Максим Бондарчук - Гидра (СИ)
Он зашел в кабину лифта и нажал на нужный этаж. Наконец было время подумать. Мысли роем налетели на него и принялись давить своими вопросами. Он не сдержал слово, данное им перед Локтом и другими офицерами. Ему не удалось убедить генерала, однако время еще не потеряно. Надо было надавить на старика и сделать все, чтобы бывалые офицеры не улетели с планеты, оставив тысячи новобранцев без должной опеки. Он знал, что без них, без того опыта, что накопили они за годы войны, этот молодняк просто не имеет шансов выжить в предстоящей мясорубке. Пилоты, солдаты-пехотинцы и прочие, кто своим горбом доставал победу и тянул главную линию на военной карте штабных офицеров, без них не сможет одолеть противника.
«Завалят трупами Впрочем как всегда».
Эта мысль не давала ему покоя, но реальность диктовала свои условия, и нервное напряжение росло пропорционально тому времени, что отсутствовал генерал в этом помещении.
— Мистер Ланковский, — солдат подошел к нему, — вчера я не смог вас найти, поэтому решил сообщить сегодня. Вот возьмите.
Он отдал в руки Николаю доклад о задержании Рика Граубара на пропускном пункте, после захода солнца.
Его глаза не верили написанному. Пробегая строчку за строчкой, он поглощал информацию как изголодавшийся и в самом конце просто не мог придти в себя.
«… вчера, в двадцать два тридцать по местному времени, на пропускном пункте был задержан Рик Граубар, пилот боевой машины «Зубр». Неся на руках раненую женщину не установленной личности, он отказался отвечать на поставленные вопросы. Вел себя агрессивно и требовал оказать женщине медицинскую помощь. Так как после захода солнца на всех пропускных пунктах вводится особый режим, нами были применены специальные средства привинтивной обороны. Пилот был обездвижен, после чего доставлен в госпиталь, где врачи зафиксировали переохлаждение, перелом ребра и многочисленные ссадины и ушибы. Женщина так же была доставлена в это здание»
Дальше шел сухой отчет о произошедшем, но самое основное он смог усвоить. Николай опустил руки и положил оставленное сообщение на стол.
— Есть еще что-нибудь по этому происшествию? Личность женщины установили? — он спросил стоявшего возле дверей солдата.
Но тот лишь развел руками, сказав, что со вчерашнего дня подробностей не поступало.
В этот момент на коридоре послышался звук шагов. Несколько человек, идя в разнобой, приближались к кабинету и спустя несколько секунд вошли внутрь.
Генерал в сопровождении своих подчиненных, будто не видя присутствия других человек, расположились на основных местах, взяв контроль на работавшей техникой.
— Соберите все данные о капитуляции Бауга. Все что найдете. Если потребуется, дайте запрос в диспетчерскую, мимо них ничего не проходит. Жду результатов через полчаса.
Его голос как раскат грома, пролетел по помещению и еще долго отзывался эхом в длинном коридоре. Генерал оказался настроен очень серьезно. Его взгляд бродил по помещению, пока не остановился на Николае.
— Выглядишь так, будто увидел призрака у себя в кабинете.
— Почти.
— Хм. Ты взволнован?
— Я не привык работать дворецким и встречать гостей. У меня несколько иная специализация.
Раздался смех. Гогот похожий на рычание медведя.
— Ничего. Все когда-нибудь делаешь в первый раз. И это тоже пригодится в жизни. Как говаривала моя бабка: «За плечами носить не будешь».
Может оно и было так, но в тот момент эта фраза звучала более чем странно.
— Итак, пока мои подчиненные собирают доклады и отчеты, может объяснишь мне в нескольких предложениях, что тут у вас творится? Бауг, пересмотр плана атаки, самоубийство пилота боевой машины. Что, черт возьми, тут происходит, Николай!
Вопрос был как никогда кстати, ведь он и сам хотел узнать на него ответ.
— Ну про Бауг вы уже слышали, что же насчет пересмотра плана атаки, то это была… — он сделал паузу и посмотрел на генерала. Тот ждал ответа. — Вынужденная мера.
Выдохнув, он вновь посмотрел в его сторону.
— Вынужденная? Чем же, интересно?
— Расчеты были неверны. План основывался на устаревшие данные. За то время, что он составлялся, оборона города возросла многократно. Атака, предложенная командованием, была провальная и самоубийственная. Боевые роботы не смогли бы даже подойти к городу, не говоря уже о том, что бы вести по нему огонь.
— Что насчет «ведущих»?
— Аналогично. Ни один робот, даже подготовленный для этих целей, не выдержал бы фокуса всех орудий города. Его уничтожили бы еще на подходах, а затем, принялись бы за остальных.
Генерал задумчиво опустил глаза. Слова нашли отклик в его мозгу, а здравый смысл взял верх над популизмом и непогрешимостью решений командования, что так часто не давало простым офицерам скорректировать установленные планы.
— Насколько все было плохо?
— Очень. Практически не было ни одного пункта в старом плане, который бы отвечал реалиям обороны города. Офицеры возмутились и требовали пересмотра.
— И вы пошли у них на поводу?
Плохой вопрос. Николай не сразу, но ответил на него.
— Я видел огрехи расчетов и поэтому принял сторону боевых офицеров.
Он старался ответить как можно мягче, ведь любой упрек в сторону командования, так же указывал и на самого генерала. На то, что именно его починенные допустили подобные ошибки.
— Рад, что нам всем не довелось увидеть на практике правильность принятого решения, и город сдался без единого выстрела.
Корнеленко уселся на широкое кресло и продолжил задавать вопросы.
— Рутгард. Кажется, так его звали.
— Да, — осторожно ответил офицер.
— Причины самоубийства?
— Скорее всего хроническая усталость. Пилот жаловался на это очень давно. Все запросы о преждевременном расторжении контракта отклонялись в виду недостатка пилотов его категории и не подпадания его требований под пункт четырнадцать раздел два.
Сложно сказать, верил ли сам Николай в то, что говорил, но в тот момент, каждое слово могло иметь слишком большие последствия. Он не знал причин самоубийства, не знал их никто, кто служил с ним в одной группе. Однако были подозрения, которые все это время витали в воздухе, но должны были быть подкреплены строгим отчетом врача, производившего вскрытие. Его-то он и дожидался все это время и никак не мог понять, почему доктор тянул с этим делом.
— «Скорее всего». И это говорит офицер разведки. Мне стыдно за вас. Николай.
— Я не могу говорить в утвердительной форме о том, чего не знаю наверняка. Именно поэтому в таких случаях говорю «скорее всего». Что же касается остального, то врач должен вскоре предоставить отчет о вскрытии, который может пролить свет на причины.
— Вы хотите сказать, что он мог не отвечать за собственные действия?
— Возможно.
— Что ж, это повод задуматься. Однако не будем бежать впереди поезда и дадим врачу сделать свое дело.
В зале воцарилась рабочая обстановка. Напряжение немного спало и люди продолжили свою обычную работу, не глядя на присутствие в помещении «высокого» гостя.
Солдаты носили доклады, рабочие занимались снабжением, все успокоилось, однако тревога не покидала Николая.
Он смотрел на сидевшего в кресле генерала и мысленно представлял сегодняшнюю церемонию. Косые взгляды боевых офицеров и довольное лицо Лангарда, пребывавшего в новом чине. Эпоха перемен еще не началась, но ее холодное дыхание он чувствовал уже сейчас.
Хорошего будет мало. Лангард не тот человек, кто заслуживает повышения. Не было ни одного солдата, кто бы относился к нему хорошо и кто не знал, что он из себя представляет. А теперь, когда власть и почет таких же как и он, будет у него в руках, он сделает все, чтобы наверстать упущенное и отомстить тем, кто так плохо обошелся с ним до этого времени.
И в особенности это грозит Рику. Этому пилоту, который своим упертым характером заслужил себе не только уважение коллег, но и ненависть таких как Лангард. Он не даст ему спуску. Сделает все, чтобы последующие годы службы эхом отзывались у него в памяти и навсегда врезались в мозг. Бедняга. Что с ним будет?
Размышления наполняли его. В этом состоянии, офицер не замечал ни суетившихся солдат, ни охрану генерала, что вошла всего пару минут назад в это помещение и полностью заняла его, ни криков самого Корнеленко. Он будто не существовал в этот момент, отделившись от своего тела и улетев куда-то вдаль, оставив все проблемы и заботы на плечах других солдат.
Мышцы расслабились. Он устал. И хотя на часах не было еще и двенадцати, Николай чувствовал себя выжатым до самого основания. Эти несколько часов подготовки к встрече забрали у него все силы, и теперь ему хотелось просто побыть одному.
Однако этому было не суждено случиться. Заботы горой навалились на него и вернули с небес на землю. Не было ни одного дела, ни одного вопроса, который бы он не курировал и не смог бы решить всего одним приказом. Солдаты и офицеры непрерывным потоком подходили к нему. Каждый просил его помощи и совета, пока спустя двадцать минут он просто не упал от усталости на стоявшее кресло.
