередной треск кустов. Спустя несколько ударов сердца на поляну выскочил медведь, отощавший за зиму так, что смотреть было жалко.
Женк не промахнулся. Арбалетный болт угодил медведю чуть правее шеи. Выстрел был не самым удачным, и будь Женк один, медведь бы до него дорвался и порвал. Но, вслед за выстрелом баронета, в медведя полетели десятки болтов как от егерей, так и от барона с младшим баронетом.
Несчастного мишку утыкали болтами, словно подушку иголками.
Подождав окончание агонии, мужики, принимавшие участие в загоне зверя, принялись отрубать ему голову и снимать с него шкуру.
Самое крутое развлечение владетелей в этом среднековом мире, если, конечно, не считать пыток и казней, подошло к концу.
Триумфальное возвращение
