Роджер Аллен - Кореллианская трилогия-3: Полет над бездной
Разумеется, гораздо приятнее было стоять, как все нормальные дройды, вверх головой, вниз ногами. Но была такая спешка, что его едва успели спрятать, не заботясь о том, в каком он находится положении в пространстве.
Инструкции, которые дал дройду Эбрихим, были просты и не требовали, чтобы Кьюнайн был постоянно включен: «Ждать по крайней мере четырнадцать часов. Не покидать своего убежища до тех пор, пока это не станет безопасным. После этого обследовать корабль и изучить ситуацию наиболее тщательным образом. Определить наилучший способ прийти нам на помощь и осуществить этот способ». Указания довольно туманные, хотя смысл их и понятен. Осуществить их будет сложно, поскольку большинство сенсоров Кьюнайна придется извлечь из их вместилищ в корпусе дройда. Следовательно, проку от них не будет никакого до тех пор, пока он торчит в тесном контейнере, да еще перевернутый.
Конечно же, он мог бы выключить питание, но он, Кьюкайн, слишком возбужден для этого. Он провел диагностику своих систем и изучил свой бортовой журнал. Он знал, как близко стоял он от гибели во время запуска Анакином репульсора. Дройдам редко напоминают о том, что они смертны, да еще таким образом. После столь драматического события Кьюнайн имел достаточно времени, чтобы задуматься над своей судьбой. Жизнь его едва не оборвалась в недавнем прошлом, и, судя по всему, такая опасность по-прежнему существует. Поэтому добровольно выключить себя представлялось Кьюнайну верхом неблагоразумия. А что, если какой-то компонент выйдет из строя или уже вышел, а диагностический анализ упустил это из виду? Включить таймер и перейти в режим ожидания? А вдруг сигнал пробуждения никогда не сработает? Короче говоря, Кьюнайн не имел никакого желания добровольно обречь себя на бездействие, не будучи твердо уверенным, что снова может перейти на активный режим.
Конечно же, состояние неестественное, но тут уж ничего не попишешь. Уснешь — и проспишь все царствие небесное.
Нет, надо ждать.
— Не думаю, чтобы могло быть два мнения относительно наших дальнейших шансов, — произнесла Гэриэл Каптисон, стоявшая на палубе ангара в утробе «Часового» рядом с «Нефритовым огнем». — Полетим на Дролл и встретимся там с «Незваным гостем».
— Совершенно верно, — согласился Ландо. — Если кто-то обнаружил там репульсор, значит, нам туда дорога.
— Только не мне, — возразила Дженика. — «Часовой» и «Защитник» следят за Центральной, и если им понадобится эксперт, то я могу сойти за него. Так что я остаюсь.
— Вы правы, — кивнул головой Ландо. — Лейтенант Календа, а вы что скажете?
Приподняв бровь, Календа слегка покачала головой.
— Трудный вопрос, — отозвалась молодая женщина. — Но я должна признаться, что мое место рядом с адмиралом Осселенге.
— Будете за ним присматривать, чтобы не зарывался? — предположил калриссит. — Ну, что ж. Дело хорошее. Милости прошу.
— А что будет со мной? — поинтересовался Трипио. — Я останусь с вами? Более чем вероятно, что мои лингвистические способности на Дролле понадобятся больше, чем здесь.
Ладно очень не хотелось брать с собой этого нытика. Но досаднее всего то, что эта железка права. А что, если они отыщут репульсор и встретят дроллов, которые не секут по интерлингве?
— Ага, я совсем забыл, что вы большой ученый, в языкознании знаете вы толк, — ехидно процитировал Ландо, но добавил: — Живо на борт. — Трипио посеменил к трапу.
Попрощавшись с Дженикой, Гзриэл и Календа поднялись на борт «Госпожи Удачи». Прежде чем последовать их примеру, Ландо помешкал. Ему нужно было сказать кое-что Дженике Сонсен — нечто такое, о чем у него, пожалуй, не будет другой возможности сказать. По насмешливому выражению на ее лице он понял, что она ожидала услышать от него эти слова. Но заговорила сама Дженика:
— Не на этом ли месте вам полагается заявить, будто бы вы никогда еще не встречали такой девушки, как я, и будто вам не терпится познакомиться со мной покороче? Правильно я сформулировала? А может, лучше сказать о том, что нам многое пришлось вместе пережить, что между нами протянулась ниточка и нельзя, чтобы она оборвалась? Что-нибудь этакое гладкое, блестящее, вроде блесны, на которую можно поймать любую даму?
Ландо не понял, смеется она над ним или же поощряет, собирается отшить или же призывает быть смелее. Но, странное дело, ему это было совершенно безразлично. Ему не раз доводилось оказываться в подобной ситуации, но что-то ему подсказывало, что теперь будет по-другому. Не так, как прежде.
Ландо со вздохом покачал головой.
— Еще совсем недавно я бы смог произнести подобные речи, — отвечал он. — И я бы не лгал, по крайней мере пока их произносил. Правда, позднее я мог забыть эти льстивые речи. Но вся сложность в том, что совсем недавно похожие слова я сказал, обращаясь к другой даме. И я тогда был уверен, что это правда. Но, самое забавное, впервые в своей жизни я и сейчас уверен, что это так. Поэтому, боюсь, я должен дать задний ход.
Судя по ее лицу, Дженика удивилась, хотя не настолько, как сам Ландо.
— Знаете, Ландо, вы выдали классную речугу, таких я еще не слышала, — произнесла она. — Мне кажется, этой госпоже очень повезло. Конечно же, речь идет не о «Госпоже Удаче». — Молодая женщина протянула ему руку, и он пожал ее. — Берегите себя, Ландо. Признаюсь, мне хотелось, чтобы вы поморочили мне голову. Тогда я, возможно, знала бы, стоит продолжать игру или же нет. По-видимому, теперь я этого не узнаю никогда.
Ландо улыбнулся ей хорошей улыбкой, обнажившей все его зубы.
— Я тоже этого не узнаю, — сказал он. — Берегите и вы себя.
Отпустив руку Дженики, он поднялся на корабль и направился в отсек управления.
Гэриэл сидела в кресле наблюдателя на правой стороне отсека, Календа занимала место второго пилота.
— Итак, — проронила Календа, проверив все приборы и системы, — она разрешит вам звонить ей? — Молодая гебистка не отрывала глаз от приборной доски, но Ландо заметил улыбку в уголках ее губ. Он не был уверен, но ему показалось, будто и бывшая премьерша хихикнула в тот самый момент, когда он садился в кресло командира космоплана.
— Прошу прощения, разрешит что? — переспросил Ландо.
— Звонить ей. Вы спросили у нее, можно ли заглянуть к ней после того, как вся эта бодяга закончится. Так что она ответила: «Да» или «Нет»?
Ландо почувствовал, как он краснеет. Неужели это так заметно? Неужели его репутация настолько дурна?
— Гм, ээээ. Если вам так уж хочется знать, то она спросила, не намерен ли я задать ей такой вопрос. Я ответил, что не намерен. Сказал, что уже дал обещание другой даме.
На этот раз Календа отвернулась от приборной доски и посмотрела Ландо в глаза.
— Шутить изволите, — проговорила она, и от ее взгляда, направленного куда-то в сторону, ему стало неловко.
— Вовсе нет, — возразил Ландо. — Не знаю, зачем я должен перед вами отчитываться, но произошло именно так. Честное капиталистическое.
Присвистнув, Календа покачала головой:
— Так-то, госпожа премьер-министр. Похоже на то, что пари наше мы проиграли. Капитан Калриссит, так что же мы тогда мешкаем? Ямщик, погоняй лошадей!
— Сию минуту, — сказал калриссит. Он успел проверить все бортовые системы и плавно приподнял космоплан на репульсорах. Положительно, поведение женщин непредсказуемо.
Покинув ангар, «Госпожа Удача» стала набирать скорость и взяла курс в сторону Дролла. И «Незваного гостя».
Люк Скайвокер плавно нажал на акселератор, увеличив до предела скорость своего аппарата, и больше ее не сбрасывал. Благодаря свойствам планетарных орбит Селония оказалась на самом близком расстоянии от Центральной Станции и Двойных Миров, чем когда-либо. Но все же дистанция была огромного размера, поэтому он спешил. Его тоже удивлял тот факт, что нигде не видно было «Незваного гостя», но особенно ломать над этим голову было некогда. Надо делать дело и выполнять свой долг. Долг перед Бово Ягеном и его многомиллионным населением. Теперь, по крайней мере, есть какая-то надежда на их спасение. Если же удастся предотвратить гибель Бово Ягена, то, вполне возможно, это положит начало разгрому заговора разрушителей звезд и мятежам на планетах Кореллианской системы.
Но галактике нет никакого дела до всякого рода «если». Обитателей вселенной интересует то, что происходит или произойдет, а не то, что могло бы произойти. У него, Люка, и его друзей есть небольшой шанс на успех. Не более того. Поэтому жизнь двенадцати миллионов человек, вполне вероятно, зависит от того, насколько скоро он доберется до Селонии и увидит Лею.
Двенадцать миллионов человек. Помнится, еще совсем недавно он размышлял о том, что происшедшее — сущий пустяк а масштабах галактики. Вся история человечества с ее мифами, легендами — лишь миг с точки зрения космоса. Но двенадцать миллионов! Двенадцать миллионов жизней… Столько надежд, столько мечтаний и воспоминаний с прошлом, столько семей и наций исчезнут, словно их и не бывало никогда. Бесчисленные поколения, которым не суждено появиться на свет, — с их чаяниями, талантами и силой будут похищены у галактики..
