Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»
– Лицом в землю, руки за голову. Стреляю без предупреждения.
Радостный голос Марата на миг заглушил даже рычание Стаи.
– Я же говорил! Лешага сам нас найдет!
Глава 17
Марат пританцовывал от возбуждения у внушительной кучи реквизированного оружия, поводя стволом автомата из стороны в сторону, хищно скалясь и прикрикивая в спины увязываемых обидчиков:
– Эй ты, косматый, а ну не дергайся! Еще раз пошевелишься – стреляю!
Лилия хлопотала у костра. Лешага молча, с равнодушием отлаженного механизма, в несколько движений упаковывал очередного раздольника, не оставляя никому ни шанса освободиться. Стоило напрячь вывернутые за спину руки, и петля начинала затягиваться на горле.
– Э, да я тебя знаю, – скрипнув зубами от боли в вывернутом суставе, простонал один из пленников. – Ты – Лешага! Вы с побратимом нас у Великих Болот потрепали в том году. Тогда еще Шестипалый верховодил.
Среди бандитов вдруг наметилось оживленное, едва ли не радостное шушуканье. Их можно было понять. Одно дело – два с лишним десятка здоровенных лбов, не спящих, при оружии, уложил носом в землю какой-то неведомый прохвост, и совсем другое – когда один из тех, кем старые, дожившие до первых седин раздольники пугают необстрелянный молодняк.
– Помню, – ухмыльнулся Леха. – Вы там нас в западню пытались заманить, скормить болотному сому.
– Ну, извини, – не стал отрицать старый знакомец. – Другие на эту уловку всякий раз попадали.
Леха припомнил распахнутую, точно дверь глинобитного дома, пасть обитавшего в заиленном омуте чудища. Шестипалый скармливал ему непроданных двуногих мулов, как величали пленников среди раздольной братии. Стоило хоть на минуту застрять на затопленной гати, хищник тут же оказывался рядом, всегда готовый отобедать.
– Вас тогда больше было, – оглядывая свой улов, констатировал бывший охотник за головами. – Что-то около сотни?
– Около того, – подтвердил говорливый пленник. – Треть вы на гати тогда прикончили, и Шестипалый там лег. А без него и вовсе удача не пошла, – он поморщился. – Тут еще с прорвами на днях схлестнулись. Ох, и жуткие твари, я тебе скажу. У нас полон отбили, а уж положили столько – сам видишь.
– Откуда здесь волкоглавые? – удивился воин. – Глухомань нехожая! Что им тут искать-то?
– Да нет, не здесь. Там, у большой реки, близ караванной переправы. Нешто мы б по своей воле в эту тухлую дыру забрались?
– И то верно, – равнодушно согласился бывший страж, рывком затягивая последний узел.
– Куда ты нас теперь? – с тоской в голосе спросил раздольник. – Мы ж, вроде, сейчас-то особо так никому ничего… Или, – он запнулся, оценивая покрикивающего на пленников Марата, – или ты на них теперь работаешь?! – в его голосе слышалось ошеломление, граничащее с суеверным ужасом. Если уж Лешага пошел на службу к чешуйчатым – Тот День продолжается!
– Не заказывали мне вас, да и кому вы здесь нужны, – буркнул ученик Старого Бирюка, пропуская длинную веревку между рук упакованной братии. – Сами в недобрую минуту подвернулись.
– Еще бы не подвернулись! – вмешался в разговор Марат. – Вы как думали, схватили лучшего друга Лешаги и его женщину – и будете жить спокойно?! Ага, сейчас!
– Марат, заткнись! – взвилась девушка. – Я сама по себе.
Леха поглядел на нее исподлобья. Она – сама по себе.
– Да как же, да что же?! – Марат, забыв про оружие, начал оживленно жестикулировать. – Вот опять вы так?!
– Я приказал тебе держать их на мушке! – цыкнул воин.
– Зачем их держать на мушке? Ты их уже увязал так, что они и чихнуть не могут!
– Это приказ, и он не обсуждается.
– А я говорю – обсуждается! – не унимался юнец. – Потому что есть дела поважнее всяких там дурацких мушек!
– Лешага, так что с нами-то теперь будет? – совершенно некстати влез в спор знакомец.
Ученик Старого Бирюка задумчиво оглядел пленников, раздумывая, можно ли кому-нибудь продать эту ораву. Как пить дать, по всем пределам Дикого Поля нашлись бы желающие вздернуть остатки банды Шестипалого для назидания и увеселения народа. Но тащить их куда-то – долго и хлопотно. Одной еды, и то не напасешься.
– Да что уж там, – равнодушно бросил охотник за головами, – здесь и прикончу. Толку от вас нет, выгоды тоже…
– Верно-верно! – с праведным гневом в голосе поддержал воина один из «двуногих мулов». – Вздернуть их – и точка! И развяжите нас сейчас же! Я не кто-нибудь там, я – караванщик Исмаил из Ориенского бунка! Эти сволочи напали и разграбили мой караван! Если дело за платой, страж, то сопроводи меня до Ориена. Я щедро тебя награжу. И давай, развяжи меня, развяжи немедленно! Ну и моих людей, конечно. Вот эти четверо – мои люди.
– Тут же пятеро, – напомнил ошеломленный подобной наглостью Марат.
– А это сказитель, – надменно скривил губы торгаш, – он не мой.
– Не твой, однако, не немой, – отозвался оставшийся неучтенным пленник, державшийся особняком. – Быть может, почтенный Исмаил из Ориена опасается, что я поведаю, как он обещал указать раздольникам безопасную тропу к бунку в обмен на собственную жизнь?
– Да как ты смеешь? Да чтобы я!.. – взвился купец, брызжа слюной.
Лешага глянул на старого знакомца. Тот, не скрывая радости, утвердительно кивнул:
– Было дело.
– Все это ложь! Я только хотел выиграть немного времени! Они пытаются очернить меня! Вы что, не видите, они сговорились! – надсадно взвыл купец, но тут же наткнулся на ледяной взгляд бывшего стража и вдруг сдулся. – Я могу все объяснить…
– Угу, – Леха прошел мимо него, рывком поднял с земли сказителя и перерезал путы на его запястьях.
– Да как ты смеешь?! – вновь завопил Исмаил.
– Марат, освободи его, – нехотя буркнул ученик Старого Бирюка. – А будет дальше орать, заткни чем-нибудь рот.
Юнец жутко ухмыльнулся.
– А можно я его сразу заткну? – срезая узел, уточнил драконид.
Исмаил из Ориенского бунка на минуту затих, испуганно глядя на чешуйчатого, но стоило тому отойти, вновь обрел голос:
– Дайте мне оружие! Я сам казню их!
Темные глаза Лешаги стали совсем черными, лунный отсвет отразился в них холодным блеском.
– Когда вы на торжище уходили, оружие было?
– Было, – надменно буркнул торгаш, удивляясь нелепости вопроса.
– Возьми его и убей их. – Леха отвернулся.
– Но как же, ведь его отняли!..
– Тогда не бери, – равнодушно откликнулся воин, проверяя наличие патронов в трофейном оружии. – Проваливай, ты свободен, – он подозвал Черного. – Он уходит. Проводи.
– Вы можете уйти с ним, – воин повернулся к освобожденным рабам.
– Мы будем верными и покорными тебе. Не гони нас, добрый господин, – низко поклонился один из недавних пленников, судя по всему, старший. – Мы были погонщиками, но только скажи – станем носильщиками или слугами.
– Я не господин, я Лешага. И мне не нужны слуги.
– Но, быть может, прекрасной госпоже… Мы готовы нести ее, чтобы она не марала в дорожной пыли свои нежные ноги.
При этих словах Лилия вспомнила марш-бросок на плечах у Лешаги, и щеки ее зарделись под стать пламени костра.
– Много ног – много ртов. К тому же здесь нет дорог, – покачал головой ученик Старого Бирюка. Он повернулся к сказителю. – А ты что молчишь?
– Жду, чем закончится история. Но как бы она ни завершилась, ее с удовольствием послушают всюду, от Морозного Предела до Каменного Среза, – чуть заметно улыбась, ответил тот.
– Что ж в ней интересного? Потрепанная шайка раздольников, пленники, которые не стоят и сегодняшней еды?
– Не скажи, воин, не скажи. Я знаю много историй и, поверь, умею красиво рассказывать: знаю, когда замедлить речь, дав слушателю лучше вникнуть в повествование, когда ускорить, где вздохнуть устами героя об оставленной любимой, а где…
– Много слов, – обрубил охотник за головами.
– Слова, как лучи солнца, могут согреть, могут испепелить. Если хочешь, Лешага, я тоже уйду. Я увидел достаточно, и слова в моей голове уже выстроились, как воины для боя. Это будет сказ о новом вожде. Если не распрощаюсь с жизнью в недолгом времени, уверен – это будет лишь первая из песен.
– Закрой рот и не трепли попусту мое имя, – устало возразил Леха, вновь чувствуя, как невесть откуда взявшийся тяжелый взгляд упирается ему в затылок. – Я иду своей дорогой, только и всего.
– У тебя нет дороги впереди, Лешага. Есть лишь та, что осталась за спиной. Ты идешь, она следует за тобой. И тогда по ней осмеливаются идти другие, – в голосе недавнего пленника ученику Старого Бирюка слышалась легкая насмешка, однако необидная. Словно этот одетый в латаные обноски незнакомец уже много лет был ему приятелем.
– А ведь он правду сказал, – с жаром поддержал Марат. – Ты – новый вождь!
– Заткнись, умник! – разъярился бывший страж. – Ну, он – понятно, сказитель, что с него взять. Языком болтать – не камни ворочать. Но ты-то?!
