Илья Тё - Война для Господа Бога
Внезапно из-за поворота навстречу их летучему отряду тем же легким галопом вылетел разъезд королевских рейтар в шестьдесят четыре клинка (два полных корнета).
Рейтары были облачены в полудоспех со шлемом-морионом, а в луках их седел покачивались приклады карабинов. Бавен торопил своих солдат как мог, его армия неслась на север ускоренным маршем, соответственно и рейтары были нацелены на более энергичное движение, нежели их оппоненты. Неудивительно, что и реакция королевских солдат оказалась живей. Лихие латные кавалеристы взметнули обрезы своих карабинов, сабли и бросились на врага, вздымая пыль.
Драгуны Трэйта были классом пониже, конную выучку имели хуже, но стреляли хорошо. Быстро спешившись, они изготовились к огню. Полуэскадрон делился на капральства по десять драгун в каждом. От каждого капральства молча отделился один боец, чтобы взять под уздцы коней своих товарищей. Остальные девять также молча перекрыли дорогу двумя шеренгами, по двадцать два стрелка в каждом. Первый ряд упал на колено, второй стоял во весь рост.
Дождавшись оптимальной дистанции, драгуны дали залп! Перезарядили мушкеты. Когда пороховой дым, смешавшийся с дорожной пылью, рассеялся, картина, открывшаяся их взору, была впечатляющей. Залп сорока четырех мушкетов, данный картечью в упор по плотной толпе рейтар, вынес из седел почти половину всадников. Остальные сбавили шаг и гарцевали на месте, натыкаясь на трупы товарищей и мечась между раненами лошадьми.
– Товсь! – проорал, надрывая горло, командир драгун. И с его словами сорок четыре ствола поднялись снова. Первая шеренга, поднявшаяся для перезарядки, снова упала на колено.
– Цель! – продолжал драгунский лейтенант. Внутри толпы замешкавшихся рейтар возникло движение. Один порыв хаотичьной массы был направлен на продолжение атаки, второй – на поспешное бегство.
– Пли! – С этим криком, последние колебавшиеся рейтары окончательно определились в своих интересах и, как напуганные зайцы, хлынули назад. Однако мушкетная смерть была неумолима.
Грянул залп, и свинцовые пчелы настигли королевских кавалеристов. Еще двадцать человек выпали из седел. Оставшаяся горстка, пришпоривая коней, со всей мочи спешно скрылась за рощей. Драгуны их не преследовали.
Прицепив штыки, они прошлись по стонущему покрову, бывшему пять минут назад здоровыми людьми на конях, и добили одинаково короткими уколами и несчастных животных, и их горемычных наездников.
Закончив привычную работу, полуэскадрон сел верхом, развернул лошадей и тем же галопом помчался обратно на север к Трэйту! С линии недалекого горизонта им была отчетливо видна широкая колонна королевской армии, сползающей вниз как громадный голодный питон.
Трэйт внимательно выслушал очередное донесение. К сожалению, доклады разъездов были отрывочны, поскольку приблизиться к армии противника на достаточное расстояние ни одному из разъездов не удалось. Рейтары плотно держали местность вокруг своей армии, прочесывая рощицы и высотки и не давая всадникам повстанцев подобраться к походным колоннам врага вплотную.
Впрочем, главное было ясно и так. Король напряг силы и смог выставить против Армии Свободы почти то же количество бойцов, что и сами восставшие сервы. Сопоставляя разные донесения, выходило, что численность карательной армии составляет не менее двухсот тысяч человек, причем почти треть из них (пятьдесят восемь тысяч) – кавалерия. Такого количества конных масс Эшвен не видел, пожалуй, со времен последнего нашествия кочевых хайранцев из восточных полупустынь триста лет назад. Боринос, очевидно, очистил конюшни не только по всему континенту, но и в колониях.
Все это очень удручало, ведь главная ставка в новом походе делалась именно на численное превосходство рабов над силами короля. Однако Трэйт оставался спокоен. Прикинув время движения разведывательных полуэскадронов до места соприкосновения и обратно, он без труда рассчитал, что оба противника уже находятся всего в двадцати километрах друг от друга – в одном дневном переходе. Это означало, что не позднее, чем завтра, обе армии войдут в боевой контакт. Трэйт помусолил карту, затем разогнал подошедших, было, к нему офицеров по полкам и велел продвинуться вперед еще на три километра. А там – становиться лагерем в единственном ближайшем и относительно неудобном для кавалерийских маневров месте. Этим местом стала деревенька Шерн, где поросшие кустарником каменистые холмы прилегли довольно близко к Кобурну, создавая между собой и течением великой реки сравнительно узкое пространство.
Судьба Республики и королевства должна была решиться именно здесь!
Гордиан Рэкс сидел возле дороги среди своих бойцов, грызя травинку, когда Трэйт и несколько адъютантов подъехали к походному строю его стрелковой дивизии. Увидев всадников, Гор выплюнул изрядно пожеванный стебелек, закинул за спину мушкет, до этого сжимаемый в руках, и шагнул навстречу командиру.
– Господин маршал, – начал он, согласно уставу, – стрелковый корпус…
– Да ладно тебе, – махнул рукой Трэйт. – Давай на коня, проедем вдоль линии.
Гордиан кивнул, свистнул своего вестового, и тот живо подвел скакуна. Придерживая шляпу, Гор лихо взлетел в седло. Трэйт дождался, пока Тринадцатый пророк поравняется с ним, встав корпус в корпус, и спросил:
– Ну что думаешь?
– Насчет чего?
Трэйт раздраженно обвел рукой поле.
– Вот на этот счет, разумеется. Если ты не в курсе, сынок, нам предстоит самое масштабное сражение за всю историю Эшвена. Никогда до сегодняшнего дня на поле не сходились армии подобной численности. Завтра здесь будут драться и умирать почти полмиллиона человек! Судьба Республики, да и наша с тобой судьба, судьба каждого лавзейского кадета и консидория, судьба каждого боссонца, каждого жителя Бронвены зависит от итогов завтрашней схватки. В некотором смысле завтрашний бой – это не просто сражение, мастер Рэкс. Это Священная Битва, ибо завтра решится все. Ты это понимаешь?
Бывший бог учтиво склонил голову перед бывшим тренером гладиаторов.
– Разумеется, сэр, – уверенно произнес он, – но разве не к этому мы стремились, покидая Бронвену? Совет грезил о генеральном сражении – и вот оно!
Трэйт грозно зыркнул на него.
– Похоже, сынок, ты забыл, о чем мы толковали с тобой всю прошлую зиму. Я говорю тебе о численности врага! – маршал ткнул пальцем в холмы, за которыми петляя, прятался тракт. – Их двести тысяч, столько же сколько нас! Уразумел?! Наши солдаты в среднем подготовлены хуже, чем профессиональные наемники короля, а ведь мы надеялись переиграть их числом! Кроме того, у них кавалерия – пятьдесят тысяч сабель – жандармы! Такого мы не ждали, верно? Они прибыли через храмы к самому моменту похода, ведь Бургос полон наших лазутчиков и никто из них, слышишь, никто из них не видел в столице ни единого служивого шательена. Церковники опять подставили нас со своими порталами!
Трэйт вздохнул.
– Завтра мы будем драться, – произнес он, – мы отдохнем этой ночью, расставим орудия и рогатки, прочтем молитвы и повторим свои клятвы, которые давали в Бронвене женам, любовницам и матерям. Место узкое и, построив армию в несколько эшелонов, мы сможем выдержать атаку жандармов и удар пикинерских бригад! Видит Ра, я готовил своих солдат к войне так, как не готовил еще никто! Быстро! Крепко! Дух наш силен, а подготовка уступит врагу лишь немногим! Но все же при равных силах ручаться в победе я не могу. При столь значительном перевесе в коннице нет практически ничего, что могло бы дать нам хороший шанс, кроме вала или рва перед обороняющимися полками. Ни уклон местности, ни глубина наших позиций не остановят натиска жандармерии. А вал и ров через все огромное поле нам уже не выкопать, просто не успеть!
– Но на Ташских болотах мы справились и без рва!
Трэйт в ответ лишь покачал головой.
– На Ташских болотах, сынок, нам, можно сказать, повезло. Кирасиры наступали неорганизованно, отдельно от своей пехоты, без поддержки орудий. Но главное – их было не много, закованных в латы кавалеристов, всего один полк. Здесь же – почти треть армии. Весь цвет эшвенской нации! Даже если мы построим нашу армию очень глубоким строем, Бавен наверняка пробьет его, поскольку кирасир у него слишком много. К тому же для большинства наших бойцов это первый бой, и никто из новобранцев не видел настоящей кавалерийской атаки. Они могут не выстоять против наседающих профессионалов! Вспомни ташскую рубку, ты ведь стоял там в первых рядах! – Старик помотал головой и взмахнул рукой, сжав кулак. – Завтра я построю полки, и мы будем драться, – повторил он затем, – но кроме пик и мечей, мне нужно кое-что еще. Уверенность, господин Апостол, и если хочешь – откровение, чудо! Когда-то ты предложил мне создать смешанные полки и драгунскую конницу. И я хочу услышать твое мнение по поводу будущей схватки. Не предсказание, нет! Быть может, в мирах демиургов есть ответ на мои вопросы? Нечто такое, что завтра даст нам шанс на победу более верный, чем сильный дух солдата, его штык и картечь кулеврин?
