Василий Сахаров - Когда пришла чума

- Не зная координат?

- Я надеялся их узнать.

- Как?

- Очень просто. Строительство велось. Техника поставлялась. Дороги и посадочные площадки для вертушек должны быть. Вот и подумал, что доберусь до Нарьян-Мара, а там будет легче. Но не получилось. А ты координаты знаешь?

- Знаю, - Андрей Иванович кивнул.

- А как планировал добраться до бункера?

- По Ижме в Печору, а оттуда в Цильму и по берегу прогуляться до места. Кстати, как тут с лодками?

- Никак. Почти все чистильщики спалили или в город утащили. Остались только моторки, пара штук, но их никто не продаст и не отдаст.

- И какие у тебя мысли?

- Предлагаю вам вступить в самооборону.

- Что взамен?

- Бензовоз придется отдать, как взнос за безопасность, а бус, продукты, снаряжение и все оружие, какое есть, останутся у вас.

- Бус тоже могут отобрать?

- Могут. Но не сейчас и не у вас, если вы в обойме. Пока будете со мной, я группу разведки собираю, а дальше посмотрим. Глядишь, у городских катер отобьем, или вертушку украдем.

- А в городе есть вертолеты?

- Вчера один видел, над рекой прошел. Значит, есть.

- А потом?

- Потом, Вага, отобьем бункер и заживем как люди. Ты, да я, да мы с тобой, и рядом те, кто нам нужен и полезен. Вровень встанем и свое не упустим. Все как покойный Шарукан мечтал. Как тебе такой расклад?

Наемник протянул Андрею Ивановичу руку, а он сначала покосился на племянника, который сидел рядом. Иван еле заметно кивнул, он по-прежнему признавал в нем старшего, и только после этого Вагрин пожал ладонь Наемника, а затем сказал:

- Меня все устраивает. Записывай нас в самооборону. Только сначала расскажи, кто здесь главный и какие у вашей самообороны планы. А то ничего не понятно и первое впечатление, что в глуши собрались те, кому больше некуда бежать.

- Все расскажу и покажу. Но ты недалек от истины. Здесь, действительно, прибежище отверженных. Впрочем, вскоре сам все увидишь. Поехали отсюда.

30

Нежданно-негаданно, мы оказались в самообороне. Что это и с чем ее едят? Вообще непонятно. Но вскоре мы во всем разобрались. В основном благодаря Наемнику, который по воле случая тоже оказался в этих краях, и сразу поставил нас на ступеньку выше обычных бойцов. Он говорил, а мы его слушали. Потом осмотрелись, пообщались с людьми, и решили, что дергаться не надо. По крайней мере, пока, и сейчас необходимо отдохнуть, восстановить силы и хорошо подготовиться к новому броску на север.

Итак, самооборона. Шесть дней назад из города вышли пять бронетранспортеров и шесть «уралов». Это все, что осталось от армейской группировки (мотострелкового батальона и неполной роты десантников), которая должна была усилить органы правопорядка в городе Ухта. Остальные армейцы, в большинстве, просто разбежались, а некоторые переметнулись на сторону криминальных авторитетов, олигархов провинциального разлива и чиновников. Они уже открыто не признавали власть Кремля (а где тот Кремль?), то есть, по сути, стали сепаратистами. По этой причине полковник Кораблев, надо сразу отметить, что это весьма деятельный человек, решил уходить в глушь.

Не все подчинились своему командиру, но те, кто за ним пошел, верили Кораблеву, и на момент бегства с ним было около восьмидесяти солдат, а так же два десятка бойцов, которые прибились к армейцам в городе. Местом базирования беглецов стал лес в треугольнике между реками Ижма и Кедва, невдалеке от сожженного чистильщиками поселка Кедвавом. Армейцы не успели спасти деревню от разорения, но прикрыли местных жителей, которые, отбиваясь от городских, уходили в лес. После чего возникло четыре лагеря. В одном военные, и мы приехали в него. Во втором жители Кедвавома, которые стаскивали к себе все, что уцелело на пепелище. В третьем, самом многочисленном и наименее устроенном, беженцы. А в четвертом беглецы из Поромеса и Винлы, а с ними несколько человек из Порожска. Что характерно, чумных не было и, прибившийся к беженцам священник утверждал, что это знак свыше. Мол, Бог отделил агнцев от козлищ и теперь все будет хорошо. Да чего там хорошо? Просто замечательно. И люди ему верили. В основном потому, что хотели верить, и в жизни практически каждому нужен якорь.

Однако все гораздо проще. Какое там провидение? Просто мы в глуши и дорог в цивилизацию всего две. Одна через лес, а другая по реке. До Ухты семьдесят два километра. Не всякий человек решится забраться в дебри, и многие больные искали пути в больницу, в города и крупные поселки, а не в лес. И ничего хорошего всякий разумный человек от будущего не ждал. Все только начинается и даже если удастся избежать заражения, то возникнет много иных трудностей. Вот-вот начнется осень, а потом зима. А людей скопилось много, больше четырех тысяч человек. Чем их кормить? Куда поселить? Как обеспечить защиту? И кто возьмет на себя ответственность за жизни людей?

С ответственностью вроде бы понятно. Пока главным считается Кораблев, у него есть бойцы, техника и вооружение. Но как долго ему будут подчиняться? И понимает ли полковник, что вскоре начнутся голодные мятежи? Еще парочка скользких вопросов. Хотя Наемник утверждал, что Кораблев все понимает. Поэтому беженцам не дают сидеть без дела. Мужчин, кто желает трудиться, определяют в рабочие бригады, которые занимаются строительством, рыбной ловлей и охотой. А женщины, кто не сидит с детьми, собирают ягоды и грибы. Это только начало и в ближайшее время планируется выслать на зараженные земли разведчиков, которые станут искать склады с товарами, продовольствие и топливо. Пока эта группа только формируется и есть уже семь человек: Наемник, преданные ему бойцы и наша троица, включая Людмилу.

Честно говоря, самому лезть в опасные места не хотелось. Но сидеть на месте тоже нельзя. Необходимо шевелиться, двигаться, и думать над тем, как продолжить путешествие на север. Так что выбор невелик, и я был готов к тому, что в самом скором времени снова придется рисковать. Такие вот расклады.

Впрочем, обо всем по порядку.

В военном лагере людей было относительно немного, человек сто. Еще двадцать бойцов находились на блокпосту, караулили дорогу, и три десятка в разных местах наблюдали за рекой. Нам сразу же выделили место – только что вырытую необорудованную землянку, а поскольку спать в ней никто не собирался, временно она стала складом.

Только устроились, это уже под вечер, к нам пожаловали гости, два офицера. Первый, невысокий темноволосый крепыш в камуфляже с уставшим взглядом, полковник Кораблев собственной персоной. Второй, наоборот, длинный худой блондин с мозолистыми руками, начштаба армейской группировки, вернее, того, что от нее осталось, капитан Гребнев. Они пришли познакомиться, а заодно осмотреть бензовоз, и разговор получился вполне конкретный. Я в нем не участвовал, вроде как не почину, и беседу вел дядька. Но общая суть простая – нас не дергают, мы сами по себе, разведка. Что наше, то нашим и остается. Однако взамен мы обязаны в ближайшее время дать результат. Если притащим болезнь, то без обид, обратно нас не пустят, и положат прямо на дороге. А чтобы нам совсем тоскливо не было, командование выделит один бронетранспортер, средства защиты (ОЗК и противогазы) и, если понадобится, еще пару автомобилей.