Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
– Слушай, Тень, а как тебе удалось догадаться о плазмоне?
Угу, вторая его любимая тема – всю эту неделю Карен осторожно, но последовательно выпытывал у меня подробности трикстерского ремесла. Наверное, считал меня кем-то вроде ловкого фокусника и мошенника.
Не он первый.
Многие полагают, что достаточно выучить набор хитрых трюков – и, вуаля, крекс-пекс-фекс! Сможешь шутя обходить любые ловушки Зоны, щедро затариваясь дорогущими артефактами.
Иногда, усвоив такие понятия, глупцы осмеливаются идти за периметр.
В 99 случаев из 100 для них все заканчивается в первую же ходку. Хорошо, если только увечьями. Везет считаным единицам, и лишь немногие из них со временем начинают понимать Зону.
– …Ты ведь бывал раньше в этих местах – да, Тень?
– Никогда.
– Но, вероятно, встречал что-то подобное? Знал какие-то признаки?
Я усмехнулся.
И ведь этот Карен – вовсе не дурак. Мозги у него заточены под вполне конкретную тематику, но я-то могу понять, что его уголовный имидж – больше для общения с коллегами. Когда он говорил, что окончил три курса университета – думаю, сказал истинную правду.
Вопреки сложившимся стереотипам образование – хороший бонус даже для бандита.
Но, несмотря на весь свой ум, Седой продолжает спрашивать:
– Там, на рельсах… имелись какие-то особые отметины, да?
– Серьезно? Молодец, наблюдательный. А я вот ни хрена не заметил…
Он озадаченно умолк.
Наконец-то!
Теперь могу просто наслаждаться ароматами соснового леса и вспоминать улыбку Кати.
«Даже выпутываясь из дерьма – думай о хорошем» – так говорил Ракетчик.
Катя…
Она – молодец. Как добрая заботливая фея, выхаживала и меня, и своего подранка Седого. Это удивительно, но ветхая избушка в глухой деревне на несколько дней стала чем-то вроде родного дома. И запах прелого сена – того, что сгодилось вместо матрацев, – сейчас кажется родным…
А еще странно, что за эту неделю я лишь несколько раз думал о Насте.
– Ого, – пробормотал Карен, – вот же хрень! Еще и светится… Ты раньше такое видел?
О чем это он?
Я раздраженно передернул плечами. И нехотя обернулся.
Седой стоял у подножия высокой сосны, таращился куда-то вверх. Я тоже запрокинул голову. И, холодея, крикнул:
– В сторону!
Карен, словно ужаленный, отпрыгнул от сосны и уставился на меня, как на идиота. А облако, похожее на кусок серого тумана, озаренный искорками, медленно подплывало к макушке дерева.
И уже наливалось изнутри синеватым огнем.
– БЕГИ! – выпалил я и, не дожидаясь, пока Седой среагирует, сам бросился к нему, схватил за куртку, потащил за собой к насыпи. Продираясь через траву, мы взлетели к рельсам. И едва перемахнули через них – сзади вспыхнуло, грохотом ударило по ушам.
Жесткие стебли травы полоснули по лицу – будто огромная ладонь швырнула нас вниз по склону…
Уф-ф…
Звон в голове.
Железный привкус во рту.
Я сплюнул и осторожно вдохнул, пытаясь ощутить ребра. Вроде все целые, кроме одного – того, что никак не заживает целую неделю…
Повернул голову. Рядом ошалело моргал Карен.
– В порядке? – буркнул я.
Он молча кивнул.
«А что ему, хрычу, сделается? – подумал я раздраженно. – Такого и из пушки не прошибешь…»
Выждал еще секунду, баюкая ноющее ребро. Потом мы поднялись.
Медленно вскарабкались назад, к полотну дороги. И увидели ту самую сосну – больше всего напоминавшую обгорелую головешку. Земля вокруг тоже слегка дымилась. А с влажной травы поднимался пар.
Порыв ветра донес резкий аромат озона.
Карен запрокинул голову, всматриваясь. Облако ищет?
Я криво усмехнулся:
– Не бойся, старичок, – уже разрядилось.
Вспыхнуло и развеялось, сгорело почти без остатка. Максимум, что остается, – хлопья сажи в воздухе…
Карен нервно передернул плечами. И хмуро выдавил:
– Спасибо.
Дальше мы шли молча. Дождь то усиливался, то опять исчезал, растворяясь в воздухе, неуловимой моросью проникая за воротник. Карен топал за моей спиной, теперь не отступая ни на шаг.
Иногда я затылком чувствовал его тяжелый взгляд.
Злится на меня?
Ну и дурак!
Я ведь честно все объяснил, когда выбирали этот путь. Неужели надо повторить?
Оглянулся на каменную физиономию Седого. И хрипло буркнул:
– Это не Зона, но район – поганый. Минимум пятый уровень по шкале аномальной активности. Из-за этого и половина местных деревень пустуют – уже лет десять, даже там, где народ не загнулся от синдрома.
Карен хмыкнул:
– Может, им просто скучно жить в такой глуши?
– Ты разве не понял, старичок? Тут не соскучишься. Если видишь непонятную хрень – просто обходи стороной.
– Я думал, это нормальное облако.
– С искрами?
– Ты сам говорил – тут полно атмосферного электричества.
– А ты сравни скорость ветра и скорость той фиговины. На такой высоте клочья тумана проносятся, как листья на ветру. А та пакость едва ползла…
Седой кашлянул и сплюнул. Но ничего не ответил.
Ясное дело. Кому нравится признавать ошибки?
Я оглянулся и добавил как можно мягче:
– Знаю – ты тертый тип и многое повидал. Но здесь твой опыт не проканает – это тебе не лопатники в подворотнях отжимать. Если видишь непонятки – не лезь сам. Лучше не стесняйся, спроси у меня. Поверь, старичок, так безопаснее – и для твоей, и для моей шкуры. Вот когда перейдем мост…
– А мы уже почти пришли, – сухо перебил Карен.
Я всмотрелся. И действительно увидел сквозь кроны придорожных осин прямоугольные очертания.
– Укладываемся в график, – кивнул я, ускоряя шаг.
– Погоди, – раздалось за спиной.
– Чего еще? – буркнул я недовольно. Он поравнялся со мной и окинул внимательным взглядом:
– Должен тебя предупредить.
– О чем, старичок?
– Отжимать лопатники – не мой профиль…
Я улыбнулся, останавливаясь.
Только его физиономия была неподвижной. И голос звучал сухо и бесстрастно:
– …Начинал я вообще трупоукладчиком.
– Кем?
– Киллером, по-народному…
Моя улыбка слегка притухла. А Седой продолжал тем же холодновато-безмятежным тоном:
– Ты хороший профи, Тень. Но из-за периметра Зоны жизнь выглядит иной, чем она есть на самом деле. Как видишь, в ней хватает своих непоняток. Особенно там, за мостом.
– Я в курсе…
Губы его наконец-то изогнулись в усмешке:
– Если что – сам не дергайся. По ту сторону моста я – Карен Седой. Даже понтовые фраера знают это имя. А вот твое – вряд ли слыхали.
– Понял.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом он сухо добавил:
– Будут вопросы – спрашивай, не стесняйся. И еще одно. Ты все правильно растолковал. Здесь, среди аномалий, канает лишь твое ремесло. А я точно немолод для таких фокусов. Мой младший сын… сейчас был бы твоим ровесником. Но больше не называй меня старичком.
– Не буду, – выдавил я и едва не добавил «старичок».
Вовремя прикусил язык.
Глава 2
Темные издали очертания моста вблизи оказались неопределенно бурого цвета, кое-где щедро разбавленного красным.
Ржавчина…
Но это не главная проблема.
Когда мы подошли достаточно, чтоб расступилась висевшая над рекой дымка, я понял, что изрядного куска моста просто не существует. Так, словно чьи-то огромные клыки перекусили, вырвали из середины толстые стальные балки и надломили бетонную опору.
Почти десять метров пустоты.
А вниз… Вниз – еще больше.
Я крепко вцепился в кусок гнутой стали, торчащий у самого края, и глянул себе под ноги – туда, где клубилась туманом свинцово-серая гладь реки.
Аномальщины вроде нет. И хорошо, что обломки опоры с торчащими штырями арматуры – чуть в стороне.
Вода наверняка ледяная… Вообще – высоковато.
Но бывало и хуже.
Веревка и крюк в рюкзаке Седого имеются. Все, что надо, – один удачный бросок.
Зацепиться на той стороне – вон за те шершавые от ржавчины балки. Человеческий вес они еще должны выдержать. Пять минут акробатики – и я на той стороне. Даже с ноющим ребром…
Способен мой спутник повторить такое?
Я покосился на Карена.
Он казался совершенно спокойным. И внимательно всматривался куда-то на ту сторону.
Чего там смотреть?
И так мало времени. Если придется возвращаться в поселок – мы должны успеть еще засветло.
– Доставай веревку, – сказал я.
– На фига? – пожал он плечами и махнул рукой куда-то в пустоту. – Я – Карен Седой! В гости к Цебелю!
Разумеется, никто не ответил. Ведь с той стороны моста не было ни души.
Я криво усмехнулся.
Если б ранее чуток не успел узнать своего напарника, подумал бы, что у «старичка» галлюцинации. Нормальный такой делирий, когда некоторые способны и с обрыва сигануть.
Но Карен прыгать не собирался. Вместо этого – удобно присел на рельсу.
– И что дальше? – пробормотал я.
