Центр силы - Лео Сухов
Из сегмента нужно было для начала слить сок — водянистый и, как сказали местные, в пищу непригодный. А потом подсушить и замазать отверстие глиной. И всё, бочка готова. Для плота сойдёт!
Для хозяйства этот «бамбук» использовали ещё проще. Делали круглый спил со стволов подходящего размера. Этот спил можно было вставить в трубку «бамбука» — либо в качестве крышки, либо в качестве донышка. Сложность заключалась лишь в том, чтобы правильно подобрать диаметр.
В Алтарное с нами отправился Пила, один из жителей посёлка каменотёсов. Плыл он в паре с Дунаем. И, кажется, они даже нашли общий язык.
Утром тридцать девятого дня наша флотилия отчалила и пошла вниз по течению. Каждым плотом управляли два человека. Один постоянно рулил длинным шестом, а другой иногда помогал веслом. А ещё на каждый плот посадили по бестии или волку. Все вместе они бы точно перевернули своё плавсредство, а когда по одному — даже и не слишком напряжно. Без собратьев вели они себя на удивление спокойно. Никого не задирали, дурью не маялись, в воду не лезли.
Вот только зверюга, плывшая на нашем плоту, излучала уныние и грусть. Всё потому, что ко мне навязался Русый. А ему явно претила спокойная жизнь. Кажется, он считал, что каждую минуту, каждый час и каждый день надо тратить не зря. А не зря — это, видимо, совершать что-то глупое, бессмысленное и смешное. Ну а тут такая незадача!..
Так и плыли, пока нас не вынесло течением к омуту. Вот тут напряглись все… Разлив образовывал небольшое озерко, в водах которого мог водиться не только крокодилла, но и ещё какая-нибудь пакость. В конце концов, иногда ведь бывает, что два крупных хищника отлично сосуществуют. Особенно, если им делить практически нечего.
В общем, только зря боялись. В результате миновали разлив без приключений. А дальше оставалось только следить, чтобы какой-нибудь из перегруженных плотов не вынесло к берегу или к завалу из древесины. Ну и удерживать плавательное средство на стремнине.
Впрочем, если бы мы где и застряли — ничего страшного не случилось бы. Плоты ведь раньше как-то доплывали до Алтарного. И даже без посторонней помощи. Их, правда, и нагружали в щадящем режиме, а не так, как сейчас. Но, в общем и целом, местные воды явно благоприятствовали сплаву.
За день до Алтарного, конечно, не добрались. Река была извилистая, так что приходилось проплывать много лишнего расстояния. Зато не надо было топать на своих двоих. Сплав — особенно там, где нет перекатов, порогов и крупных речных хищников — это сплошное удовольствие.
Ночью его, правда, подпортил слабенький дождик, не давший нормально выспаться, а заодно намочивший одежду и спальники. Был бы костёр — никто бы и внимания на это не обратил. А так пришлось сохнуть и мёрзнуть.
И вот наконец-то, днём сорокового дня, мы подплыли к Алтарному. А там нас уже ждали. И даже встречали. Куча народу высыпала посмотреть на пять плотов, «с горкой» загруженных камнями и какими-то тюками.
Нас, видимо, узнали. Информация в два счёта разлетелась по городу, и вскоре на берегу появился Кукушкин. Собственной белоснежной персоной, в окружении нескольких ближников. Сначала он долго вглядывался, а потом заметил Пилу и успокоился. Даже радостно улыбнулся.
А мы уже активно правили к берегу, стараясь не пролететь мимо удобного пляжика. И у нас были все шансы промахнуться, но жители Алтарного, к счастью, помогли. Закатали штаны, зашли в воду и подтянули наши плоты.
А мы с Дунаем взяли голову крокодила и торжественно вынесли её Кукушкину. Он как раз, добродушно усмехаясь, подходил к нам.
— Ну и что это?! — притворно нахмурившись, придрался мэр. — Я же яйца просил, а не голову!
— А голова — это трофей! Штука нужная! Особенно, для понтов. Можно в капсуле над дверью прибить! — откликнулся я в ответ.
Башка крокодиллы и вправду произвела фурор. Здоровая, страшная, зубастая… Зубы, кстати, мы собирались потом — после того, как похвастаемся — вырвать. Найдём, куда их применить. Этими зубами и Алтари грызли, и камень крошили. В общем, отличный крепкий материал.
Толпа вокруг собралась немаленькая. Все смотрели на голову и ужасались, а заодно восторгались нами. В общем, я прямо-таки чувствовал, какие мы молодцы. А теперь нам оставалось впечатлить Кукушкина. Ибо нефиг, даже в шутку претензии нам предъявлять. Мы же всё сделали, как он и просил.
Закряхтев от натуги, Дунай подцепил рукой верхнюю челюсть. А затем, чуть не надорвавшись, торжественно потянул её вверх. И хоть я и понимал, что кому-то может не понравиться будущее шоу, но ещё не догадывался, что мне оно тоже не понравится…
Просто мы перед отплытием отрезали крокодилу язык — деликатес ведь! А вместо него в пасть положили именно то, что и просил привезти Кукушкин. И это, само собой, был вовсе не аленький цветочек.
Вот только стоило мне развернуть кусок кожи, в который был завёрнут «не-цветочек», как в нос ударил такой аромат гнили и разложения, что я аж отшатнулся. Ещё и закашлялся, как припадочный. А уж как Дунай челюсть не отпустил — вообще ума не приложу.
Ну кто ж знал, что оно, вот это самое, успеет испортиться? И, отчаянно завоняв, приобрести какой-то синюшный оттенок?
— Фу! Блин, закрывайте!.. — зажав нос, закричал Кукушкин. — Едрить вас за ногу! Сблевануть можно! Что это?!
— Ну… Кхе… Яйца его! Как ты и просил! — немного прокашлявшись, отозвался я. — Ну и то, к чему они прилагались… Или не совсем яйца! Но точно органы для размножения!
— Так это он камень крал? — удивился Ольша, брезгливо рассматривая огромную башку.
— Он его на зуб пробовал! — ответил Дунай, отойдя от туши на пару шагов и разогнав своей лапищей воздух перед носом. — Хотя Намжал сказал, что он там всё у них на зуб пробовал…
— Да уж… Но с яйцами вы переборщили, мужики! — Кукушкин пришёл в себя быстро. И уже начал похохатывать. — Надо было их как-то лучше законсервировать… А то запах весь эффект убил! А так-то да! Красиво вышло! Молодцы!..
— Да вот… Как-то не подумали, — пожав плечами, признал я.
И тут же приосанился: и думать, и не думать всякий,
