Вадим Михальчук - Люди и волки (Черная пустошь – 2)
– Как у нас дела с лесозаготовкой? – спросил Майкл Фапгер у Дональда Седжвика.
– Последние бревна притащили еще вчера вечером.
– Значит, в лес уже можно не выходить. Что с источником?
– Слабенький нам родничок попался, – ухмыльнулся Седжвик, – уже третий день пытаемся ров заполнить водой и только на треть получилось.
– Ладно, – усмехнулся в ответ Майкл, – наши «беспилотчики» пока еще долетят до места. Успеем. Будем проволоку растягивать впереди рва или за ним?
– Подумать надо, – потер нос Седжвик, – а нельзя и там, и там?
– Если хватит проволоки – то можно. Ориентиры уже определили?
– Обижаешь, командир. Всё уже давно сделано.
– А пулеметчики уже пристрелялись?
– Нет еще. Вы же с Ричардом запретили стрелять.
– Теперь можно, – Майкл подошел к узкому окну, – желательно, чтобы они даже с закрытыми глазами могли стрелять – я думаю, что волки попрут на нас ночью, как обычно.
– А термооптика?
– К технике у меня доверия большого нет – они уже сколько раз нам глаза отводили.
– Ну, если они опять глиной обмажутся, у нас ракет немеряно – засветим лес, как на Четвертое июля.
– Добро. Да, – вспомнил Майкл, – пускай и гранатометчики пристреляются. Четыре гранатомета на крышу поставим по углам и пулеметчики пусть на крыше начинают устраиваться.
– У вас на крыше скоро мухе не будет где сесть, – усмехнулся старый солдат. – Не боишься, что крыша не выдержит?
– Я уже парням приказал балки несущие подпереть, пусть только позавтракают. Иди, старый, и ты ешь, пока еще время есть.
– Я раньше вас всех пожрать успел – старые псы до рассвета поднимаются. Не то что вы, щенки-молокососы.
– Эти щенки еще покруче тебя будут, – рассмеялся Майкл.
– Не смеши, – проворчал Седжвик, – а то грыжа вылезет.
В его покрасневших глазах прыгали смешливые искорки.
– Пусть сегодня все пристреляются, – приказал Майкл. – После завтрака каждый свое место занять должен, приготовить всё к встрече гостей.
– Мины ставить будем?
– Обязательно. У нас, конечно, такого опыта, как у Шведа, нет, но клейморы и «лягушки» противопехотные распихать сможем.
– А то, – кивнул Седжвик, – не пальцем деланы.
– Вот и ладно, – Майкл подошел к Дону и хлопнул его по плечу, – что, старый, парни устали ждать?
– Есть немного. Сам же знаешь – когда в засаде сидишь, время тянется, как будто тебе каждую волосинку из носа щипцами вытягивают.
– Или зубы сверлят.
– Во-во, – захохотал Седжвик, – у тебя самого полная пасть керамикой напихана – так что ты в этом вопросе авторитет несомненный.
– Тебе бы башкой о дерево долбануться, старый пень, – улыбнулся Майкл, – я бы на тебя полюбовался.
– Ха-ха-ха, – не унимался Дон – на него иногда находили вспышки буйного и не очень-то вежливого веселья, – «дерево», ты, наверное, это дерево сшиб и не заметил. Жалко дерево, а, Майки?
– Заткнись, Седжвик, – добродушно проворчал Майкл.
– А если честно, Фапгер, – Дональд сразу стал серьезным, – мне и одной струи из огнемета хватило. Вон, – показал он пятерней на свое лицо, – доктора залатали неплохо, а так бы ходить бы мне всю жизнь, девок пугать.
– Зря ты так, Дон, – с притворной заботливостью сказал Майкл, – если бы не эти косметические подтяжки, ты так бы и остался уродом на всю жизнь. А так посмотришь со стороны – красота: чисто морда бульдога после попойки.
– Какой еще попойки? – поинтересовался Ричард, спускающийся по шаткой лестнице с кружкой дымящего кофе в руках. – Кофе? – предложил он.
– Не, – отказался старый солдат, – меня разговоры с нашим шибко умным командиром бодрят лучше самого убойного кофе. Пойду посты проверю.
– Скажи, чтобы оружие проверили – через десять минут начнем, – сказал ему вдогонку Майкл.
– Ладно, – проворчал Седжвик.
Ричард спустился вниз и поинтересовался у Майкла:
– Чего это вечно со стариком заедаешься? Кое-кто из парней уже решил, что вы за ножи хватаетесь, услышав ваши милые беседы.
– Да мы так с ним всегда, – засмеялся Майкл, – он у нас, когда я в учебном батальоне был, пришел на замену сержанта, который нас перед этим полгода гонял, как щенков. Мы на него посмотрели и подумали, что хоть сейчас передышка выйдет – ты же видел Дона: метр в кепке, нос, как у алкаша, морда вечно помятая. Мы и размечтались, что забухает наш новый сержант, его быстренько на губу, а мы пару деньков расслабимся.
– Ну и что, – улыбнулся Ричард, – расслабились?
– Черта лысого! – расхохотался Майкл, вспомнив прошлое. – Он на нас пасть как открыл, как понеслись оттуда всякие словечки неуставные – мы чуть не попадали. Орал, что такого быдла, таких слизняков, такого стада баранов в жизни не видел – это я тебе еще с цензурой рассказываю, он покруче выражался.
– Могу представить.
– Еще бы! Он перед строем прохаживается – руки за спиной, как у Наполеона, только треуголки не хватало, – и орет, что сделает из нас солдат, выбьет дерьмо из головы и задницы, заставит нас стать мужиками, хотя сомневается, что из такого стада школьниц у него что-нибудь получится. Обнадеживал, что некоторым из нас повезет – сдохнем еще до того, как учебку закончим. Обещал, что мы хорошо проведем время – будем целыми днями по жаре весело с полной выкладкой бегать, а если дождь пойдет, что это вообще его любимая погода и будем мы на брюхе в грязи ползать до тех пор, пока вода из ушей не польется.
– Веселый мужик.
– Только нам было не до веселья. Как начал он нас гонять – так мы поняли, что наш прежний сержант был ангел небесный, только нимб мы рассмотреть не успели. Гонял так, что дым из ушей, искры из глаз и…
– Пламя из задницы.
– Как ты узнал? – усмехнулся Майкл.
– Сержанты в учебках все одинаковые, – ответил Ричард, отхлебывая кофе. – Мой тоже что-то подобное рассказывал.
– Ну, думаю я, что до нашего Седжвика вашему сержанту было далеко. Он ко мне сразу привязался – я самый длинный был. Дон не слезал с меня ни на секунду. Ты знаешь их тактику – они выбирают одного и говорят, что пока тот один, все не сделает, как надо – никто с плаца не уйдет. Опоздал на секундочку – весь взвод всё по новой начинает.
– Ну и как?
– Со мной он обломался, – довольно сказал Майкл. – У него опыт был нешуточный и по всем его примерам выходило, что длинные редко солдатами хорошими бывают. Вот он и начал: «Фапгер – сорок отжиманий на время». Я пыхчу, стараюсь, а он, как овод назойливый под ухом зудит: «Ну, что, Фапгер, это тебе не полю носиться с мячиком под мышкой» – узнал что я бывший футболист – «тут тебе армия, тут работать надо, а не ногами махать и херней заниматься». Доводил меня до белого каления, впрочем, не меня одного. Весь взвод во сне вместо девок голых видел красивые сны, как мы, всей толпой, скальпируем нашего сержанта или тягаем по всей базе, привязанного к джипу, так что мордой по камням да по песку. Но не дождались. Слышим рык звериный – «Подъем, слабаки!» – и всё сначала. Чуть не сдохли.
– Зато солдатами стали.
– Это я уже потом понял, – улыбнулся Майкл, – что если бы не Дон – завалили бы меня сразу же в какой-нибудь чертовой дыре. Учебка – дело жестокое, им надо только самые лучшие, кто может выдержать всё, поэтому с нами особенно не церемонились – силы есть – работай, нет – проваливай к чертям.
– Это точно.
– Но это не всё – Майкл многозначительно поднял палец, – попал я после того случая с вертолетом в другой отряд. Смотрю – у сержанта морда какая-то знакомая. Присматриваюсь – так это мой любимый сержант. Думаю, выберу денек посвободнее, подпою сержанта в каком-нибудь кабаке и так отлупцую, что мало не покажется. А вместо этого нас отправляют на задание. Получилось так, что я прикрывал отход. Огонь был такой, что головы поднять невозможно – бьют сразу шесть «калашниковых», как собаки бешеные. Я последнюю гранату бросил – недолетела, сволочь. Стреляю в ответ, много стреляю, лишь бы они ко мне не подползли. Сам знаешь – сколько патронов не бери, всегда не хватит. Вот и мне не хватило. Заталкиваю последнюю обойму в винтовку и понимаю, что всё – конец, сейчас они меня обойдут с двух сторон и заровняют. Тут слышу – слева граната взрывается, кто-то строчит, как сумасшедший, по звуку – наше оружие, не «калаши». Догадываешься, кто меня прикрыл и всю дорогу обратно меня материл последними словами?
– Ага, – засмеялся Ричард, – а чего материл-то?
– Выговаривал за то, что позволил себя окружить.
– Правильно выговаривал, – в узкое окно просунулась седеющая голова, – ты всегда, как дурак, о собственных флангах не заботишься.
– Подслушивал, старый пень? – спросил Майкл.
– Надо очень, – фыркнул Дон, – просто хорош языками молоть – я всех уже построил, вас только ждут.
– А помнишь, как мы в кабаке потом напились, старик? – посентиментальничал Майкл.
– Помню, как ты под стол свалился, а я еще два часа текилой наливался. Пошли, – голова исчезла.
