Виктор Глумов - Мышеловка
Маузер потянулся карточкой к разъему, и его рука дрогнула. Он впервые задумался, что же будет, когда он исполнит требование Фрайба. Мир погибнет? Небо рассыплется миллионами пикселей, птицы падут на землю, вода станет горькой?
А ведь все эти люди живы по-настоящему! Они погибнут, исчезнут навсегда. Стоит ли жизнь одного человека гибели целого мира?
Зашипели створки двери, и Маузер сунул карточку в зев приемника. Замигала зеленая кнопка. Створки дверей начали разъезжаться – одна пошла вниз, другая вверх, и проем стал похож на разинутую зубастую пасть, готовую изрыгнуть фигуры в черных комбинезонах.
Маузер попятился, приготовился стрелять из подствольника, но прожекторы, мигнув, погасли, двор погрузился во мрак, а дверь заклинило. Воцарилась тишина, будто мир замер. Кристалл на верхушке пирамиды уже не горел – еле-еле тлел. «Началось», – подумал Маузер и запрокинул голову. Но небо не трескалось, не рассыпалось на фрагменты. По-прежнему мерцали звезды, на востоке серел горизонт.
– Что за нафиг?! – крикнул кто-то из сталкеров, прячущихся за пирамидой.
Маузер перевел взгляд на дверь: черные попа2дали на колени, уткнулись лицами в ладони.
Сообразив, что опасности нет, сталкеры покинули огневые точки и сперва робко, пригибаясь, потом все смелее и смелее потянулись кто к ангару, кто к пирамиде. Маузер не обращал на них внимания, шагал к черному провалу ворот.
Кто-то настиг его, коснулся плеча, он развернулся, готовый стрелять, но узнал Бармалея и опустил ствол.
– Это ведь ты сделал? – проговорил тот с благоговением. – Ты и есть?.. И ты знаешь, где выход в Большой…
– Нет.
– Не ври, я видел, что ты…
– Нет никакого Большого мира! – заорал Маузер. – Есть только этот, понятно тебе?
– Но как ты…
Маузер развернулся и зашагал к ангару, ледоколом рассекая людской поток, выхватил КПК, написал Фрайбу: «Завод взят. Ищу Артюхова». Обернулся: Бармалей исчез в людском водовороте, двор кишел сталкерами. Ошарашенные, они носились туда-сюда, сгоняли дезориентированных черных в середину двора.
Самые расторопные бойцы уже обыскивали легендарные склады черных, остальные все еще ожидали контрудара и осторожничали.
Из распахнутых ворот ангара выходили изможденные люди – кто ногу подволакивал, кто хромал. Их встречали, похлопывая по спине, жали руки, вручали трофейные автоматы. Маузер привалился к холодной створке ворот, прикурил. В предрассветной серости не было видно лиц – только смутные силуэты. Вот вроде бы шевелюра Януша… Точно. Рядом с ним молодой мужчина лет двадцати пяти, высокий, поджарый, с синяками под глазами и хищным тонким носом. Это и есть Игарт? Никакого сходства с Артюховым.
Отшвырнув с пути зазевавшегося бойца, Маузер шагнул им навстречу, улыбнулся как можно приветливей.
– У нас получилось! – возрадовался Януш. – Спасибо тебе… Ты вроде бы помародерить хотел…
– Нет, – ответил Маузер, выплюнув окурок – тот промелькнул красным светляком. – Мне нужно поговорить с господином Артюховым.
Януш с Игартом переглянулись, их лица отображали крайнюю степень недоумения. Неужели Артюхов на самом деле ничего не помнит? По лицу Игарта будто пробежала судорога, он прислушался к себе и помотал головой.
– Что, вспомнил? – криво усмехнулся Маузер, глядя на него в упор.
Он ожидал увидеть замешательство, страх, злобу, но Игарт глядел с отчаяньем. Похоже, он на самом деле ничего не помнит. Первый порыв был – написать Фрайбу, что Артюхов лишился памяти, но Маузер воздержался.
– Чего ты от меня хочешь? – пробормотал Игарт, пятясь. – Кто ты вообще такой?
– Игнат, харэ ломать комедию, я пришел тебе помочь, меня Фрайб нанял.
Онемевший от удивления Януш вертел головой – то к Маузеру ее повернет, то к Игарту.
– Так это ты – избранный? – спросил Януш у Маузера.
Он помотал головой:
– Нет, он. Ну, что таращишься? Мир спасать будешь, или как?
– По-моему, ты ошибся… Хотя погоди, – Игарт помассировал виски. – Имена, которые ты назвал, мне знакомы. Второе имя… Ощущение омерзения. Он отвратительный человек.
– Во-от! – обрадовался Маузер. – Теперь мне хотелось бы услышать ваши объяснения, что это, – он развел руками, – за нафиг? И как мне вернуться назад?
Игарт, приставил палец ко лбу, будто хотел застрелиться, и вдруг вскинулся, проговорил чужим голосом:
– Говоришь, Фрайб нанял?
Маузер подобрался, Януш тоже. Игарт покачал головой, сделал вид, что задумался, а потом вдруг выхватил пистолет у Януша с явным намерением застрелиться. Маузер рванул к нему, ударил по запястью, выкрутил руку с пистолетом, тюкнул по затылку – Игарт обмяк и повалился вперед, уткнувшись носом в асфальт.
Януш стоял неподвижно и не мог сообразить, что делать – друга спасать или избранному помогать. Наконец обрел дар речи и сказал:
– Я так и знал. Ты странный и будто недоговариваешь. И автомат не перезаряжаешь.
Маузер защелкнул наручники на запястьях Игарта, поднялся, вытер лоб и сказал, глядя перед собой:
– Избранный, бла-бла-бла… Не спасать он вас пришел – уничтожать. Так-то.
Януш вскинул брови и дернул кадыком, а Маузер продолжил:
– Мне надо его допросить. А ты забудь, что видел, если хочешь жить.
Глава 10
Игарт-Артюхов
Тяжелый красноватый полумрак. Утренний свет вязнет в бордовых бархатных занавесках, но тонкий луч все-таки просочился в просвет между ними и золотистой линией перечеркнул спящую Ангелину. Игнат сел на край кровати, склонился над ней, прощаясь. Она все время хмурилась во сне, и наутро на ее лбу появлялись морщинки. Пропустил между пальцами платиновую прядь, наклонился и прикоснулся губами к родимому пятну на шее. Жена обиженно застонала, перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой.
Если бы она знала… Если бы она только знала!
Игнат поднялся и босиком прошлепал в ванную, где принял холодный душ. Потом не утерпел, включил горячую воду и намылился с головы до пят, впитывая запахи, ощущения, потому что в вирте все будет по-другому. Фрайб, конечно же, будет его искать, но Игнат попытается переиграть инвалида и станет Игартом – наивным, честолюбивым мальчишкой. Даже если его будут пытать, ничего не добьются – обычный новичок, очередная мертвая душа. На четвертый день псевдоличность распадется и вернется Игнат Артюхов, который должен остановить Фрайба любой ценой. Даже ценой собственной жизни.
Да, они вместе мечтали о бессмертии, и у мальчишки горели глаза! Знать бы тогда, что это всепожирающий огонь властолюбия. Мир обделил мальчишку, и он возненавидел мир. Но ведь каким наивным бараном он прикидывался! Кто бы мог подумать, что мальчик-колокольчик превратится в расчетливого, жестокого кукловода! Ему удалось прижать к стенке грозного Игната Артюхова, с которым сам президент советуется! Кто-то ему помогает. Наверное, паскуда Шуляк. В свое время он бабок в реке топил, чтоб квартиры прикарманивать, для таких не существует норм морали…
Первую половину дня Игнат спустя рукава решал дела: с удовольствием раздолбал директоров филиалов, затем наобещал посетителям золотые горы (пусть Шуляк, падла, расхлебывает), потом, позевывая, слушал, как насмерть сцепились чиновники из Академии наук. Устал слушать, раздолбал чиновников. Полчаса посидел в тишине, привел мысли в порядок и морально подготовился. Вызвал шофера (преданного паренька, инсулинзависимого диабетика, клиента «Мыса доброй надежды»), всем сообщил, что едет в Думу. Только телохранам ничего не сказал – от них тяжело отделаться, к тому же нет им доверия.
В «Мысе» никто не обратил внимания на бюджетный «Шевроле» и не догадался, что невзрачный автомобиль привез босса. Светка встретила его и провела в подвальное помещение, некогда использовавшееся под склад, а ныне переоборудованное в лабораторию.
Зная, чем это чревато, Игнат не пользовался линзами. Для выхода в вирт у него были старинные очки дополненной реальности. Ныне покойный Можайский постарался, чтобы Артюхова было очень сложно взломать.
Прежде чем уйти в вирт, Артюхов смотрел в белый потолок и медленно считал до ста, физически чувствуя секунды, вытекающие из его дырявой жизни…
* * *Вспышка и прыжок в черноту.
Застонав, Игнат открыл глаза, пошевелил руками – сталь наручников впилась в натертые веревкой запястья. Последние дни в Зоне вспоминались смутно: кудрявые девчонки, беременная Сара, сошедшие с ума черные, стиратель, плен… Неужели не получилось освободиться? Вроде бы все хорошо шло.
Он осмотрелся: вокруг темно, под низким потолком переплелись трубы, из-за них льется анемичный утренний свет. Доносятся топот, крики, перебранка.
Если бы его подключили к стирателю, он вытеснил бы Фрайба и взял бы под контроль завод, на что изначально и рассчитывал. Черные должны были найти его, поймать, привести сюда, подключить к креслу, и его миссия была бы выполненной. Но почему же?..
