Никита Костылев - Агломерат
— Вы кто такие?
— Дядь, погреться пусти, беженцы мы.
— Беженцы? — недоверчиво поднял седую бровь Петрович. Затем повернулся к Тёме: — А что же ты, беженец, пистолет за спиной прячешь?
— А что же вы, дяденька, с автоматом вышли? — хитро спросил Артем. — Если уж умирать, то только с оружием в руках.
— Пистолетик опусти. — Хозяин поправил трусы и представился: — Петрович.
— Артем.
— Андрей.
— Вы братья, что ли? — Петрович опустил автомат и с интересом посмотрел на нас.
— Нет, мы… — начал я.
— Ладно, — перебил меня он и рявкнул Тёме: — Давай прячь свою пукалку и пошли в дом, нечего тут под дождем беседы разводить.
На следующий день мы вселились в заброшенный домик, который нам посоветовал Петрович, даже нашел нам кое-какую одежду, чтобы мы не задубели от холода. Одежка была разная и древняя, но мы не на неделе мод в Париже, поэтому мне было все равно, Артему — тем более. Петрович договорился с оставшимися жителями, поэтому нас никто не сдал. Вот так мы и обосновались в Сибири.
…Я вытащил глиняный чайник и стал заваривать чай с шиповником. Налив две большие кружки, я сдернул Тёму с кровати и заставил его выпить отвар. Тот равнодушно выпил и снова улегся. Кашлял он уже три дня, я начал думать, что у него воспаление легких. Если так, тогда все очень туго, у меня просто нет лекарств; нужны антибиотики, а достать их теперь ой как непросто. Я закутался в свою новую куртку и сказал:
— Я к Петровичу. Не скучай.
Петрович жил через улицу наискосок. Пройдя по грязной серой дороге к большому покосившемуся дому, я со всей силы постучал кулаком в забор. Из-за забора раздалось:
— Открыто!
— Вау! — удивился я. Обычно Петрович орет благим матом на всех, кто пытается проникнуть в его жилище. Может и выстрелить, а тут — «открыто!». Что-то не то, неужто трезвый?
И верно: открыв калитку в огромном, почти двухметровом заборе, я обнаружил Петровича совершенно трезвым и бодрым. Вместо стандартного джентльменского набора одежды в виде треников и подтяжек сегодня наш сосед приоделся в относительно чистый спортивный костюм и тапки. Самое удивительное, тапки на его ногах были одинаковыми. Сам Петрович сидел за столом в беседке и что-то чинил. Я уселся напротив и сказал:
— Доброе утро, Петрович.
— Привет, Андрей! — Он протянул свою здоровенную ладонь. — Как там Артем? Все болеет?
— Да, плохо все. У него воспаление легких, я почти уверен. Нужны антибиотики. Если болезнь запустить, он просто умрет. Держится молодцом, конечно, но выбора нет.
— Плохо, — почесал затылок Петрович, — нужно искать. У наших деревенских точно ничего нет. Можно сходить к другим беженцам, у них поискать. Но, думаю, — Петрович задумчиво посмотрел на меня, — все равно придется идти в город.
— К беженцам я вчера сходил, у них нет. А может, просто не хотят давать. Я сейчас соберусь да двину.
— Утром тебе надо идти, — сказал Петрович. — У меня велосипед есть, только ремонтировать его долго, одно название, а не транспорт. Потерпи до завтра, на нем поедешь. До Тобольска на колесах полчаса по лесу, дорогу ты знаешь. Утром приедешь, все будет нормально, «дельцы» там каждую ночь бухают, так что утро — самое лучшее время, не до тебя им будет.
— Тёмке срочно помочь надо. Ничего страшного, пешочком прогуляюсь. — Я махнул рукой и вышел со двора.
На вылазку в Тобольск я стал собираться часа в три ночи. До города от деревни километров двадцать по дороге, через лес раза в два ближе, но все равно задумка идти туда пешком — так себе. А что прикажете делать? Хорошо хоть в нашу сторону «дельцы» (так в народе прозвали беспредельщиков от новой власти) редко наведываются, потому что поселок считался заброшенным. Значит, есть шанс на них не наткнуться.
Я пошел налегке, с небольшим рюкзаком, из оружия взял только ПМ и пару ножей. От отряда «дельцов» этим, естественно, не отобьешься, а вот от диких животных — вполне. После того как на нас один раз напала стая бродячих собак, мы старались без оружия не выходить. Тогда, к счастью, хватило всего одного выстрела, чтобы стая умерила пыл, это случилось еще до того, как Тёма заболел.
Шел я быстро, в город хотел попасть часам к семи; это, по моим расчетам, вполне приемлемо, а если успею свалить из города до восьми — будет совсем замечательно.
Дошел я за два с половиной часа вместо трех; утренняя дымка еще рассеивалась, а я уже пробирался по городу. И никакой охраны не встретил. «Дельцы» настолько разжирели на своем беззаконии, что не выставляли ни блокпостов, ни патрулей. Я совершенно не удивился такому положению вещей: городок маленький, сопротивление тут встретить просто невозможно. Если в районе Тюмени и ЕкБ действительно жарко, то тут полная тишь. Я думал, что мне как поисковику придется шерстить окрестности в поисках тайн и загадок местности. А мы, как крысы, собираем все, что можем узнать, и стучим в центр. Причем это было в первый месяц, теперь же вообще черт знает чем занимаемся. Бардак, а не служба. Нам-то что, аналитикам сливаем все, что только можно узнать, пускай разбираются. Хотя на самом деле служба поисковика опасна и сложна, это просто нам так «повезло».
Перемахнув через невысокий забор, я мгновенно проскочил в подъезд и стал подниматься по лестнице. В доме, если так можно назвать полуразвалившийся двухэтажный барак, было очень тихо: после прихода в город «дельцов» отсюда бежали все, кто только мог. Я искал свою предыдущую домохозяйку, именно здесь мы первое время снимали жилье. Звали ее Натальей, потом она как-то естественно стала для нас «теть-Наташей». Женщина она была неплохая, немного вредная и склочная, но в принципе нормальная. Работала медсестрой в местной поликлинике, и этот факт в настоящий момент был для меня главным. Я был почти уверен, что у Артема воспаление легких; я, разумеется, не врач, но, переболев этой болезнью в свое время, определить ее нетрудно. Даже прослушивать и рентген делать не надо, а потом — осложнение, отек легкого и смерть. Все просто как грабли. С этими мыслями я подошел к знакомой двери и, постучав по обшарпанной поверхности кулаком, стал ждать ответа. Стучать пришлось несколько раз. Наконец послышались шаркающие шаги и голос:
— Кто там?
— Цитадель! — рыкнул я, зная, что только это слово открывает все двери.
— Сейчас, сейчас! — послышался испуганный голос; в замке заскрипел ключ, и показалось лицо Натальи. Его выражение резко изменилось, когда она увидела меня; какое-то время она молчала, затем с трудом выговорила: — Андрей, ты?
— Да, — сказал я смущенно. — Простите, что так рано и что представился «дельцом»…
— Да ты заходи! — Она быстро выглянула в коридор и отступила в сторону. — Проходи скорее!
Я нырнул в прихожую и прикрыл за собой дверь.
— Теть-Наташа, нам нужна ваша помощь, — торопливо сказал я. — У Артема воспаление легких, ему срочно нужны антибиотики. Помогите, пожалуйста, вы же в поликлинике работаете.
— Где он? — Она обеспокоенно заглянула мне в лицо. — Ему в больницу надо!
— Мы спрятались неподалеку, — неопределенно махнул я рукой. — В больницу нельзя! «Дельцы» найдут нас там, наверняка найдут, я специально пришел с утра, чтобы меня не схватили. Заклинаю вас, помогите.
Наталья задумчиво прошлась по прихожей, какое-то время постояла возле зеркала над тумбочкой, взглянула на него, словно советуясь со своим отражением, и ушла в комнату. Через одну-две минуты она вернулась, тепло одетая, и, сняв с крючка свое старенькое пальто, решительно проговорила:
— Жди здесь. Никому не открывай. Через несколько минут приду. У меня там Мишенька спит, не разбуди его.
— Спасибо, теть-Наташа! — сказал я, глядя в ее зеленые глаза.
— Не благодари, — улыбнулась она, и от глаз разлетелись веселые лучики морщин, — все хорошо будет. Артемку спасем!
Решительным шагом женщина вышла из квартиры. Хлопнула дверь, а я просто уселся на пол и стал ждать. Сидел где-то полчаса, в комнату заходить не стал, чтобы не разбудить Мишу. Пускай спит, хороший пацан, всегда маме помогает, такой пухлый мальчуган с внимательным взрослым взглядом. Да и Наташа тоже хорошая женщина; улыбнувшись, я еще раз мысленно поблагодарил ее. Спасибо! Спасибо, что не бросила, в нынешнее смутное время это очень важно, лекарства она найдет, я и не сомневался.
Прислонившись к стене, я молча слушал тишину и уже стал дремать, когда до меня вдруг долетел звук подъезжающей машины: шины засвистели при резком торможении, а затем послышался стук хлопающих дверей и топот ног. В городе давно никто на машинах не ездит, весь бензин слили в первые дни, поэтому сомнений не было — это за мной. Я вскочил и дернул входную дверь — заперто. Тогда я бросился в единственную Наташину комнату. Спящего Мишки не было, на месте его кровати — пусто. Я подскочил к окну и выглянул: во дворе два джипа. Стоявший возле одного из них парень в солдатской форме, видимо, заметил меня в окне и для острастки выстрелил в мою сторону из пистолета, я отпрянул от окна и стал озираться. И тут в прихожей послышался звук открывающейся двери. Не сильно понимая, что делаю, я схватил маленький детский табурет и швырнул его в окно. Со звоном разлетелось стекло, посыпался переплет. Я, не раздумывая, прыгнул наружу, но за мгновение перед тем на крышке старенького телевизора увидел большую фотографию Миши в костюме морячка. На этой фотке ему лет девять, умные зеленые глаза матери серьезно смотрят прямо на тебя, легкая улыбка на губах и милые ямочки на щеках делали его похожим на медвежонка. Действительно милая фотография. Маленькому парнишке шла форма, вот только моряком он никогда не станет: угол фоторамки опоясывала черная лента.
