Алексей Ивакин - Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны
– Да ясно, чего тут не понять. Ну и что мне с ними делать? – на интере лейтенант разговаривал совершенно правильно, ухитряясь, тем не менее, сохранять свой непобедимый украинский акцент.
– Оборудуешь лагерь на месте приземления челнока, замаскируешься и жди. Либо нашего возвращения, либо эвакуации. Еда у вас есть, так что костер жечь только по необходимости. Это ясно?
– А то ж. И шо? – Броско снова перешел на привычный язык.
– А ничо́го! – с ударением на первое «о» буркнул Василий. – Сиди и жди. Комм же работает? Вот заодно и запиши все их воспоминания, пусть до мельчайших подробностей опишут, что, где и как с ними происходило. Времени хватит. Задача ясна?
– А чого ж…
– Вот и выполняй, – Ильченко сделал знак оставшимся разведчикам и, не прощаясь, скрылся в зарослях.
– Ну, что, пийшли? – Броско кивнул в сторону зарослей. Совсем не в ту сторону, куда собирались идти трое ополченцев.
Товарищи недоуменно переглянулись – язык был им незнаком. Николай хлопнул себя по шлему, имитируя общечеловеческий жест:
– От я дурень, вы ж людськои мови не розумиэте! – разведчик снова перешел на интерлингву: – Пошли, говорю! Нам еще часа три ножками топать. Зато там уж отдохнем так отдохнем, командир разрешил…
Интерлюдия
Младший лейтенант Коршунков еще со школы мечтал стать героем. И ничто не могло поколебать его мечту: ни тяжелейшая муштра на курсах, ни пшенка три раза в день. Он знал, что стоит ему попасть на фронт, немцы дрогнут и побегут. Когда однорукий капитан орал на него: «Жопу не выпячивай! Как бабу землицу обнимай!» – мыслями Коршунков был уже в Берлине и лично брал в плен Гитлера.
Ах, как он был горд, когда им присвоили звания! Он немедленно отписался домой, сообщив, что стал офицером Красной Армии. Первый аттестат сразу же перевел родителям в деревню, потратив на себя лишь малехонькую часть. Сапоги новые купил в Военторге. А зачем ему деньги? Он же на казенном всем.
В этих сапогах и стоял он перед трибуналом.
А все начиналось так хорошо…
… – При каких условиях вы нарушили приказ командования полка?
– Мне показалось, что нужно атаковать по кратчайшему пути, а не ползать в обход по перелескам. Люди у меня уставшие были. Я их пожалел…
– Показалось… Когда кажется – креститься надо, младший лейтенант! Значит, так пожалел, что вывел прямиком под перекрестный огонь немецких пулеметов?
– Да…
Совещались, не стесняясь подсудимого, прямо в землянке. Прокурор был за расстрел. Души двадцати погибших солдат требовали расплаты. Командир полка тоже выразился кратко и просто:
– Расстрелять мерзавца. Чтобы другим неповадно было.
Представитель особого отдела дивизии предложил десять лет лагерей, мотивировав тем, что людей не хватает. И тем, что пулю на недоумка жалко. Пусть немцы свои пули на таких тратят, чтобы другим хорошим советским людям меньше досталось.
На том и сошлись. Десять лет заключения с заменой на три месяца штрафного батальона.
Медали, ордена он не сдавал. Нечего еще было. А вот погоны, любовно пришитые три недели назад, срезал сам. Почти месяц бывший младший лейтенант Коршунков копал окопы в тылу под присмотром конвоиров. Так мог и срок закончиться, но он все равно рвался на фронт, несмотря на насмешки старших товарищей по несчастью. Домой он отписал, что попал «в совершенно секретную часть». И продолжил пересылать денежный аттестат, правда, урезанный.
Он знал, что еще докажет, всем докажет, что он – настоящий солдат и хороший офицер!
Так оно, в общем-то, и вышло. Свой подвиг младлей совершил. Вот только произошло это лишь через три сотни лет…
Околопланетное пространство Энеиды, система Эрга, галактика NGC 5175,
2297 год
Первый пилот корвета «Странствие», в прошлую свою бытность коммерческого разведывательного рейдера ВА-234, уже понял, что это конец. Появившиеся непонятно откуда истребители противника зажали едва вынырнувший из подпространства корабль, и пилот очень сомневался, что лишь для того, дабы вынудить их пристать к одной из высокоорбитальных платформ. Защититься им было нечем: накопители спешно установленных электромагнитных пушек после гиперпрыжка были совершенно пусты, и их зарядка требовала нескольких минут. Система же противометеоритной защиты, рассчитанная на прямолинейно и равномерно движущиеся объекты, просто физически не сможет перехватить маневрирующие ракеты или излучение энергетического оружия…
Увы, он не ошибся, и в следующий миг несколько выпущенных практически в упор ракет вспороли не защищенную мощной пространственной броней обшивку корабля. Тандемная боевая часть одной из них достигла силовой установки, превратив корвет в огненный всполох на черном бархате звездного неба далекой от родной Земли галактики. Последней осознанной мыслью пилота было вовсе не сожаление о собственной потерянной жизни, а искреннее удивление: юркие истребители были слишком, несоразмерно малы для того, чтобы ими могли управлять ящеры, которые просто не поместились бы в кабине. Люди – да, хоть и без особого комфорта, но уж никак не ящеры.
А вместе с обратившимся в облако раскаленного радиоактивного газа «Странствием» перестала существовать и разведгруппа «Бук», так и не успевшая выполнить свою боевую задачу.
И лишь автоматически сгенерированный сигнал бедствия, посланный бортовым компьютером за тысячную долю секунды до гибели корабля, ринулся к ближайшему маяку-ретранслятору, неся домой короткое послание: «я погиб»…
Мелисса, система Вот,
туманность NGC 23037, 2297 год
Выбросились они, нужно признать, крайне неудачно. Автоматика посадочного модуля засекла излучение активного радара и направила челнок в сторону от расчетного района высадки. Поскольку пилоты не знали, есть ли у ящеров системы радиолокации и насколько они эффективны против их антирадарной маскировки, спорить с решением бортового компьютера не стали. Ну а мнение десантников, ясное дело, в расчет не бралось по умолчанию. Впрочем, как и всегда. Вот и пришлось припланетиться (или «примелисситься», если кому так нравится) на этом продуваемом всеми ветрами горном плато. С расчетом, что двенадцати часов группе хватит для спуска в долину, где располагался один из первых захваченных ящерами человеческих городов.
Как бы то ни было, челнок коснулся посадочными опорами каменной россыпи на безымянной вершине, обозначенной на привязанном к местной карте навигаторе индексом «17–88». Упала, ударив по камням, аппарель, по ребристой поверхности простучали пять пар десантных ботинок. Пилоты, убедившись в благополучной доставке ценного груза, закрыли люки и подняли машину в воздух. Забрать группу им предстояло совсем в ином месте через трое суток.
– Готовы, орлы? – старлей Заяц оглядел свою небольшую группу. – Тогда рванули быстренько. Нам еще полтора километра по вертикали сбрасывать.
Разведчики выстроились цепочкой и, отключив активный режим камуфляжа, двинулись в путь. Никакой тропы не было и в помине, дорогу приходилось выбирать идущему первым бойцу, что оказалось не слишком тривиальной задачей – склон был достаточно крутым, сплошь усеянным разнокалиберными обломками породы. Крупные приходилось обходить, порой протискиваясь между ними, или перелазить, что сильно снижало темп движения, но главную проблему составляли россыпи мелких камней, при каждом неосторожном шаге норовящих поехать вниз вместе с неосторожным путником. Столь понравившийся бойцам камуфляж, несмотря на все свои впечатляющие возможности, тут ничем помочь не мог, а портативные антигравы, предназначенные исключительно для добычи, они не использовали, боясь раньше времени разрядить батареи. Зато были десантные ранцы с запасами провизии и воды, забитые под завязку разгрузки и оружие, что своим суммарным весом отнюдь не способствовало легкому спуску.
Примерно на середине спуска разведчикам повезло, и они наткнулись на пробитую какой-то местной копытной живностью тропку, обильно усеянную характерными катышками. Спускаться стало проще, так что витающий в воздухе вопрос о привале потерял актуальность. А там и до леса, покрывавшего предгорье, дошли, оказавшись, можно сказать, в родной стихии. Правда, местный лес оказался поистине девственным и оттого непролазным, зато и «градус» спуска существенно понизился. Сверившись с показаниями привязанного к местной системе координат навигатора, старлей Заяц выяснил, что до цели, города со смешным названием Мурава, еще добрых десять километров, и скомандовал привал. Разведчики расселись на поваленных бурями замшелых стволах, вскрыли упаковки с саморазогревающимися пайками и обменялись первыми впечатлениями о планете. Которые оказались, в общем и целом, положительными: нормальное, мол, место, вот только задолбало по камням, что те горные бараны, скакать. После обеда старлей снова уселся с навигатором, развернув над ним голокарту и прикидывая, с какой стороны лучше выходить к городу, чтобы максимально долго не показываться на открытом месте. Выходило, что наиболее выгодный, почти идеальный вариант – подойти через засаженную лесом зону отчуждения местного космопорта, откуда до самого города останется не больше пяти километров. Можно было зайти и с восточной окраины, где лесной массив начинался буквально в сотнях метров от крайних построек, но для этого предстояло сделать довольно приличный крюк. Проложив и зафиксировав маршрут, Заяц отдал приказ двигаться.
